Читаем без скачивания Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ - Михаил Толкач

Приехали в Валдай. Получили подарки. Тулуп тулупом, а закоченели изрядно в открытой машине. Михаил Сергеевич шутил, разговаривая с женщинами, которые фасовали продукты и вещи для посылок. Потом пили чай. Женщины угостили нас портвейном. Всю дорогу обратно пели песни. «Жаль, – говорит комиссар, – гармошки не имеется». У меня снова мысли: «С таким человеком не пропадем». Подпевал ему как мог. Был я деревенским парнем, первый раз оторвался от родного гнезда, не очень развитой. Назначили и выучили вторым номером ручного пулемета «дегтяря». Наш командир 3-го отделения Николай Мякишев был для меня самым большим авторитетом, а тут, в кузове, сам комиссар батальона! Да я готов был идти с ним в огонь и воду!..»

В штабе Северо-Западного фронта уже уточнялись детали лучшего использования десантников. В районе Валдая были сосредоточены 1-я маневренная, 204-я воздушно-десантная и 2-я маневренная. Как свидетельствует бывший начальник политотдела 1-й маневренной воздушно-десантной бригады, генерал Федор Петрович Дранищев, ныне обитающий в Ленинграде, было два варианта использования бригад в интересах фронта.

В первом случае парашютисты действовали б как воздушный десант. «Мы к этому были готовы. Намечалось несколькими эшелонами десантировать нас в район Демянска с захватом аэродрома. Для овладения площадками готовился усиленный батальон парашютистов. Однажды ночью передовые отряды даже вывели на аэродром Выползова с полным боевым снаряжением. Ждали самолетов почти до рассвета».

Транспортной авиации в распоряжении командования Северо-Западным фронтом было весьма мало, и первый вариант отпал. Людей это, естественно, нервировало, приходилось вести много бесед с десантниками, объяснять обстановку.

Вступил в силу второй план: ввести в Демянский котел лыжную оперативную группу в составе двух десантных бригад.

Командующий войсками Северо-Западного фронта генерал Павел Алексеевич Курочкин после Отечественной войны писал:

«Окружение демянской группировки, имевшее большое морально-политическое значение, надолго сковывало главные силы 16-й немецко-фашистской армии, облегчало положение под Ленинградом, помогало активизации действий Волховского и Калининского фронтов. Противник вынужден был дополнительно направить под Старую Руссу и Демянск около 8 свежих дивизий и большое количество маршевого пополнения».

Наступать и удерживать в кольце неприятеля в то зимнее время 1942 года – задача была труднейшая. Как свидетельствует полковник запаса В. Желанов, «наступление Северо-Западного фронта проводилось при постоянном недостатке боеприпасов, горючего, фуража и продовольствия. Это приводило к тому, что войска несли большие потери от огня артиллерии и минометов противника, который, находясь в обороне, расходовал в 2–3 раза больше боеприпасов, чем наши наступающие части».

В статье-воспоминании генерал П.А. Курочкин признавался: «Мы переоценили наши тогдашние возможности. В частности, мы думали, что достаточно окружить врага и он, отрезанный от путей сообщения и снабжения, более или менее быстро капитулирует». На самом же деле, как отмечал В. Желанов, «несмотря на полное окружение, противник в районе Демянска не собирался сдаваться или прорываться на запад. Наоборот, он стремился упорной обороной сковать как можно больше советских войск, выиграть время, чтобы подтянуть резервы и организовать контрудар с целью деблокировать окруженные войска и продолжать удерживать занимаемый район как плацдарм для будущего наступления».

Надо полагать, Верховное командование Красной Армии разобралось в истинном положении вещей, и 9 марта 1942 года Ставка приказала расширить фронт наступления и уже не «сжимать кольцо окружения», а дробить силы противника на отдельных важных направлениях. Она предлагала расчленить окруженную группировку гитлеровцев на отдельные изолированные очаги с одновременным или последовательным пленением и уничтожением их гарнизонов.

Из этих указаний Ставки и определялся вариант использования десантников в интересах Северо-Западного фронта.

Комиссар Михаил Сергеевич Куклин читал сводку Совинформбюро. Услышав, что в Молотовской области семь тысяч девушек встали за станки, десантники оживились. Пермяков в бригаде было немало, и они радовались весточке из родных мест. Затем комиссар принялся повторять основные положения приказа И.В. Сталина, посвященного 24-й годовщине Красной Армии.

Бойцы казались повзрослевшими. Лица обветрены. Суровость не по годам. Позади у них прыжки с полуторакилометровой высоты, когда сердце холодеет от страха и весь сжимаешься в комок, пересиливая себя. А каждому – чуть больше восемнадцати!..

– Чего это нас, парашютистов, на лыжи? – спросил Саша Тарасов. – Самолетом ведь быстрее…

– Единственный вид передвижения, который никогда не выйдет из моды, наши собственные ноги! – шутливо ответил комиссар батальона. – Пешком люди прошли и заняли больше земель, чем верхом. Всадники открыли в мире куда больше, чем летчики! В данной ситуации для нас лыжи и ноги – жизнь!..

– Держись за землю, Сашка. Самое надежное дело! – сказал Иван Норицын, пермяк из поселка Висим, земляк писателя Мамина-Сибиряка.

– У меня есть приятель, самарский поэт Иван Булкин, – продолжил комиссар. – Он выдал такой стих: «Чтоб жизнь расцветала и не был нарушен покой границ, мы поднимаемся в небо и бомбой падаем вниз».

К биваку приближался на лыжах Мачихин.

– Смирно!

– Товарищ старший батальонный комиссар, четвертый батальон занимается лыжной подготовкой!

– Вольно! – Александр Ильич оглядел парней. Солдатский вид. Совсем недавно отмечали совершеннолетие Пети Черепова, а сегодня он боец по всем статьям. Правда, десантная куртка великовата и шапка сползает на лоб. А глаза смелые. Михаил Пономарев шепчет что-то первому номеру ручного пулемета Михаилу Ложкину, покусывает губы, сдерживая смех. Иван Норицын и Александр Тарасов подпирают спинами сосну, дружки не разлей вода…

Махорочный дым. Пар от разгоряченных лиц. Лыжи частоколом в снежных наметах. И шум соснового бора…

– О чем мысли, братья-славяне? – Мачихин упирал палки в снег. На щеках его темные пятна – не уберегся комиссар от мороза.

– На живого фрица пора глянуть, товарищ комиссар! – серьезно сказал Саша Тарасов. – Другие воюют, а мы – за спиной… Домой стыдно писать…

– Придет время, увидим немца. Товарищ Сталин приказал бить фашиста нещадно. Не за горами наш бой, товарищи!..

Военком бригады уже знал приказ командующего войсками Северо-Западного фронта о вводе десантников в тыл противника, в центр окруженной 16-й немецкой армии.

Забили в рельс зенитчики. Послышался гул вражеского самолета. Лыжники рассыпались, попадали в снег. Самолет низко промчался над леском. Зататакали скорострельные пушчонки. Невдалеке громыхнули взрывы – бомбили Ленинградское шоссе.

Десантники, смущенно переглядываясь, занимали место в строю.

Мачихин представил себе будущее этих ребят. В кольце диаметром около ста километров захлопнуто семь дивизий противника. Почти сто тысяч солдат и офицеров с танками, пушками, на автомашинах, с авиацией. И в это кольцо, кишащее врагами, через сутки должны войти на лыжах парашютисты с легким оружием…

– Товарищ Белоусов, баян с собой? Вот и отлично! – Комиссар Мачихин нашел взглядом рослого бойца. Лыжник будто бы ждал сигнала – нажал на кнопки.

В морозном воздухе затрепетали нежные звуки. Сосны шевелились под легким ветром.

Батальон тронулся в путь. Заскрипел снег под лыжами.

Александр Ильич, отбежав на пригорок, как на параде, пропускал колонну десантников мимо себя.

Каждый из парашютистов нес с собой свою мечту, свою надежду. Но общую их заботу, очевидно, выразил в своих письмах авиасигнальщик Валерий Кузнецов. Он писал домой:

«Поздравляю вас с наступающим Новым годом, в котором должна кончиться война и я должен вернуться домой. Победа будет за нами! Скоро настанет опять счастливая пора, радостная жизнь освобожденных народов от коричневой чумы…

Остаюсь любящий вас Валерий».

В последнем письме этого восемнадцатилетнего паренька звучит глубокая внутренняя уверенность в победе:

«В день 24-й годовщины РККА спешу порадовать вас письмецом. За отличную учебу получил премию 50 рублей. Сегодня раздавали подарки – домохозяйки Новосибирска прислали в часть. Не скучайте, Гитлера уничтожим, приедем домой все трое.

Целую. Валерий».

Все просто, житейски понятно. И слова привычные, обыкновенные. А сам комсомолец уже стоял на лыжах, готовый ринуться в жестокий бой с врагом.

Часть вторая На линию огня

…Не такое нынче время,

Чтобы нянчиться с тобой!