Читаем без скачивания Мой любовник - Дж. Уорд

Это был вопрос противостояния, пока что-то не сломается.

Как, например тот, что посмел удерживать ее против воли.

ГЛАВА 2

Если исчислять в хронологическом порядке, то Блэйлок, сын Рока, был знаком с Джоном Мэтью не многим более года.

Чего нельзя сказать об отображении времени их дружбы. В жизни человечества существовали две временны́е линии: безусловная и воспринимаемая. Безусловная временна́я линия была универсальным, постоянным циклом, составляющим триста шестьдесят пять дней в году. Но существовал еще и другой временно́й путь, в котором период времени исчислялся событиями, смертями, разрушениями, обучениями и сражениями.

В общей сложности он мог бы сказать… что если сложить эти две линии вместе, то вышло бы все четыреста тысяч лет.

И по его мнению, этот подсчет просматривался и у его приятеля.

Джон Мэтью рассматривал на стене эскизы чернильных узоров тату, блуждая глазами по черепам и кинжалам, американскому флагу и китайским иероглифам. Своими габаритами он создавал впечатление, что трехкомнатный салон значительно уменьшался в размерах — со стороны казалось, будто он явился с другой планеты. Не считая того времени, когда он был еще претрансом, парень имел внушительную мышечную массу профессионального борца, только из-за его крупного костного строения, весь его вес равномерно распределялся по его длинным костям и придавал более изящный вид, чем у тех людей, туго обтянутых балетным трико. Он состриг свои темные волосы под «ежик», придавая линиям своего лица более резкое нежели миловидное очертание — в сочетании с темными кругами под глазами только усиливающими и без того уже суровый и угрюмый вид.

Жизнь повыбивала из него дерьмо, но вместо того, чтобы сломить, каждый удар делал его только жестче, сильнее и крепче. Сейчас он был подобен закаленной стали, где от того юнца, каким он был прежде ничего не осталось.

«Так или иначе, это изменило тебя. И не только твое тело, но и твой разум».

Глядя на своего друга, он понимал, что потеря простодушия казалась преступлением.

В следующий момент, внимание Блэя привлекла девушка за стойкой. Она низко склонилась к стеклянной витрине с пирсингом, ее груди вздымались из черного бюстгальтера и черного обтягивающего топа, которые были на ней надеты. На обеих ее руках красовались татуировки: одна — черно-белая, другая — черно-красная. В носу, бровях и обоих ушах поблескивали металлические колечки. На фоне всех тату-рисунков на стенах, она была живым экспонатом, того, чем вы могли бы обзавестись, при желании. Очень сексуальный такой, яркий экспонат… с губами цвета красного вина и волосами цвета ночи.

Все в ней сочеталось с Куином. Словно она была его женской версией.

И что вы думаете. Разноцветные глаза Куина уже сфокусировались на ней, растягивая губы в своей фирменной улыбке.

Блэй скользнул рукой в карман своей кожаной куртки, достав пачку Данхилл Редс[3].. Ничто так не вызывало у парня табачную зависимость, как сексуальная жизнь Куина.

И совершенно очевидно, что сегодня он выкурит еще парочку сигарет: Куин побрел к девушке, пожирая ее глазами, словно она была огромной кружкой холодного свежего пива, а он уже часами работал под палящим солнцем. Его взгляд остановился на ее груди, словно задумавшись «стоит ли оно того», и она помогла ему получить более ясное представление о ее прелестях, плотнее прижавшись грудью к стеклу.

Хорошо, что вампиры не болею раком.

Блэй отвернулся от «эротического канала» около кассового аппарата и встал рядом с Джоном Мэтью.

— Круто, — произнес Блэй, разглядывая рисунок кинжала.

«Ты вообще когда-нибудь собираешься сделать татушку?» — знаками показал Джон.

— Не знаю.

Бог знал, как они ему нравились на коже…

Его взгляд переместился обратно к Куину. Огромное тело парня выгнулось навстречу человеческой женщине, его широкие плечи, напряженные бедра и мощные ноги гарантировали ей адскую поездку.

В сексе он был просто богом.

Не то, чтобы Блэй познал это лично. Он видел и слышал это… и представлял, на что это могло быть похоже. Но когда возникла возможность, он был отнесен к маленькому, специальному классу: отказано.

На самом деле, скорее это была категория, а не класс… потому, что он был единственным, с кем у Куина не будет секса.

— Ой… Это все время будет так жечь? — раздался женский голос.

Как только в ответ раздалось глубокое мужское бурчание, Блэй глянул поверх рабочего кресла. Блондинка, над которой только что поработали, осторожно заправляла рубашку поверх целлофановой повязки и смотрела на парня, сделавшего ей татушку, таким взглядом, словно он доктор, рассказывающий о шансах выживания после бешенства.

Поглядывая на Куина, девушки подошли к администратору салона, где второй вернули предоплату.

Это происходило везде, куда бы парень ни пошел, вынуждая Блэя наблюдать одну и ту же картину обожания его лучшего друга. И теперь это был постоянный отказ: каждый раз, когда Куин говорил «да», это согласие многого стоило.

— Я к вашим услугам, если, вы конечно, парни, готовы, — сказал художник по тату.

Джон с Блэйем направились в заднюю часть салона, и Куин тут же оставил администраторшу, как плохую привычку, следуя за ними. Одно хорошо — Куин с абсолютной серьезностью относился к своему статусу личного телохранителя Джона. Он был обязан находиться рядом с ним двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, и эту ответственность он ставил превыше секса.

Устроившись на мягком кресле в центре рабочей зоны, Джон достал сложенный листок и развернул его на стойке художника.

Мужчина нахмурился и посмотрел на то, что набросал Джон.

— Так эти четыре символа должны пересекать верхнюю часть твоих лопаток?

Джон кивнул и знаками показал:

«Можешь нанести их как угодно, но они должны быть четкими».

После того, как Куин перевел, художник кивнул.

— Без проблем. — Он схватил черный маркер и принялся изображать изысканные завитки вокруг простого эскиза. — Кстати, а что это?

— Просто символы, — ответил Куин.

Художник кивнул и снова вернулся к наброску.

— Ну как?

Все трое склонились ближе.

— Чувак, — тихо произнес Куин. — Полный улет.

Так и было. Тату было абсолютно совершенно, это нечто, что Джон будет с гордостью носить на своей коже — не то, чтобы кто-нибудь увидит эти символы на Древнем Языке с захватывающими завитками татуировки. Заложенный в них смысл, он не собирался предавать широкой огласке: они предназначались не для публики, и Бог тому свидетель, какое множество у парня футболок, чтобы их скрыть.