Читаем без скачивания Поведение - Константин Крылов

Разумеется, самообладание и власть над собой нисколько не исключают того факта, что человек, как правило, подвластен далеко не только себе самому, но и многому другому (прежде всего другим людям). Но сколь бы зависимым и слабым не был бы данный человек, он является человеком только потому, что (в принципе) способен управлять самим собой. «Неуправляемый» (самим собой) человек невменяем, то есть не может быть участником общественных отношений.[10] Как говорят в таких случаях, он "не в себе". Все "чисто человеческие" свойства определяются через человеческую способность управлять собой. Так называемая свобода воли в конечном итоге сводится к тому же самому — способности управлять собой.

Животные не обладают такой способностью, поскольку лишены «самообладания». Они не управляют своим поведением. Это не значит, что они управляются кем-то или чем-то извне. Они управляемы собственными инстинктами, которые не являются частью их самих. Это, скорее, видовые признаки. Если «управлять» — значит "определять поведение", то можно сказать, что животными «управляют» их виды. Но отдельные люди, в отличие от отдельных коров и лошадей, способны управлять собой сами. Отдельный человек с точки зрения природы — это индивид, имеющий некоторые свойства вида.

В этом смысле само обозначение человека как «индивида» этимологически не вполне правильно. Латинское слово individuum означает буквально неделимый, «атомарный», лишенный внутренних различий. Но именно эти различия внутри человеческого сознания и делают возможным самообладание, а, следовательно, и власть над самим собой. Можно говорить не о неделимости, а об отделенности человека — то есть о внутренних различиях, позволяющих сознанию управлять собой, и его отделенности от вида, "отдельности".

Следует, однако, иметь в виду, что полное самообладание в принципе невозможно. Чем более дифференцировано, раздельно внутри себя сознание человека, тем большей власти над собой он может достичь. Но эта власть никогда не может быть полной: какие-то части сознания (прежде всего управляющие человеком) сами оказываются неуправляемыми. В этом смысле человек — это всегда только более или менее человек, человек "в какой-то мере". Никакой человек не может полностью овладеть свойствами вида, хотя эти свойства в той или иной мере концентрируются в отдельном человеке.

Видовую компоненту индивида сейчас принято (опять-таки неправильно) называть «индивидуальностью», понимая ее как уникальность и неповторимость отдельного человека. За этим термином стоит представление о человечестве как о виде живых существ, чьи особи очень сильно различаются между собой — в отличие от почти неотличимых друг от друга львов, тигров и дождевых червей. На самом деле в человеке сравнительно сильна не индивидуальная, а именно видовая характеристика. Отдельный человек является "своим собственным обществом" и, в какой-то мере, своим собственным видом.

Если при этом вспомнить субстанциональное определение общества как силы, соединяющей людей вместе, то об отдельном человеке можно сказать, что та же самая сила действует и внутри него.

Люди не только участвуют в общественных отношниях; они еще и осознают это. Кроме того, общественные отношения являются предметом чувств и переживаний вовлеченных в них людей; не будет ошибкой сказать, что общественные отношения волнуют людей едва ли не больше, чем все остальное. В наши задачи не входит рассмотрение эмоций, порождаемых социальной активностью людей; это задача психологии. Тем не менее следует указать, каким образом люди обычно осознают и выражают свою вовлеченность в общественные отношения.

Социальное поведение, в основе своей общее для всех людей, выражается в словах и понятиях, ясных и очевидных для всех людей без исключения.

Наблюдение показывает, что все четыре типа общественных отношений выражаются в большинстве языков мира общим понятием "своё".

Своим человек может называть, во-первых, то, что принадлежит ему (вещь, территорию, ребенка, место за столом, профессию, должность, и так далее). Это понимание «своего» в смысле «собственности», то есть отношения, описываемого формулой ^P S.

Кроме того, своим человек может называть то, к чему принадлежит он сам (семью, народ, организацию, партию, поколение, что угодно). В первом случае можно говорить о собственности, во втором — о принадлежности или причастности. Ясно, что смысл слова «своё» здесь меняется: когда кто-то говорит "это моя вещь", это значит совсем не то же самое, что и "мой народ". Здесь речь идет не об имуществе, но, напротив, о принадлежности к некоторой общности или коллективу.

Далее, человек может называть своим то, с чем находится в отношениях власти или подчинения, то есть в отношениях типа P S. Совершенно очевидно, что выражение "мой начальник" (впрочем, как и "мой подчиненный") имеет иной смысл, чем "моя вещь" или "мои друзья".

Наконец, существует и четвертый смысл слова своё. Он проявляется, когда человек говорит про что-нибудь "это моё право". Речь не идет о какой-либо собственности, об отношениях с коллективом, или о властных отношениях. Здесь речь идет о свободах, которыми «обладает» индивид в обществе, то есть о том, что определяется как отношения типа ^P^S.

Никакого общества, члены которого не понимали бы, что такое свое и чужое, быть не может. Общество в целом, как и конкретные общности людей, как раз и представляют собой сложные сплетения своего, чужого, общего, ничейного и т. п.

Границы своего и чужого определяют границы возможного поведения. Так, разница между некоторой суммой своих денег, и точно такой же суммой чужих денег, очень велика, несмотря на то, что речь может идти об одной и той же купюре. Вся разница в том, что человек может сделать с ней. Разумеется, дальнейшее поведение может быть очень и очень разным (свои деньги можно поберечь или потратить разными способами, чужие можно, например, заработать или присвоить, и тоже очень разными способами), но все дальнейшее поведение человека определяется тем, чьи это деньги. Точно так же можно очень по-разному относиться к своей и чужой семье, но это поведение изначально задано тем, чья это семья.

Собственность и принадлежность, зависимость или независимость, могут ощущаться (то есть пониматься) человеком в большей или меньшей степени. Тем не менее, при всех разнообразных вариациях, сами понятия остаются неизменными. Они могут только накладываться друг на друга, взаимно усиливать или ослаблять друг друга, или взаимно исключать друг друга.

Назовем совокупность действий, реализующих одно из указанных выше общественных отношений, сферой деятельности. Сферы деятельности состоят из моделей поведения, то есть способов реализации тех или иных общественных отношений, которые могут складываться в обществе и могут передаваться от одного человека к другому путем обучения.

Общество может рассматриваться как четыре взаимосвязанные сферы деятельности, каждая из которых влияет на другие.

Перечислим их. Во-первых, это сфера отношений собственности, куда входят и экономические отношения. Положение дел в этой сфере определяет поведение людей относительно своей собственности, всего того, чем они владеют.[11]

Во-вторых, это сфера социальных отношений, которые можно еще называть коммунальными.[12] Положение дел в этой сфере определяет поведение людей относительно различных групп и объединений, в которых они участвуют — начиная от своей семьи и вплоть до таких общностей, как "свой народ".

Именно в этой сфере протекает жизнь подавляющего большинства населения любой страны. Более того, само понятие населения или народа тесно связано именно с этой сферой.

В-третьих, это сфера властных отношений. Как уже было сказано, власть — это обладание тем целым (например, группой людей), в которое сам обладающий входит как часть. В этой сфере определяются механизмы управления, то есть деятельности по поддержанию такой ситуации.

Последнюю сферу деятельности можно назвать сферой культуры. Она образуется в результате изолирующего поведения. Практически, эта сфера связана с такими явлениями, как наука, искусство, религия — в общем, со всем тем, что называют словом "культура".