Читаем без скачивания Война и миф. Расширенное и дополненное издание - Михаил Викторович Зыгарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Попытка штурма
15 марта 2001 года начался новый этап во внутриисламском конфликте. В этот день чеченские террористы Супьян Арсаев, Идрис Арсаев, Дени Магомед заев угнали самолет Ту-154, летевший из Стамбула в Москву. По их требованию самолет сел в Джидде в Саудовской Аравии. Саудовский спецназ вскоре освободил заложников; в ходе операции погибли трое – один из террористов, пассажир-турок и стюардесса-россиянка.
За несколько месяцев до этого в Саудовской Аравии сменился верховный муфтий: умер имевший репутацию фундаменталиста шейх бен Баз, а на его место был назначен шейх Абдельазиз бен Абдалла аль Шейх. На захват Ту-154 он отреагировал довольно резко: убийства немусульман, операции террористов-камикадзе и захваты самолетов запрещены законами шариата. «Джихад во имя Бога – это одно из лучших деяний в исламе, – обосновывал свою точку зрения муфтий, – но убийство самого себя в окружении врагов вряд ли считается джихадом. Это просто самоубийство».
Эти слова вызвали в исламском мире смятение. Ведь муфтий не просто осудил терроризм с гуманистической точки зрения – это делали и до него. Он зашел с другой стороны, заявив, что шахиды, умирающие во имя Аллаха, – никакие не герои, а величайшие грешники и попадут не в рай, а в ад.
Разгорелась шумная дискуссия, причем на муфтия богатейшей исламской страны ополчились почти все его коллеги, в первую очередь шумные радикалы. Шейх аль-Кардауи, который к этому моменту уже стал популярным телеведущим, разъяснял, что акции камикадзе не имеют ничего общего с самоубийством, поскольку самоубийцы сводят счеты с жизнью от отчаяния и делают это ради себя, а мученики-шахиды умирают с верой и гибнут во имя Аллаха, своей религии и нации.
Умеренные теологи, испугавшись оказаться в изоляции, подобно саудовскому муфтию заняли промежуточную позицию. Имам Тантауи заявил: «Молодые палестинцы, взрывающие себя среди враждебных им людей, считаются мучениками (шахидами). С другой стороны, если они взрывают себя рядом с детьми, женщинами и стариками, они не считаются мучениками». Однако желание не обострять отношения ни с кем обернулось против шейха Тантауи: в его вотчине, университете Аль-Азхар, против имама восстали улемы-радикалы. Внутренний мятеж был быстро подавлен при помощи светских властей – лидера улемов посадили в тюрьму за оскорбление великого имама, но по авторитету главного теолога суннитского ислама был нанесен чувствительный удар.
Провал штурма
Атака на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года заставила стороны ненадолго приостановить дискуссию. Лишь немногие духовные авторитеты распространили через Интернет свои фетвы, объявляющие теракт 11 сентября богоугодным и соответствующим шариату. Большая часть религиозных деятелей выступила с осуждением терактов. Даже те, кто раньше оправдывал палестинских камикадзе, стали объяснять, что между взрывами в Израиле и Америке существует огромная разница: в Израиле убивают агрессоров и оккупантов, а в Америке погибли мирные граждане. «Во всем нужна умеренность», – говорил муфтий Абдельазиз аль Шейх.
В начале 2002 года в Александрии собрался конгресс мусульманских теологов, который возглавил великий имам Аль-Азхара Мухаммед Сейед Тантауи. Участники собрания выпустили совместную фетву, в которой говорилось, что «убийство невинных, совершаемое во имя господа, – это кощунство и святотатство по отношению к его святому имени, принижающее высокую религиозную идею».
Но умиротворения не вышло. Последовавшие за терактами 11 сентября события – война в Афганистане и события в Палестине – не давали никакого повода для умеренности. Как потом заявил муфтий Египта Ахмед ат-Тейеб, «все мусульмане, весь арабский мир осудил теракт 11 сентября. Ислам запрещает подобные нападения на мирных граждан. Но с тех пор наши чувства изменились, поскольку американское правительство использовало это событие как предлог для убийств и разрушений повсюду в исламском мире».
Стокгольмский синдром
В апреле 2002 года израильская армия начала на Западном берегу реки Иордан антитеррористическую операцию «Защитная стена». Ее целью премьер Ариэль Шарон объявил уничтожение инфраструктуры террора. Палестинская автономия была дефакто упразднена – израильские танки вошли во все города на Западном берегу. Началась осада резиденции Ясира Арафата в Рамалле, а он сам объявил, что умрет как шахид. В арабском мире начались невиданные прежде волнения. Толпы ждали от властей решительных действий, но арабские режимы решили просто отсидеться и переждать бурю. Обвинение в предательстве пало и на близких к властям умеренных клерикалов.
Аль-Азхар уже открыто вышел из подчинения – на территории университета проходили колоссальные демонстрации, участники которых записывались в добровольцы, чтобы ехать в Палестину и становиться там шахидами. А приветствовал толпы демонстрантов уже не шейх Тантауи – пламенную речь по телефону произносил находящийся в Палестине престарелый лидер «Хамаса» шейх Ахмед Ясин.
И тогда главный теолог исламского мира шейх Тантауи, еще недавно осуждавший теракты, заявил, что «любой взорвавший себя среди агрессоров, разрушающих дома и убивающих женщин и детей наших братьев-палестинцев, достоин высочайших почестей. Такие герои – святые». Через месяц великий имам Аль-Азхара издал две новые фетвы: одна запрещала мусульманам покупать товары американского или израильского производства, а другая объявляла, что «акт самопожертвования против любого израильтянина, включая женщин, детей и стариков, является легитимным с точки зрения шариата, пока палестинцы не вернули свои земли и не прогнали израильских агрессоров».
Так голоса умеренных окончательно стихли – они утратили популярность и эффективность. Экстремисты-радикалы, подменив теологические постулаты политическими, запугав своих противников и подкупив сторонников, стали диктовать свои условия одной из мировых религий. За несколько лет террористам удалось взять в заложники весь исламский мир.
Следующей ожидаемой ступенью стало получение исламскими радикалами политической власти. И это казалось реальностью – когда началась арабская весна.
Глава 3. Арабская оттепель
В нулевые, когда я работал на Ближнем Востоке, все вокруг утверждали: арабы не восстанут никогда. Когда нулевые закончились, они все-таки восстали. Все кругом говорили о чудодейственной роли «Твиттера» и «Фейсбука». Я даже видел экспертов, которые считали, что «Твиттер» и «Фейсбук» – это такие подпольные организации, что-то вроде масонских лож, придуманных американцами для расшатывания устоев миропорядка.
Но есть вещь посильнее «Твиттера», без которой «цветные революции» в арабских странах были бы невозможны. Например, психология. Так случилось, что в начале 2011 года среднестатистический араб пережил такой психологический кризис, что терпеть дальше уже не мог.
Но обо всем по порядку. Нынешняя арабская революция – это революция людей, которым давно уже нечем гордиться. Давно уже нечему радоваться. А люди в таком состоянии страшны.
Среднестатистический араб фрустрирован во всех отношениях. Возьмем Египет. Египет – это страна бавабов. Баваб – это такая
