Читаем без скачивания Лицом к лицу - Эллери Квин

Берк ограничился кивком.

Они вернулись в гостиную.

— Хорошо, мисс Уэст, я в вашем распоряжении, — обратился Эллери к девушке, которая испуганно уставилась на него. — По крайней мере, пока что-нибудь не прояснится. Прежде всего вы должны сообщить полиции всю вашу историю. Несмотря на алиби Карлоса, он может быть виновным в убийстве жены, так же как если бы совершил его собственноручно. Мне это кажется весьма вероятным.

— Я сделаю все, что вы скажете, мистер Квин. — На лице девушки отразилось облегчение.

— Этот Армандо, по-видимому, хитрый субъект. Кем бы ни была женщина, выполнившая для него грязную работу, он, по-видимому, виделся с ней тайно, как, насколько я понимаю, виделся с вами.

— Да, — еле слышно произнесла Роберта.

— А теперь Армандо будет стараться не видеться с ней вовсе или в один прекрасный день притворится, будто встретил ее впервые. Ему придется ждать, пока все не уляжется. Ну, посмотрим. Она может оказаться его слабым местом. В любом случае ее следует разыскать, и у меня предчувствие, что это будет нелегко.

В этот момент в кабинете зазвонил телефон.

— Сынок? — послышался в трубке слегка гнусавый голос инспектора Квина. — Значит, твой самолет наконец приземлился? Можно подумать, что он всю дорогу из Лондона прыгал по волнам. Эллери, у меня тут одно любопытное дельце…

— Знаю, — сказал Эллери. — Глори. Глори аллилуйя.

— Выходит, эта девица Уэст уже добралась до тебя. Ее опрашивали участковые детективы, и я смог сложить два и два, только получив первые рапорты. Она сейчас у тебя?

— Да.

— Ну, приезжай ко мне и присоединяйся к вечеринке. Прихвати с собой девушку. Кстати, ты, случайно, не встретил в самолете человека по имени Гарри Берк?

— Встретил. Сейчас он со мной в качестве гостя.

— Будь я проклят! — воскликнул инспектор. — Еще один твой фокус. Я ожидал известий от Берка — полагаю, он говорил тебе, что я вызвал его телеграммой. Захвати и его тоже.

— Где ты, папа?

— В квартире Джи-Джи на Парк-авеню. Знаешь адрес?

— Нет, но его знают Берк и мисс Уэст.

— Это точно. — Старик чертыхнулся и положил трубку.

Глава 6

У привратника кооперативного дома был дикий взгляд. Один патрульный дежурил в вестибюле, а другой — в прихожей квартиры Гилд Армандо. Несколько детективов, включая сержанта Вели, трудились в двойных апартаментах пентхауса. Эллери оставил Роберту Уэст в маленькой гостиной и по указанию Вели поднялся вместе с Гарри Берком по железной витой лестнице в главную спальню, где застал инспектора Квина роющимся в стенном шкафу с одеждой.

— Привет, сынок, — поздоровался старик, едва подняв взгляд. — Черт возьми, где же это? Простите, что притащил вас назад через океан, Берк, но у меня не было выбора. Это должно быть где-то здесь.

— Прежде чем мы приступим к делу, папа, — обиженно сказал Эллери, — позволь напомнить, что мы не виделись почти два месяца. Я не ожидал жирного тельца,[13] но ты мог хотя бы удостоить меня рукопожатием.

— Проклятие! — выругался инспектор. — Помогите мне найти это!

— Найти что, инспектор? — спросил Берк. — Что вы ищете?

— Ее дневники. Я помешан на делах, где жертвы ведут дневники. Ее секретарша, Джин Темпл, сказала мне, что Глори вела дневник после ухода на покой — каждый вечер перед сном записывала все события дня. Теперь это уже целые тома. Несколько месяцев назад она начала работать над издательским проектом — автобиографией или мемуарами — с помощью своего мужа-жиголо и мисс Темпл, используя дневники как справочный материал, когда не могла полагаться на свою память или искала какие-то подробности. Ну и где же эти тома? Или том? Особенно мне хочется увидеть последнюю запись в среду вечером, если она успела ее сделать. Мы ищем дневники уже два дня.

— Они все исчезли? — спросил Эллери.

— Включая рукопись автобиографии.

— Инспектор, — сказал Берк, — я видел Глори Гилд в среду вечером.

— Я надеялся на что-то в таком роде, поэтому вас и вызвал. В какое время вы ушли от нее?

— В самом начале двенадцатого.

— Отлично, — рассеянно промолвил инспектор. — Она не казалась нервной или возбужденной?

— По-моему, нет. Конечно, я не слишком хорошо ее знал — мы всего несколько раз говорили о работе, которую я выполнял для нее.

— Эти дневники наверняка связаны с делом, иначе бы они не пропали. Их украли. Вопрос в том, почему?

Эллери разглядывал кровать в голливудском стиле, с атласным покрывалом, шелковыми валиками под подушками и золотистым камчатным балдахином. В постель не ложились.

Отец заметил его взгляд и кивнул:

— В среду вечером она так и не добралась до постели.

— Насколько я понимаю, папа, ее убили не в этой комнате?

— Нет. — Инспектор направился мимо обширной ванной с золоченой арматурой в кабинет, который, если бы речь шла о человеке, Эллери назвал бы «растрепанным». — Ее застрелили здесь.

Если не считать беспорядка, обстановка была спартанской. Ковер на паркетном полу, письменный стол с двумя тумбами и кожаным вращающимся стулом, повернутым к двери, темное деревянное кресло, обитое, как Эллери мог бы поклясться, слоновьей шкурой, вырезанная из черного дерева фигура воина африканского племени ватузи на пьедестале — туземная работа не слишком высокого качества. На стенах не было ни одной картины, а слюдяной плафон на лампе у кресла начал шелушиться. Высоко над воином ватузи, в стене у потолка, виднелась решетка в деревянной раме, затянутая грубой тканью, похожей на мешковину, с регулятором громкости, которая, как догадался Эллери, скрывала громкоговоритель, передававший музыку с замысловатого проигрывателя, который он видел внизу в гостиной. Такие же громкоговорители Эллери заметил в стенах спальни и ванной. Помимо этого в комнате были только книжные полки высотой около восьми футов, тянущиеся вдоль трех стен. Они были уставлены неровно стоящими и лежащими книгами, в основном детективами. Эллери с интересом обнаружил здесь Эдгара По, Эмиля Габорио, Анну Кэтрин Грин, Уилки Коллинза, Конан Дойла, Фримена, Кристи, Сейерс, Ван Дайна и многих других авторов, в том числе собственные ранние произведения. На полках также присутствовало множество сборников кроссвордов, ребусов и прочих загадок, очевидно накапливавшихся годами. Эллери вытащил наугад сборник кроссвордов, где все клеточки были заполнены чернилами. Ему казалось бессмысленным хранить уже разгаданные кроссворды, тем более что стереть слова было невозможно. Вероятно, Глори Гилд Армандо была не в состоянии расстаться с чем-либо связанным с ее хобби, даже если эти предметы стали бесполезными.

На письменном столе царил беспорядок. Папка с промокательной бумагой, лежащая неподалеку от вращающегося стула, была запятнана засохшей кровью.

— Рана в грудь? — спросил Берк, изучая кровавые пятна.

— Целых две, — ответил инспектор Квин. — Одна пуля прошла через правое легкое, другая попала в сердце. По-видимому, Глори Гилд вошла сюда — вскоре после вашего ухода, Берк, — чтобы сделать запись в дневнике или какие-нибудь наброски для своих мемуаров. Мисс Темпл говорит, что последние несколько месяцев она поступала так практически каждый вечер перед сном, а на следующий день диктовала записи мисс Темпл, которая отпечатывала их. Вероятно, Глори просто сидела у стола, когда убийца вошел и выстрелил в нее, — по словам дока Праути, возможно стоя в дверях. Угол, под которым пули вошли в тело, это подтверждает. Кровь попала на папку, когда она упала лицом вниз. Наверняка Глори видела, кто в нее стрелял.

— Она умерла мгновенно? — спросил Эллери.

— Нет, док говорит, прожила несколько минут, — довольно странным тоном ответил инспектор.

— Жаль, что она не оставила предсмертную записку, — вздохнул Эллери. — Но ожидать этого было бы чересчур.

— «Просите, и дано будет вам»,[14] — произнес инспектор тем же таинственным голосом. — Может, это сообщит тебе больше, чем нам. Лично для меня это все равно что древнемарсианский язык.

— Неужели…

— Вот именно. Глори прожила достаточно долго и имела достаточно сил, — хотя откуда они у нее взялись, док Праути не может себе представить, учитывая пулю в сердце, — чтобы взять ручку… хотя, возможно, она ее уже держала, и написать кое-что на ближайшем листе бумаги.

Эллери дрожал от возбуждения.

— Подойди сюда. И вы тоже, Берк.

Они присоединились к старику у письменного стола Глори. Одним из предметов на испачканной кровью папке была полицейская фотокопия обычного листа разлинованной писчей бумаги. («Желтая?» — пробормотал Эллери, словно цвет имел значение, на что его отец кивнул с непроницаемым лицом.) На одной из линеек внизу листа корявым почерком, свидетельствующим о крайнем напряжении сил, было написано одно слово: f a c e.[15]