Читаем без скачивания Слишком рано для нас (СИ) - Соловьева Анастасия

Я поднимаюсь. Улыбка сразу же сползает с лица Влады. А чего она ожидала?

Протягиваю руку Тимуру. По телу пробегает дрожь, когда наши ладони соприкасаются. Он крепко сжимает мои пальцы, улыбается так, словно хочет приободрить.

— Ну что ж, идём, проверим нашу совместимость, — говорю я беззаботно и весело.

Тимур кивает. Мы выходим из ресторана, оставив Владу одну.

6

— Ну и зачем ты согласилась выйти вместе со мной? — скептически спрашивает Тимур, складывая руки на груди и поглядывая на меня как-то свысока.

— А какого лешего вы втягиваете меня в свои семейные разборки? — я кривлю губы, отворачиваюсь. Внутри там много новых эмоций, что даже страшно становится. Неужели всё это — я? Оставила подругу одну в ресторане и ушла беседовать с её парнем. Что за демон в меня вселился?

— Мы с Владой не семья, — раздражённо бросает Тимур.

— А ведёте себя как женатики с пятилетним багажом за плечами.

Я задираю подбородок, принимаю воинствующую позу и с вызовом смотрю на Тимура. Сдаваться не собираюсь. Если он хочет устроить словесную баталию, то пожалуйста, пусть пробует.

— Мы так и будем пререкаться, словно дети малые? — хмыкает он. — А как же наша хвалёная совместимость?

— Ты в это веришь? — не знаю, то ли смеяться, то ли плакать. — То, что мы домоседы, ещё ничего не значит. Влада боится тебя потерять, вот и городит всякую чушь.

Тимур мрачнеет, отводит взгляд. Опирается плечом о стену, смотрит куда-то вдаль. Я не нарушаю наше молчание, вместо этого рассматриваю его и со странной грустью отмечаю, что он очень красивый. Наверное, самый красивый парень, которого я видела. Даже Генрих меркнет на его фоне. Жаль, Влада не ценит своего счастья. Сначала задирает Тимура, высмеивает его привычки, отправляет общаться наедине с лучшей подругой, а потом рыдает в туалете, спрятавшись ото всех. Наверное, тяжело ею быть. Защитная маска на лице и полный раздрай в душе.

От этих мыслей у меня мурашки по коже бегут. Я ёжусь, тяжело вздыхаю. Тимур поворачивает голову, окидывает меня пытливым взглядом и спрашивает:

— А ты всегда говоришь то, что думаешь?

— Нет. Честно говоря, со мной впервые такое. Я обычно не задаю личные вопросы и не разговариваю с парнем лучшей подруги.

— А я обычно не поддаюсь на мелочные провокации капризной девчонки, — усмехается Тимур.

— Влада хорошая, она просто запуталась.

— А я тут при чём? Я не нянька и не терпила.

— Ты её парень! — возмущённо говорю я. — А значит, должен с пониманием относиться к закидонам Влады.

— Ну-ну, расскажи, что ещё я должен? — в его голосе слышен гнев. — Не слишком ли много ты на себя берёшь? Поначалу твоя непосредственность мне импонировала, но уже становится не смешно.

Я задыхаюсь. Его тон бескомпромиссный, злой, глаза сверкают яростью, губы кривятся в ироничной ухмылке. Да что я такого сказала? Я всего лишь хочу, чтобы они с Владой помирились, пришли к какому-то правильному решению, а меня за это чуть ли не посылают. Достали!

— Слушай, иди-ка ты в пень! — я тычу в него пальцем, раздражение, обида и гнев вырываются наружу. — Ты кем себя возомнил? Ходишь тут, морду кривишь, даже на вопросы ответить не можешь, когда тебя спрашивают! Неужели так сложно быть нормальным? Ты меня жутко бесишь!

— Бешу? — спрашивает он обманчиво спокойным голосом.

— О да! Пришёл тут царь с горы, слова из него лишнего не вытянешь.

— Договоришься, — Тимур делает шаг ко мне, но я не отступаю, даже не вздрагиваю, потому что совершенно его не боюсь.

Мне до слёз обидно, что сегодняшний день превратился в какую-то… блин, я даже цензурного слова подобрать не могу! Всё начиналось, как в сказке: Генрих, его добрая улыбка, чарующий голос, обещание встретиться завтра и поговорить. А потом — бамс, подруга приводит этого ненормального, и он всем портит настроение. Выводит меня из себя, заставляет вести себя нагло, дерзко и глупо.

— Я ещё не всё сказала, — ухмыляюсь. — Надеюсь, в скором времени Влада найдёт другого парня. Общительного, доброго, не подверженного истерикам и вспышкам гнева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тимур наступает. В его взгляде я вижу отблески неведомого мне азарта, отчего коленки начинают дрожать, а в горле моментально пересыхает. Я, словно заворожённая, смотрю, как его рука приближается ко мне, как застывает в считанных миллиметрах от моего лица. Сердце падает в пропасть, мне жарко, тревожно и невыносимо. Серо-зелёные глаза пленяют, затаскивают в свой опасный омут.

— Если я тебя раздражаю, почему ты до сих пор не ушла? Чего ты ждёшь? — интересуется он вкрадчивым голосом. — Неужели хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся?

Мотаю головой.

— Нет, нет, — шепчу онемевшими губами. Я об этом даже не думала! Это неправильно, запретно, невообразимо!

— Точно?

Он совсем близко, наши тела почти соприкасаются. Я бледнею, краснею, умираю от стыда и ужаса. Ноги застыли, не могу сделать шаг назад, продолжаю зачарованно смотреть на лицо Тимура, приближающееся ко мне.

— Точно, — хриплю я.

— Сомневаюсь.

Его шёпот глухой вибрацией отдаётся где-то в груди. Сглатываю застрявший ком, моргаю, желая вынырнуть из тягучего плена серо-зелёных глаз. Не получается. Я слишком слабая.

— Чего ты добиваешься?

— Ничего. Просто хочу к тебе прикоснуться, — отвечает Тимур, и в следующее мгновение его пальцы обжигают кожу лица. Я зажмуриваюсь, мне мучительно хорошо и одновременно так плохо, что слёзы подкатывают к горлу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я ничего не понимаю…

— Я тоже.

В этот момент хлопает дверь, и я отшатываюсь, испугавшись, что сюда может подойти Влада. Вдруг она одумалась и решила извиниться перед Тимуром?

Но из ресторана выходит незнакомый мужчина. Облегченно выдыхаю, накрываю ладонью горящую щеку там, где только что были пальцы Тимура. Всё тело пылает, а мозг словно ватный, я плохо соображаю.

— Кажется, мы влипли, — тихо произносит Тимур и снова преодолевает расстояние, мешающее нам.

7

— В каком смысле — мы влипли? — спрашиваю я, с трудом сдерживаясь, чтобы не отпрыгнуть от Тимура. Он давит на меня своей близостью, своим запахом и своим прерывистым дыханием.

— Ты разве не чувствуешь это? — щурится он недоверчиво.

— Перестань говорить загадками, — завожусь я.

Тимур дотрагивается до моих волос, пропускает их сквозь пальцы. Мне бы сделать шаг назад или вовсе уйти, но я почему-то молча терплю его невинную, на первый взгляд, ласку. Но в голове набатом стучит: ты предаешь свою лучшую подругу, остановись!

— Когда ты так близко, я теряю голову, — признаётся Тимур. — Никогда подобного не чувствовал. Ни разу в жизни.

— Даже к Владе?

Он горько усмехается, качает головой.

— Нет. Мы сошлись скорее по привычке, а теперь не можем с достоинством выкарабкаться из этой идиотской ситуации.

— Хорошим же словом ты называешь отношения, — хмыкаю я. Тимур убирает руку, смотрит на меня задумчиво и немного грустно.

— Я не привык следить за своей речью. Я же не филолог.

— Неубедительные оправдания, — шепчу я, неимоверным усилием воли делая шаг назад. Тимур больше не наступает, кажется, и на него нашло прозрение. Мы совершаем ошибку.

— Да. Согласен. Для начала я должен поговорить с Владой, а потом уже подкатывать к её лучшей подруге, — криво улыбается Тимур.

— Ты офигел? Головушкой стукнулся? — снова начинаю защищаться, мой голос звенит от напряжения. — Вообще-то я влюблена в другого парня. В того самого Генриха, о котором мы с Владой говорили в столовке. А ты мне даже не нравишься.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ага, — кивает он.

— Вот ни капельки не нравишься, понял! — бью его сжатым кулачком по плечу. Несильно, еле ощутимо, даже не знаю, зачем. Наверное, хочу доказать правдивость своих слов, но делаю только хуже.