Читаем без скачивания Космический хищник (Путевые записки эстет-энтомолога) - Виталий Забирко

— Якоритесь! — крикнул сверху егерь.

Я послушно нажал на кнопку и почувствовал, как плот стабилизировался. Егерь отстегнул буксировочный трос, втянул его на борт и отвел катер в сторону.

— Теперь опускайте наживку!

Эту операцию я проделал медленно и неторопливо, как меня и учил Бори Чилтерн.

— Нормально! — крикнул из катера егерь. — Сидите смирно, и все будет в порядке. Счастливо!

Катер умчался, и я остался один на один с Великим Ухтары и заданием Мальконенна, срок выполнения которого наступил.

Первым делом я придал жесткость накидке, превратив ее в твердый каркас, чтобы с берега не было заметно манипуляций под накидкой. Задачу ухода с плота облегчало еще и то, что я сидел спиной к восточному берегу, поэтому моего исчезновения из-под накидки никто заметить не мог. Однако, закончив с накидкой, я минут пять, раздираемый сомнениями, сидел в полной неподвижности, тупо уставившись на золотую цепочку, уходящую под поверхность «неощутимой пыли». На деньги, вырученные от продажи раймондской безделушки, я мог организовать сотню таких путешествий, как на Сивиллу. Так стоило ли рисковать, выполняя договор с Мальконенном? Чашу весов не в мою пользу склонил единственный, но очень весомый аргумент — я по-прежнему не знал ИСТИННОЙ ДЛЯ МЕНЯ ЦЕНЫ раймондского артефакта, поэтому решил идти до конца.

И тут меня запоздало осенило. Если бы перед отъездом в заповедник «Территория туманов» я в довесок к артефакту попросил пару яиц занзуры, Броуди бы с превеликим удовольствием их подарил. И вовсе не потому, что их цена на рынке экзотических животных смехотворна по сравнению с ценой артефакта. Причину щедрости Броуди я до сих пор понять не мог, но в результате мне не нужно было бы сейчас нырять в озеро, пускаясь в губительную Для здоровья авантюру. К сожалению, все мы сильны задним умом, и сейчас просить было поздно: почему-то я был уверен, что своим отъездом на озеро я уже заплатил НЕВЕДОМУЮ ЦЕНУ, и теперь оставалось только нырять.

Медленно и очень аккуратно, как во время тренировок дома на антигравитационном тренажере, я стащил с себя комбинезон и остался в тончайшем гидрокостюме, изготовленном специально для пребывания в агрессивных средах — в воде Рио-Бланко содержалось около двух процентов формалина. Надел перчатки, респираторную маску заменил фильтрующим воздух загубником, а на голову, до самого рта, натянул прозрачную, облегающую маску. Рот я закрою маской перед самым погружением, когда начнут дышать имплантированные жабры. Затем вынул из кармашка гидрокостюма гравикомпенсатор и прикрепил его к сиденью. Когда буду погружаться в озеро, его мини-компьютер, настроенный на показания биочипов, плавно компенсирует отсутствие моей массы на плоту.

Все было готово к погружению, оставалось только нырять. Оглядевшись напоследок по сторонам, я заметил, что на поверхности озера кое-где начали появляться блестящие пятна воды. Они медленно разрастались, и это очень напоминало таяние льда в пруду. Только процесс на озере Чако протекал гораздо быстрее. Не следовало полагаться на заверения егеря, что в моем распоряжении три-четыре часа. Максимум два, учитывая затраченное время на раздевание и предстоящее по возвращении одевание.

На всякий случай с помощью обыкновенного зеркальца я посмотрел, что делалось на берегу за моей спиной. Егерь возился у раскладного столика, убирая посуду после завтрака, туристов нигде не было видно. Вероятно, еще спали. Оставалось надеяться, что никто не наблюдает за плотом в оптику: все-таки в пятисантиметровом просвете между плотом и зеркалом озера можно было заметить мое погружение. Но я бы рисковал в любом случае.

Конечная цель моего подводного путешествия находилась от меня где-то в километре. Лысый глинистый холм имел пологие склоны, но берег возле него, подмытый водой, был довольно крут. И хотя бесшумно выбраться из воды и взобраться на берег не составляло особого труда, проделать обратный путь и погрузиться в воду без всплеска представлялось вряд ли возможным. А чем чревата волна на озере, я знал. К счастью, слева холм огибала небольшая затока с пологими берегами, которая решала проблему бесшумного входа в воду. Именно в эту затоку и лежал мой путь.

«Пора», — решил я, расправил пористый спинной плавник гидрокостюма, через который должны были дышать жабры, надел ласты и стал медленно сползать в воду, держась за поручень. Погрузившись в воду по плечи, натянул маску под подбородок, приклеил ее край к воротнику гидрокостюма и первый раз вдохнул жабрами. Режущая боль, обещанная марсианским хирургом, ножом прошлась по спине, но мгновенно исчезла, а затем грудь охватил холод. «Для теплокровного гуманоида с вживленными жабрами пребывание в воде ограничено двумя часами, — предупреждал марсианский хирург. — Иначе переохлаждение грозит остановкой сердца». Следовало прислушаться к его наставлениям, так как спустя два часа в озере Чако меня ждала еще одна смерть. От деяния Великого Ухтары. А дважды умереть — это уже слишком.

Вдохнув жабрами второй раз, я отпустил поручень и плавно ушел под воду. И здесь чуть не запаниковал. Не знаю почему, но я считал, что под водой будет хорошо видно, здесь же царила кромешная мгла. Абсолютно не учел, что если двухмерная вода на поверхности выглядит непрозрачной, то и в объеме будет то же самое! Как же теперь ориентироваться?! Столь глупая ошибка может мне дорого обойтись.

Закрыв глаза, я громадным усилием воли подавил панику и сконцентрировался. В общем, ничего страшного не произошло — что при свете что без света, к лысому холму из рыже-охристой глины меня должны были вести биочипы. Свет помог бы с ориентацией в пространстве: где верх, где низ, каково расстояние до поверхности — но не более. С этой задачей биочипы также легко справятся, если им полностью передоверить управление телом.

Что я и сделал, и тут же почувствовал, что плыву на «автопилоте» биочипов.

Я не Гай Юлий Цезарь, который одной рукой писал «Commentorii de Bello Gallico»,[3] другой — письмо via Roma[4] жене Кальпурнии, а сам в это время вел весьма щекотливую беседу с прибывшим в Северную Галлию народным трибуном Публием Сестием, пытавшимся заручиться согласием Цезаря на возвращение Цицерона из изгнания. Однако в минуты подводного плавания я ощутил в себе такие же феноменальные способности. Одно полушарие мозга думало о предстоящем задании, другое решало абсолютно неуместную в данной ситуации проблему: почему двумерная вода, присутствующая в нашем мире в виде бесплотной проекции, видима, почему она занимает объем и сколько ее накопилось за десятки тысяч лет существования озера?