Читаем без скачивания Морошка. В августе 42-го - Фёдор Романович Козвонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И к фамилии твоей подходит! Интересная же вы, однако, семья!
Степан махнул Анне Васильевне рукой и пошёл дальше. Туда, где глаз Степана радовала торговка пирогами, Абатурова Авочка. Ростом чуть ниже среднего, с ладной фигурой – будто духмяную грушу затянули в сарафан. Нагловатая, сильная и независимая, упрямая – кровь с молоком. Она стояла с прямой спиной и, выставив перед собой лоток с выпечкой, величаво посматривала на проходящих мимо. Её полные губы и немного длинный нос с узкими крыльями и горбинкой заставлял кавалеристское сердце Степана переходить с размеренной рыси на дразнящую иноходь. А длинная толстая коса цвета абрикосовой карамели… Как самаркандская пахлава, как последние лучи заката в Панджшерском ущелье!
Он уже навёл о ней все необходимые справки. Девичья фамилия – Мухина, чуть меньше года назад приехала из Самары, где торговала на колхозном рынке. Знал, что у неё на попечении Пелагея Клюкина, её пожилая мать, и двое детей, 1932 и 1934 годов рождения. Знал, что муж Августы ушёл в мир иной в 1935 году. Причиной смерти мужа значилась хроническая бессонница – возможно, расшатались нервы от того, что он видел во время событий в Поволжье в 1933-ем 22.
Выходило, что Августа была сильной советской женщиной, которая видела на своём веку много горя, но всё преодолела и вынесла то, что оказалось не по плечу мужчине. Можно быть уверенным, что она была разумной и экономной хозяйкой, заботливой матерью и почтительной дочерью. Степан думал, что вот как хитро их судьба связала – и дом её в его сфере ответственности, и место работы, и она сама. Может, это неспроста?
Прищурившись и широко расправив плечи, Степан подошёл к Августе.
– Здравствуй, Авочка!
Торговка смело и с шутливым вызовом посмотрела в глаза Степану:
– Кому Авочка, а кому и Августа Савельевна!
Степан деланно заробел:
– Виноват, не по форме обратился. Впредь буду… – он не закончил фразы, увидев широкую и искреннюю улыбку Августы. – Чем сегодня потчуешь?
Августа плавно отстранила с лотка кружевное полотенце, демонстрируя интересанту аппетитные румяные пирожки, выложенные ровными рядами.
– Вот эти – с капустой и яйцом, эти – с картошкой и луком, те вот – соковые, конопляные, а те, что с краю, они с морковью и маком.
– А с мясом нету?
– Нет, с мясом уже давно не было. Сезон охоты не открыт ещё, а крестьянин скотины не бьёт. Но скоро будет, обещаю, – она задорно ему улыбнулась.
– Сезон, говоришь, охота, значится… – нарочито окая, но смеясь глазами подхватил Степан. – Сезон-то, стал быть, на грибы нонче – охота тихая. Отчего ж с грибами нетуть?
Августа отмахнулась от него платочком, словно из последних сил сдерживая накативший хохот:
–На грибы я не сильна охотиться.
– Как же так? Я оченна с грибами пироги жалую! И кортошку жаренную люблю с грибами, и грибовницу…
Августа удивилась:
– Грибовницу? Что за блюдо?
– Как? Грибовницы не знаешь? – Степан от неожиданности перешёл на обычный городской говор.
– Впервые слышу.
Образ радетельной хозяйки, который Степан успел соорудить у себя в голове, дал заметную трещину.
– Странно. Это суп такой с картошкой, грибами, луком…
Августа прыснула:
– Ишь, выдумал тоже – «грибовница»! У нас его так и зовут – грибной суп.
– У вас? Это где?
– Так с Самары ж я! То есть приехали мы оттуда. А родом-то я с Бузулука23.
– А я думал, что ты наша, вятская… – Степан с удовольствием заметил, что трещина на образе исчезла.
– У меня как муж богу душу отдал, так я с матерью и детьми сюда к вам перебралась. Дети от пеллагры и стоматита24 страдали, а тут все условия для их лечения есть. Тыл опять же…
– А так и говор у тебя как будто наш, и выглядишь ты, как наши бабы… А сколько детишкам?
– Старшему десять, а младшему восемь.
– То есть старший в самый разгар родился?
– Разгар? Да, было дело – тогда мы чудом выжили, еле приспособились. А потом с покойником-то на радостях не убереглась… – она скромно опустила глаза, будто извиняясь за оплошность. – Но изобилия не наступило, по карточкам до тридцать пятого продукты получали. То есть уже не смертный голод, но жили впроголодь. Да я сама в первый голод25 ребёнком была, когда хлеб из лебеды деликатесом был, так что нам не впервой! Вытянем.
– Это уж само собою, это – завсегда. Кстати, а ты с морошкой пироги не печёшь?
– Так оно как-то… – Августа насупила бровь. – Нет. Не пробовала. Дикая ягода, не садовая.
– Да просто, вон, смотри, какой мальчуган с лукошком стоит. И он бы не валандался, и ты бы разнообразия своему товару добавила, а?
Августа оглядела стоящего недалеко мальчишку:
– Да, я за такую корзинку ему сметаны всклянь налью. Эй, паренёк, а ну пойди сюды!
Степан отошёл в сторону и оставил торговку беседовать с мальчишкой. Залюбовался. Подумалось, что если у него с Авочкой будут дети, то волосами они пойдут в неё или в него? Может, у них свой такой же мальчиш, как из книжки, получится?
Степан обошёл ряды и вернулся к тому месту, где стояла Августа.
– А тебе не тяжело такой лоток тяжёлый каждый день таскать?
– Да я уж к этом делу привычная… – Августа осеклась, лукаво посмотрела на Степана. – Но, твоя правда, настоишься тут за весь день так, что потом поясница не гнётся.
– Может, я бы тебе помог после торга его домой отнести?
– Да, одна я тут не справлюсь – нарочно сокрушённо ответила Августа. – А морошку пускай тот мальчишка и снесёт.
– Тогда – договорились!
– А за это я тебя ботвиньей угощу. Как нарочно у кумы давеча стерляжьей головизны раздобыла, – Августа улыбнулась краем рта и потупила взгляд.
Степан поспешил отойти, чтобы не выдать переполнившего его восторга. Пройтись вот так вот, с красивой женщиной и ребёнком, который мог бы быть их общим… Сердце чекиста радостно забилось под гимнастёркой. Чуть было слеза не навернулась. К тому же домашняя ботвинья будет достойной заменой столовским щам.
V.
Степан посмотрел на часы и тень брезгливого презрения пробежала по его лицу. Подошло время встретиться с информатором. Степан оставил свой пост на площади, перешёл
