Читаем без скачивания Бездна - Джеймс Роллинс

Джек вспомнил, как своим появлением историк прервал их с адмиралом ночной разговор. — Хорошо, говори. Только пусть это будет последний раз, когда мы обсуждаем эту тему. Потом перейдем к настоящему делу.

— Согласен.

Джордж завел руку за спину и вытащил из-за своего стула свернутую карту. Затем он положил карту на стол и кулаком правой руки разгладил ее. Это была карта всего бассейна Тихого океана. На ней ярко выделялся большой, нарисованный красным треугольник с крошечными крестиками на его поверхности.

Лиза встала, чтобы лучше рассмотреть карту.

— Что это ты решил нам показать? Джордж постучал пальцем по карте:

— Драконов треугольник.

— Что-что? — переспросила Лиза.

Джордж провел пальцем по периметру треугольника.

— У него есть много имен. Например, японцы называют его Мано Уми, что означает Море дьявола. На протяжении веков здесь пропадали корабли. Тут, тут, тут…

Джордж ткнул пальцем в несколько красных крестиков, каждый из которых обозначал место исчезновения корабля, самолета или подлодки.

Лиза присвистнула.

— Прямо как в Бермудском треугольнике!

— Совершенно точно, — поддакнул Джордж и стал перечислять наиболее известные случаи пропаж. Закончил он рассказом о японском военном летчике времен Второй мировой войны и фатальных словах, произнесенных им перед тем, как самолет исчез с радаров. — «Небо открывается!» — сказал он. А теперь это удивительное совпадение: в центре Драконова треугольника терпит крушение борт номер один, и пилот за секунды до гибели произносит те же слова, что и пропавший японский летчик полвека назад!

— Невероятно! — произнесла Лиза.

Роберт слушал этот рассказ с широко раскрытыми от удивления глазами.

Чарли придвинулся ближе и, водя пальцем по карте, уточнил географические координаты треугольника. Его лоб прорезали морщины.

Закончив свой рассказ, Джордж откинулся на спинку стула и спросил:

— Как вы объясните все это?

— Вчера я видел место, где взорвалась бомба, — сказал Джек. — Это был не результат какого-то труднообъяснимого феномена, а хладнокровное убийство, сотворенное человеческими руками.

Джордж насмешливо фыркнул.

— Но твои собственные ощущения, которые ты испытал под водой? Кристаллический шпиль, странные иероглифы, необычные эманации? И вдобавок ко всему этому — тот факт, что останки президентского самолета оказались именно в этом месте. Если бы, как утверждают военные, произошел взрыв в воздухе, да еще на большой высоте, обломки разлетелись бы в радиусе нескольких километров.

Джек молчал. В словах Джорджа он слышал свои собственные сомнения, которые родились в его мозгу во время вчерашнего разговора с адмиралом Хьюстоном. Он тоже был уверен, что внизу находится что-то очень мощное. Что-то такое, что сумело обрушить борт номер один с небес. Он посмотрел на карту. Совпадения буквально громоздились друг на друга, и эта груда стала такой высокой, что игнорировать ее было уже невозможно.

— Но бомба в жадеитовой голове, вся эта китайская электроника… Как быть с этим?

— А если все подстроено? — внезапно спросил Джордж. — Назови это как угодно: фальсификация, подтасовка, провокация — суть не изменится. Вашингтон повесил всех собак на китайцев еще до взрыва.

Джек нахмурился. Посмотрев на него, заговорил Чарли, словно козыряя своим колоритным ямайским акцентом:

— Я, брат, конечно, не знаю, но, по-моему, в словах Джорджа что-то есть. — Что ты имеешь в виду?

— Я тоже слышал про Драконов треугольник, просто до этой минуты мне не пришло в голову провести связь между ним и здешними событиями.

— Великолепно! Еще один новообращенный! — пробормотал Макмиллан из своего угла.

Не обращая внимания на слова бухгалтера, Джек повернулся к корабельному гидрогеологу:

— Что тебе известно об этом регионе?

Вместо ответа Чарли пихнул Роберта локтем в бок.

— Не принесешь мне глобус из библиотеки?

— Конечно, — ответил Роберт и вышел. Чарли кивнул на карту.

— Кто-нибудь из вас слышал про линии нулевого магнитного склонения? Они же агонические линии, они же агоны.

Все дружно замотали головами.

— Гипотеза магнитного склонения является наиболее правдоподобной теорией, объясняющей происходящие здесь исчезновения. В районах, где проходят агонические линии, искажаются показания компасов. Главная агона Восточного полушария проходит через центр Драконова треугольника. — Чарли оглядел сидевших за столом. — Знает ли кто-нибудь, где проходит основная агона Западного полушария?

Все снова замотали головами.

— Через Бермудский треугольник, — ответил на свой же вопрос Чарли и умолк, наслаждаясь достигнутым эффектом.

— Но что вызывает эти магнитные возмущения? — спросила Лиза. — Эти агонии?

— Агоны, — поправил ее Чарли. — Точно никто не знает. Некоторые ученые склонны винить в этом повышенную сейсмическую активность этих регионов. Во время землетрясений вырабатываются мощные магнитные потоки, но в целом природа магнетизма, включая магнитное поле Земли, является пока большим белым пятном. Его свойства, энергия, динамика еще только изучаются. Магнитное поле Земли вырабатывается течением внешнего, расплавленного ядра планеты вокруг твердого железно-никелевого внутреннего ядра, но во всем этом остается еще много непонятного. Как, например, его изменчивость…

— Изменчивость? — перебил Джордж. — Что ты под этим подразумеваешь?

Чарли понял, что в профессиональном запале стал говорить слишком быстро, и сбавил темп.

— По геологическим временным меркам, — продолжал он более медленно, — вся история человечества — не более чем мгновение. В течение столь непродолжительного периода времени магнитное поле Земли кажется достаточно стабильным. Северный полюс — наверху, Южный полюс — внизу. Однако даже за такой короткий отрезок времени положение полюсов меняется, они как бы дрейфуют. Перемещается и магнитный полюс Земли. Но это — лишь незначительные изменения. Если же говорить о глобальных, то, да будет вам известно, в течение всей геологической истории Земли ее полюса не только значительно изменяли свое положение, но и вовсе менялись местами, причем неоднократно.

— Не может быть! — ахнула Лиза.

— Уж ты мне поверь, — усмехнулся в ответ Чарли. — Север становился югом, а юг — севером.

Джек почесал в затылке.

— И что же из всего этого следует? — осведомился он.

— А черт его знает! Но мне это кажется интригующим. Не ты ли говорил о том, что обломки президентского самолета оказались намагничены? Это что, еще одно совпадение? А сбои твоего компаса там, внизу?

Джек покачал головой. По прошествии нескольких дней он уже и сам не был уверен, не приснилось ли ему все, что происходило возле хрустального шпиля.

— А эти странные провалы во времени? — спросила Лиза. — Каждый раз, когда «Наутилус» приближался к кристаллической колонне, его часы начинали барахлить, но когда я проверяла их, никаких поломок не находила.

Джордж подпрыгнул на стуле. — Провалы во времени? Конечно! Как же я сразу не вспомнил! — Он принялся рыться в кипе лежавших перед ним бумаг. — Вот описание случая, произошедшего с пилотом Артуром Годфри. В тысяча девятьсот шестьдесят втором году он летел на старом винтовом самолете на Гуам. За час ему удалось преодолеть триста сорок миль — на двести больше, чем мог пролететь его самолет за этот отрезок времени. — Джордж пошуршал бумагами и добавил: — После приземления мистер Годфри не смог объяснить свой столь ранний прилет, а время на его часах отличалось от показаний часов аэродрома.

Лиза посмотрела на Джека.

— Ничего не напоминает?

— У меня есть и другие примеры! — возбужденно продолжал Джордж. — Описание случаев с современными самолетами, которые, пересекая Тихий океан, по необъяснимым причинам прибывают на несколько часов раньше расписания. — Джордж встал. — Они у меня в каюте, сейчас я их принесу.

— Это смехотворно! — проговорил Джек, после того как историк вскочил с места, но в его словах не было уверенности. Он помнил, как неизвестно куда пропали сорок минут его собственной жизни.

— Особо удивляться тут нечему, — неторопливо проговорил Чарли, посторонившись, чтобы пропустить историка, пробиравшегося к двери. — Существует теория, согласно которой сильные электромагнитные поля способны оказывать влияние на время — так же, как это делает гравитационное поле черных дыр.

Выходя из каюты, историк столкнулся с Робертом. Гидробиолог посторонился, чтобы пропустить спешащего профессора, а затем вошел внутрь с глобусом в руках.

— Ага! — обрадовался Чарли. — Теперь я могу показать вам самое странное. Я, помнится, читал об этом в одном из научных отчетов в университете.