Читаем без скачивания Принц Черного моря - Дмитрий Щеглов

– Что, нашли на берегу холерные вибрионы?

– Понаедут дебилы! – рокотал басом наш недавний собеседник, – они здесь, что хочешь найдут. А вроде приличный с виду, уважительно так разговаривает, болтун…

Продолжения характеристики мы уже не слышали. Данила всматривался в очередную жертву. Это был его излюбленный трюк, когда он деревенской бестолковостью и простодушно-почтительным видом доводил собеседника до белого каления. Что самое интересное, почти все клевали на его открытое лицо, и лишь по прошествии времени начинали соображать, что мой приятель не такой уж и дурак, каким представляется. Злость быстро проходила, а оставалось лишь повышенное внимание к его персоне. Через день после заезда Данилу знала каждая собака. С нами и так сейчас заговаривал почти каждый встречный или молча раскланивался. Данила, как кинозвезда, сам себе создал популярность.

Мы подходили к отелю. Кирпичное трехэтажное здание после небольшого косметического ремонта носило гордое название «Принцесса Черноморья». Мы встретили Анну Николаевну в холле отеля, она просматривала газеты.

Данила гордо выпятил грудь.

– Мы с Максом Анна Николаевна, с двумя дельфинами подружились. Вот, наверно после обеда объезжать их будем. Только надо их чем-нибудь поощрить за это, сами понимаете, за так никто стараться не будет, даже среди дельфинов, дураков нет.

– Это точно, – рассмеялась Анна Николаевна, – меркантильный интерес превыше всего.

– И я о том же говорю, – Данила толкнул меня в бок. – Желудок – двигатель прогресса. Пошли, Макс, на помойке полазим, может быть, что-нибудь найдем.

– Дельфины рыбу любят, – подсказала нам Анна Николаевна, – вы бы удочки взяли.

Но Данила уже тянул меня к мусорным бакам, стоящим в ряд неподалеку от столовой.

– Смотри бутылку из-под пепси-колы.

Чего ее было смотреть, этого добра нынче валяется где угодно и в бак лезть не надо. Прямо в кустах мы увидели искомый предмет.

– Во, двухлитровая, подойдет? – спросил я Данилу.

– То, что надо, – обрадовался он, ныряя в кусты.

– Сколько сгущенки будем брать? – спросил я его.

– Как сколько, одиннадцать банок, в каждой по двести грамм.

С арифметикой у него видно было что-то не в порядке. Я его переспросил:

– Одна-то, лишняя останется.

– Не останется, – Данила сразил меня неотразимым аргументом, – должен же я дельфинам показать, как это вкусно.

Я расхохотался.

– Так это и я могу продемонстрировать, как мне сгущенка течет в рот.

Данила отрицательно покачал головой.

– И даже не пытайся, ничего у тебя не получится.

– Почему?

– Еду смаковать надо, а ты не умеешь, глотаешь, как крокодил, все подряд. Не развито в тебе эстетическое чувство прекрасного, ешь ты как плебей.

– Как кто?

– Как плебей!

– А как надо?

– Как аристократ…, утонченно…, со смаком.

– Чавкая, что ли? – поддел я его.

Моя издевка осталась без ответа. Мы не стали заходить в магазинчик, так как один раз уже покупали банку сгущенки и знали, что она стоит восемнадцать рублей. Данила предложил мне сходить за деньгами. У меня с ним была одна на двоих, единая касса. А деньги, пять тысяч рублей, мы держали в его чемодане, он имел двойное дно. Даже если кто залезет туда, пусть догадается, где они. У Данилы не очень найдешь то, что он спрятал. Ему бы клады только зарывать, их бы и в четвертом тысячелетии не нашли, с самой суперсовременной техникой.

– Двести рублей хватит, – крикнул он мне вслед. – Банка стоит восемнадцать рублей. Итого, сто девяносто восемь… Макс, тебе еще с Настей на карамельку останется, может быть даже на две.

Вот такой у меня казначей. Не выпросишь у него денег на мороженное. Только и слышишь:

– Горло простудишь.

Я сходил в номер за деньгами. Настя сладко спала. Я не хотел ее будить, и шел на цыпочках. Чемодан стоял во встроенном шкафу. Дверца скрипнула и Настя проснулась.

– Ты чего ищешь, Макс, вы куда? – спросила она меня.

– Спи, спи, – постарался я ее успокоить, – мы с Данилой с дельфинами познакомились, идем вот их приручать.

Но разве после такого объявления кто уснет? Настя выскользнула из-под простыни и стала натягивать шорты.

– И я с вами.

– Мне не жалко, иди.

Небольшой магазинчик, с крикливой вывеской «Супер шоп» красовался напротив отеля. В нем мы отоваривались самым необходимым. Данила ждал нас у прилавка. Перед ним уже стояло одиннадцать банок со сгущенкой, которые он складывал в целлофановый пакет. Когда мы вошли, он попросил еще на два рубля конфет. Продавщица недовольно спросила:

– Каких?

– Самых лучших.

Самыми лучшими конфетами оказался «Мишка на севере». Продавщица кинула одну конфету на весы и сказала:

– С тебя еще рубль.

Данила недовольно поморщился.

– Не-е, дорого получается, дайте что полегче и подешевле.

Продавщица убрала с чашки весов «Мишку на севере» и кинула «Белочку».

– Ровно на два рубля. Все?

Данила с недовольным лицом покосился на меня. Весь его вид говорил, что я зря привел Настю, она здесь лишняя Он не торопился брать конфету и рассматривал прилавок.

– А на две карамельки «Белочку» поменять нельзя? – спросил он продавщицу.

Та молча кинула конфетку в картонную коробку и положила две карамельки.

– Эти пойдут?

Она не знала, с кем имеет дело. Как-то раз с Данилой мы пошли на рынок покупать ему обувку, кеды. Пришли к открытию, а ушли чуть не в пять часов, когда и продавцов не осталось. Данила зачем-то примерял даже валенки. К концу дня весь рынок нас знал в лицо, а Данила ходил и степенно твердил: – «Не то! Скрыпу нет!» Вот и теперь он склонил над карамельками голову, изучая их как под микроскопом.

– А на разные их поменять, нельзя, а то они одинаковые? – попросил он продавщицу. Продавщица попалась вежливая, она и эту его просьбу выполнила, сменила одну карамельку.

– Теперь все?

Данила поднял низко склоненную голову и вежливо, как ученый, рассматривающий таракана, спросил:

– Та, что с краю, с чем она?

Я поразился терпению продавщицы. Другая бы на ее месте, давно выставила такого въедливого покупателя, а эта выполняет все его прихоти.

– С какого краю?

– С правого, от вас, – уточнил мой приятель.

– Та, что справа – с яблочным повидлом, а слева – со сливовым. Устраивает?

Данила неопределенно пожал плечами.

– Я не для себя беру, понимаете, вот друзей хочу угостить, – и он показал на нас с Настей. Наша подружка явно уже сто раз пожалела, что зашла со мною в магазин. Сгорая со стыда, она стояла, отвернувшись к окну. Видно было, как заалели ее уши от такого кавалера. А Данила обращался к нам:

– Настя, ты с чем любишь, с яблочным или со сливовым повидлом? Карамель с яблочным слаще, бери ее, не прогадаешь.

Меня в расчет он не принимал, я как рыцарь должен был уступить право выбора даме. Данила взял с чашки весов правую карамель и протянул ее Насте.

– Угощайся… Макс, ты тоже бери.

Продавщица, улыбнувшись, сказала:

– С вас двести два рубля.

– Как двести два? – удивился я, – ты же Данила сказал взять двести?

– Правильно, – подтвердил он, – сто девяносто восемь рублей одиннадцать банок сгущенки и вам с Настей пошиковать на два рубля… Итого двести рублей… Тетя, вы должно быть обсчитались.

В голосе продавщицы послышались жесткие нотки.

– Ничего не обсчиталась. Сто девяносто восемь за сгущенку, два рубля за пакет, и два рубля за конфеты, сколько будет? Двести два рубля.

Я молча протянул ей две сотенные бумажки.

– У нас больше нету, забирайте обратно свои конфеты.

Не удалось Насте покайфовать от Данилиных щедрот, я выхватил у нее из рук карамель с яблочной начинкой и положил вместе со своею сливовой конфетой на прилавок.

– Теперь мы в расчете?

А Данила высыпал на прилавок банки со сгущенным молоком освобождая пакет.

– Не нужен нам ваш пакет за два рубля, забери конфеты обратно Макс, я угощаю.

И тут в магазин заглянул еще один покупатель, наш новый знакомый, сынок директора отеля – Гарик. Мы с ним уже неделю как подружились, с первого дня заезда. Он павлином распускал хвост перед Настей, наверно, и сейчас стерег ее где-нибудь за углом, вон как вырядился, новые кроссовки, ковбойская шляпа и фирменные джинсы «Леви».

Когда мы вселились в отель, то в первый же день столкнулись нос к носу с Гариком, нашим одногодком. Он не обратил на нас с Данилой никакого внимания, а вперился восхищенным взглядом в нашу подружку. Мы как раз втроем шли в столовую, где нас дожидалась Анна Николаевна. Задержались мы из-за Насти В тот первый день она вырядилась в столовую как на праздник, белые чулочки, кремовые туфельки и пышное розовое платье. Как бабочка она была, воздушная спасу нет. А уж как парфюмерией от нее несло, чем-то неуловимо тонким, перебивающим все южные запахи, даже сказать невозможно. Данила и тот полюбопытствовал, что за духи? Настя гордо ответила: