Читаем без скачивания Китайский детонатор - Максим Шахов

– Где? – спросил он коротко.

– Я сперва решил, что это граната рванула, – сказал сержант. – Все в кровище, ступить некуда. Три жмура. Два мужика и одна баба молодая. Личности установлены. Хозяин кафе, его дочь и ее хахаль. Всех в клочья разнесло.

– Я не просил докладывать подробности, – сказал Криворук, массируя пальцами переносицу. – Я спросил: где.

– Фрунзенский район, улица Тигриная…

– Тигровая.

– Тигровая, – поправился сержант. – Кафе «Золотой тигр». Китайское, как я понимаю. Китайцев и завалили.

Зажмурившись, Криворук потер веки.

Голова раскалывалась. Глаза пекло. А как еще могло быть после сорокавосьмичасового рабочего дня с семью часами сна урывками? Пока начальство рапортовало наверх о снижении подростковой преступности, взрослые жители Владивостока словно с ума посходили. Восемь трупов за двое суток. Уже одиннадцать с этими тремя в кафе «Золотой тигр» на Тигровой улице.

– Зоопарк хренов, – выругался Криворук.

– Вы про китайцев? – спросил сержант.

– Про жизнь в общем и целом.

– Есть и хорошие новости.

– Неужели? – удивился Криворук.

– Да, – подтвердил сержант тоном человека, приготовившегося сделать сюрприз. – У нас есть свидетель.

– Свидетель?

– Так точно, товарищ майор. Наш, русский. Охранник. Отсыпался в подсобке перед дежурством. До того как устроиться на работу, бомжевал. Его законная супруга на улицу выставила.

– Ты мне его биографию излагать собрался? – рыкнул Криворук.

– Это я к тому, что он живет там, – обиженно сказал сержант. – А дверь в подсобные помещения приоткрыта была. Вот он, значит, в щелку все и видел.

– Почему не вмешался? Охранник все же.

– Это название одно. Так ведь не Шварценеггер и без оружия. Он и за грузчика, и за посудомойку.

– Ясно, – сказал Криворук. – Не отпускай его от себя ни на шаг. Скоро буду.

– Вас понял. Ждем.

Оборвав разговор, Криворук тут же набрал другой номер. Дожидаясь ответа, он хлебнул теплого пива из банки. Оно совершенно выдохлось и отдавало железом. В голову пришла мысль, что, наверное, такой же привкус бывает во рту у утопленников, которых регулярно вылавливают в бухте Золотой Рог.

– Алло, – сонно промямлила жена.

– Привет, Клара, – произнес Криворук совсем другим голосом, домашним.

– Ты знаешь, который час? – осведомилась она после долгого молчания.

– Знаю.

– И где ты шляешься, хотела бы я знать?

– Я не шляюсь, я работаю.

Они произносили свои реплики, как актеры, которым осточертели их роли. Оба наперед знали, кто что скажет и чем диалог закончится.

– Что интересненького на этот раз? – спросила жена. – Кража, изнасилование, ограбление? Чем ты порадуешь меня, когда, наконец, появишься дома? А, майор?

– Клара…

– Похищение ребенка? Поджог?

– Групповуха, – вздохнул Криворук.

– Ты что, в сауне?

В голосе жены зазвучал металл. Криворук мысленно обозвал себя кретином.

– Групповое убийство, – торопливо произнес он. – Три трупа в кафе. Хозяин, его дочь и еще один.

На другом конце провода молчали. Криворук медленно сжал в кулаке пивную банку. Раздался хруст, по руке потекла пенистая кислятина. Морщась, он отвел руку подальше, чтобы не залить бумаги, разложенные на столе. В кабинете запахло дешевой забегаловкой.

– Клара, ты слушаешь?

– Да, – сказала жена.

– Работа у меня такая, Клара. Я не виноват, что они словно с цепи сорвались, стреляют, душат, режут, насилуют. Кто-то должен поддерживать порядок, Клара. Иначе нам всем хана.

– Я знаю. – Она вздохнула. – Ты поосторожнее там, Коля.

Уф-ф!.. У него словно гора свалилась с плеч. Его назвали по имени, значит, не все потеряно.

– Все будет в порядке, не волнуйся, – мягко сказал Криворук.

– Хотелось бы. Но не получается. Счастливо!

Она отключилась, не дав ему возможности попрощаться. Так всегда бывает, если он задерживается на службе. Криворук улыбнулся, посмотрел на мокрую руку и, насупившись, стал вытирать туалетной бумагой. От нее разило пивом. На линолеуме осталось неопрятное пятно.

– Корольков! – рявкнул Криворук, выглядывая в коридор. – Машину на выезд!

Из дежурки выскочил Корольков и, преувеличенно топая ботинками, побежал к выходу.

– Стой!

Корольков остановился и обернулся.

– Да, товарищ майор?

– У вас в холодильнике пиво осталось?

– Найдем, товарищ майор.

– Тащи сюда, – велел Криворук. – И шевелись, шевелись!

Глава 4. Пули 7,62 и шарики для пейнтбола

Майор Глеб Щеглов был медлительным тяжеловесом, напоминающим борца сумо, сбросившего пару десятков килограммов и остановившегося на этом. Любая температура выше нуля градусов по Цельсию представлялась ему тропической жарой, а летом он просто таял на солнце, как огромная Снегурочка. Преодолев сорок километров, отделяющих краевое Управление ФСБ от аэропорта, он совершенно взмок и (в который раз!) дал себе слово раскошелиться на кондиционер в служебном авто.

Очутившись в прохладном зале под высоким сводом, Щеглов бросил взгляд на табло и двинулся мелкими шажками к терминалу, из которого должны были появиться москвичи. Они уже шли ему навстречу: лысый, как бильярдный шар, мужчина в стальном костюме и рыжеволосая женщина, катящая за собой чемодан. Узнав их по присланным фотографиям, Щеглов поднял ладонь в приветственном жесте.

– Добро пожаловать во Владивосток.

Оклик сопровождался сипящей одышкой.

Москвичи остановились. Все трое отошли в сторонку, где Щеглов полез за удостоверением, но мужчина удержал его руку.

– Если вы чем-то отличаетесь от своего портрета, то только масштабами.

– В жизни вы симпатичней, – добавила рыжеволосая.

– Очень приятно, – брякнул Щеглов, покраснел и достал носовой платок размером с небольшое полотенце.

– Я Хромов, – представился мужчина и кивнул на спутницу. – А это Анжелика Чертанова.

Увидев ее вблизи, Щеглов испугался, что его хватит удар. С этой минуты он ни разу не посмотрел ниже шеи этой чертовки.

– Боюсь, у меня для вас плохие новости, – пропыхтел он, обтираясь платком.

– Насколько плохие? – поинтересовался Хромов.

Медля с ответом, Щеглов осторожно покосился на Анжелику.

– Не стесняйся, майор, – сказал Хромов, непринужденно переходя на «ты». – Она в теме.

– При мне можно все, – улыбнулась Анжелика, – кроме похабных анекдотов и тостов за прекрасных дам.

Щеглов смешливо фыркнул и потупился.

– Сегодня утром просматривал полицейскую сводку за ночь, – сказал он. – В китайском кафе застрелили троих.

По лицу Хромова пробежала тень.

– Кафе называется «Золотой тигр»? – спросил он.

Щеглов уставился на него в полном замешательстве.

– Откуда ты знаешь?

– Интуиция, – сказал Хромов. – У меня здесь, – он прикоснулся к своему черепу, – словно радар встроен. Шестое чувство, третий глаз, называй как хочешь. Но многие вещи я за версту чую.

– Да? – уважительно произнес Щеглов и, окинув Хромова взглядом, подумал, что тот, наверное, бреет голову, чтобы лучше улавливать таинственные экстрасенсорные сигналы. – В общем, ты угадал, – признал он. – Заведение называется «Золотой тигр». Не знаю, что именно там произошло, но один из покойников – твой приятель.

Хромов кивнул:

– Ван Вэньминь.

– Паспорт у него на имя Вениамина Иванова, – уточнил Щеглов. – Обычное дело. Маскируются, узкоглазые. – Спохватившись, он кашлянул в кулак и пробормотал: – Извини, вырвалось.

– Все в порядке, – сказал Хромов, лицо которого не выражало ровным счетом ничего. – Достали азиаты?

– Только за прошлый год триста тысяч в Приморье пожаловало. Это легально. А тех, что шифруются, сколько? Китайцы, корейцы, узбеки, всех не перечтешь.

– И не надо, – сказал Хромов. – У них свои заботы, у нас свои. Вы на машине?

– Да, – подтвердил Щеглов.

– Я возьму такси, ты отвезешь Чертанову. Нас где поселили?

– Ведомственный коттедж на побережье. Дешево и сердито.

– Отлично. – Хромов посмотрел на часы. – Я наведаюсь в кафе, а потом приеду. Рассказывай, как найти ваш пансионат.

Пока Щеглов объяснял, Хромов коротко зевал с закрытым ртом, избавляясь от воздушных пробок, образовавшихся в ушах после многочасового перелета. Сна не было ни в одном глазу. Начиналась охота.

Все было знакомо до тошноты: звуки, запахи, обстановка и разговоры, разговоры, разговоры…

– Нет, сначала ему выстрелили в спину, а потом уж добили в живот…

– Оп-ля! Вот, кстати, последняя гильзочка…

– Фрагменты костных и мышечных тканей на полу свидетельствуют о том…

Заложив руки за спину, Криворук смотрел в окно на улицу. Этим распроклятым утром он ненавидел себя и свою работу сильнее, чем когда-либо прежде. Минувшей ночью вместо того, чтобы выехать на место преступления, он прикончил все запасы пива в управлении, где-то поддал еще, а потом приказал везти себя домой, где, разумеется, ничего хорошего его не ожидало. Учуяв запах перегара, жена сказала, что теперь ей ясно, чем Криворук занимается в рабочее и нерабочее время, и устроила ему такой разнос, что разбудила детей и соседей. Ночевать пришлось на даче в Соловей-Ключе. После этого, небритый и помятый, Криворук всю дорогу избегал взгляда Королькова, примчавшегося по вызову.