Читаем без скачивания Пасынки Гильдии - Ольга Голотвина

Поднялась на ноги. Откинула крюк. Обеими руками взялась за крышку, приподняла ее (в узкую щель не разглядеть было ничего, кроме хмурой черноты) и решительно ее откинула.

С губ девушки сорвался нервный смешок.

Сундук был почти пуст. Только на дне лежала какая-то рухлядь… Старые тряпки – платья, что ли?..

Да, платья. Когда-то, выйдя из рук швеи, они стоили дорого. Но сейчас Нитха побрезговала бы взять их в руки. Лишь разглядывала поблекшую вышивку с торчащими нитками, плохо отстиранные пятна, грубо зашитые прорехи…

Нитха вспомнила женщину, которую нищие называли королевой. Странный взгляд, странная манера себя держать, странная речь – то простонародная и грубая, то гладкая и правильная. Должно быть, женщина знавала лучшие времена. Что-то общее было у здешней хозяйки с этими платьями, некогда красивыми и дорогими, а теперь годными лишь на тряпки…

И тут из головы Нитхи вылетели все мысли о королеве нищих. Вообще все мысли вылетели, осталось только обжигающее предчувствие беды.

Она обернулась быстро, но плавно – словно дождевая капля соскользнула по гладкому камню. И увидела, как над одной из корзин начало подниматься то, что она приняла за скомканную ветошь.

Грязно-бурые складки расправлялись, превращаясь в крылья. Меж ними дернулась голова на длинной шее, сухо щелкнул клюв.

На краю корзины, словно петух на насесте, завозилась, устраиваясь поудобнее, тварь, которой было в этом мире совершенно не место.

Нитха замерла. Не от страха: опасность, которую видишь, не так пугает. Просто ядовитый горлан, как и дракон, хуже видел неподвижного врага.

Откуда взялось в Гиблой Балке это существо, Нитха сейчас не рассуждала. Не припомнились ей рассказы учителя о людях, которые приручают ядовитых горланов, чтоб двор сторожили.

Зато девушка помнила, что одного удара или укуса длинного клюва, усаженного мелкими острыми зубами, достаточно, чтобы у нее отнялись руки и ноги. И что когти летучей гадины легко раздирают пополам зверушку вроде зайца.

«Чего он боится?.. Да ничего он не боится! Такие стаей бросаются на Клыкастую Жабу, дракону в пасть залетают, в язык вцепляются…»

Сейчас спасение – в неподвижности… пусть на время, пусть ненадолго…

Кожистая тварь успокоилась, развернула левое крыло и защелкала клювом у себя под мышкой.

Нитха смерила взглядом расстояние до окна. Нет, не успеть. Горлан только выглядит нелепым и неуклюжим…

В ушах зазвучали слова королевы нищих: «Как бы ее мой сторож не обидел…»

Сторож? Еще бы! Вон под горлом болтается что-то вроде мокрой тряпки. Чуть тревога – зоб раздуется, и тогда станет ясно, за что эту тварь назвали горланом!..

Осторожный взгляд вокруг: нет ли чего-нибудь, что сойдет за оружие? Ни доски, ни палки… Попробовать замотать его в сеть? Не выйдет: сеть висит на крючьях, рывком не сдернешь. А возиться с крючьями, подставив спины ударам клюва… ну уж нет!

Да и драться с горланом только Нургидану пришлось бы по нраву. Они в бою бешеные!

В памяти всплыла картина: гигантский силуранский медведь, ненароком забредший в ворота, потрошит глиняное гнездо горланов, пытаясь добраться до яиц. И несколько самцов-горланов, идущих в безумную, самоубийственную атаку на неведомое чудище, пытаясь вцепиться в густую свалявшуюся шерсть.

Как наяву видела Нитха горлана, почти пополам разорванного когтистой лапой: он чудом жил – и полз, опираясь на сломанные крылья, чтобы дотянуться до врага клювом.

«Я умираю, но стая непобедима…» – без насмешки сказал тогда Нургидан, с уважением глядя на неравный бой.

Все это мелькнуло перед девочкой со скоростью сухого листа в порыве урагана.

Надо бежать. Загородка ближе, чем окно. Рискнуть? Добежать, нырнуть в дверцу, захлопнуть ее за собой…

Нитха перенесла вес тела на другую ногу и подалась к загородке, прикидывая, успеет ли она проскочить мимо горлана. Крышка сундука, которую девушка еще держала в руках, тихо скрипнула. Очень тихо.

Все. Этого было достаточно.

Тварь преобразилась. Из нелепого, словно смятого в складки существа, выкусывающего из голой шкуры клещей, она превратилась в настороженного хищника. Шея вытянулась на звук, клюв распахнулся, крылья приподнялись. Зоб начал надуваться: сторож готовился испустить вопль. Еще мгновение – и…

Но тут ученица Подгорного Охотника негромко, монотонно заворковала:

– Крру-оу! Крру-оу! Крру-оу!

Вот уж чего не слышал до сих пор пыльный чердак, так это брачного токования ядовитых горланов!

Эти вибрирующие звуки чудесным образом успокоили тревогу чуткой твари.

– Уорр? – отозвался самец с такой по-человечески вопросительной интонацией, что Нитха едва не рассмеялась. Но сдержалась и продолжила тихие призывы, не фальшивя ни единым звуком.

Горлан спрыгнул с края корзины и вприскочку пошел разыскивать невидимую подругу. Нитха не шевелилась. Она знала, что каждое ее движение будет замечено. Пока для твари она была лишь неподвижным предметом, не заслуживающим внимания.

Самец, дергая шеей, обследовал рассыпанные корзины. Подпрыгивая, обошел чердак, заглядывая во все углы. На миг исчез за дверцей в загородке, которую девушка оставила открытой. Нитха хотела подбежать к двери и закрыть ее, но тут горлан вернулся и направился прямо к сундуку. Он приблизился к Нитхе так, что задел ее краем крыла, помедлил немного, взлетел на край сундука и вытянул шею, вглядываясь в старые платья: не среди ли них ли прячется воркующая кокетка?

И тут Нитха изо всех сил толкнула тяжелую крышку! Та обрушилась на горлана, сбила его в недра сундука. Девушка поспешно набросила крюк на петлю, ржавую и ненадежную.

Тут же изнутри на крышку обрушился тяжелый удар. Старый сундук содрогнулся, словно обещая развалиться на части.

Нитха выдохнула наррабанское проклятие и метнулась к оконцу. Оно оказалось слишком узким, и девушка с ненавистью рванула раму. За спиной послышался новый удар о крышку и гневный клекот. Нитха еще раз дернула раму, взвилось облачко трухи – и доски, подточенные жучками, развалились на куски.

Нитха протиснулась в оконце, ободрав плечи и разодрав на бедре проклятое платье. До земли было высоко, но Нитха, не задумываясь ни на мгновение, спрыгнула. Крепко стукнула подошвами по земле – и тут же, как учил Шенги, упала на бок, перекатилась, гася скорость. И совсем не ушиблась.

Вскочила на ноги, огляделась: куда бежать?! И поняла, что бежать уже некуда…

В двух шагах от нее стоял коренастый горбун в латаной-перелатаной холщовой рубахе и столь же нарядных штанах. Он отнюдь не выглядел беспомощным калекой! На тупой роже было написано недоброе предвкушение забавы, а в могучих ручищах урод держал топор. Дрова, что ли, шел колоть?..