Читаем без скачивания Удар ниже пояса - Александр Ходырев

— Феликс дома? — не глядя в его сторону, спросил Аркадий Борисович.

— Он, это… отъехал слегка. В банк. Обещал быть через час примерно.

Хозяин недовольно нахмурился и пожевал губами:

— Ладно, иди.

Дождавшись, пока за Яковом закроется дверь кабинета, он встал, направился к шкафу и, видимо, на что-то нажал. Массивный шкаф, казавшийся монолитной глыбой, легко и беззвучно отодвинулся вдоль стены. Открылся встроенный в стену сейф. Прикрыв собой дверцу сейфа, Хозяин точными, неторопливыми движениями набрал код, взялся за ручку сейфа и повернул ее. И тут…

В тот момент, когда Хозяин начал поворачивать ручку сейфа, ну вот точно именно в этот момент, беззвучно начала поворачиваться ручка двери кабинета. Собственно, ничего особенного в этом не было. Просто Яков что-то хотел доложить шефу, только и всего. Если бы шеф в кабинете был один, Яков обязательно бы предварительно позвонил. Но когда в кабинете был посетитель, ему разрешались войти без доклада.

И вдруг в одну секунду все резко изменилось в этом солидном, спокойном кабинете, где все было таким надежным, основательным и рациональным. Резко и громко прерывисто взвыла сирена, что-то звонко щелкнуло в замке сейфа и одновременно в замке двери кабинета, на окна сверху с лязгом обрушились тяжелые стальные решетки, а сбоку еще и сплошные металлические шторы. Стало совсем темно, только над сейфом зажегся неяркий желтоватый фонарь. Из стены рядом с сейфом быстро и беззвучно выдвинулась высокая, почти до потолка массивная решётка, которая мгновенно под углом уперлась в отодвинутый шкаф, надежно изолировав от всего остального пространства прижатого к сейфу изумленного Аркадия Борисовича, который, похоже, никак не ожидал, что его манипуляции приведут к таким радикальным последствиям.

Не менее изумленный Розовый рванулся было вскочить, но не тут-то было. Кресло, в котором он сидел, как будто ожило. Полукруглые подлокотники мягко, но быстро и с очень большой силой сдвинулись и сделали напрасными все попытки освободить тело из этих объятий. Как будто кто-то сзади и снизу мягко обнял его. И обнял с нечеловеческой силой.

Сирена надрывалась. В небольшие паузы было слышно, как по всему дому на все лады надсаживались ещё и другие сирены, где-то что-то резко звенело, слабо слышны были возгласы и топот ног.

Начавший приходить в себя Хозяин только сейчас понял, что полы его роскошного халата оказались прижатыми краем решетки к стенке шкафа. Притиснутый спиной к решетке, он никак не мог повернуться. Несколько раз дернувшись и осознав тщетность этих попыток, он понял, что свобода в ограниченном пространстве у сейфа, созданном решеткой, требует жертвы. Безумный рев сирены, казалось, мог вывести из себя любого и лишить возможности анализировать и принимать решения, но не Аркадия Борисовича. Не колеблясь, он принял решение, которое было простым, как все гениальное. Он снял халат. Вернее сказать, он вышел из него, оставив большую его часть намертво зажатой решеткой. Исключительные обстоятельства заставили его пожертвовать образом величественного властителя и предстать перед Розовым без халата.

Зрелище это было таким, что у Розового вдруг непроизвольно широко открылся рот и не менее широко — глаза.

Всё в мире относительно. Мужская красота тоже. Кто-то в своё время сказал, что, если от мужчины лошади не шарахаются, значит, он красавец. Аркадий Борисович, несмотря на достаточно преклонный возраст, в своем темно-вишневом халате с накладными плечами, цвет которого хорошо оттенял отдающую в голубое седину его волос и свежеокрашенные ослепительно черные брови, гляделся совсем не плохо. Но вот стоило ему остаться без халата и…

Без своего великолепного халата Аркадий Борисович выглядел просто неприличным, можно даже сказать, скабрезным. В общем, это тело лучше бы никому не показывать. Для этого оно никак не годилось. Тело может быть некрасивым. Но не до такой же степени!

Очень худой и ужасно нескладный, он весь состоял из каких-то выпирающих мослов, покрытых синевато-белой кожей. К тому же тело было каким-то странно волосатым. Черная шерсть росла пучками, необычным образом концентрируясь на груди, животе и плечах. В общем, украшенный ярко-оранжевыми трусами в цветочек, он действительно был зрелищем. И для Розового это было бы смешным, если бы не глаза дергающегося за решеткой Хозяина. В них была уже не только злость и подозрительность. Теперь в них бушевали ярость и ненависть. Ненависть к Розовому, к тем, кто виноват в этой глупой ситуации, к тем, чьи голоса слышались за мощной запертой дверью кабинета. Ко всем.

Освободившись от халата, Аркадий Борисович припал к решетке, ткнул скрюченным пальцем в сторону стола и в паузу завывания сирены крикнул фальцетом:

— Кнопка! Нажми кнопку на столе! Белая кнопка!

Розовый напрягся, пытаясь вырваться из стальных объятий. Мгновенно он стал совершенно пунцовым.

— Я не могу! Кресло не пускает!

Весь обмен информацией шел чрезвычайно напряженно, в короткие паузы оглушающего рева сирены.

Некоторое время Хозяин с искаженным какой-то жуткой гримасой лицом напряженно обдумывал ситуацию. Теперь уже не только его лицо, он весь непрерывно дергался. Да, ситуация была непростой. Массивная дверь только с виду была обычной, деревянной. Внутри была толстенная сталь и очень надежный замок. Решетка на окне того же класса. Так что снаружи в кабинет проникнуть было очень трудно. Единственная возможность прекратить весь этот бедлам — нажать белую кнопку на столе. Все специально было сделано так, чтобы никто не мог отключить систему извне. Надо было что-то придумать. Несмотря на душераздирающий вой сирены.

— Попробуй вместе с креслом! Оно не очень тяжелое.

Розовый послушно согнулся, опустил руки и, обхватив подлокотники, как тисками сжимавшие его, попробовал оторвать кресло вместе с зажатым в нем задом от пола. Кресло действительно оказалось не таким уж тяжелым. Чуть-чуть разогнувшись, Розовый поднял голову, оценивая расстояние, которое он должен был преодолеть.

Конечно, демонический Аркадий Борисович, прыгающий за решеткой, со своими тоненькими ручками и ножками, в этих оранжевых трусах выглядел несерьезно. Но теперь и Розовый тоже выглядел не лучше. Весь согнутый, насколько позволяла его комплекция, с взгромоздившимся на него креслом, багровый от напряжения, он тоже представлял собой впечатляющую картину.

Розовый попытался мелкими шажками, с трудом переставляя ноги, на несколько сантиметров продвинуться к столу. Получилось. Кресло угрожающе раскачивалось над ним при каждом движении. За креслом из пола, как змея, тянулся хвост толстого кабеля. Вот он сделал шаг побольше, и это чуть не привело к потере равновесия. Висящее на нём кресло потащило его вперёд. Если бы он кувырнулся с ним, то самостоятельно бы уже не встал. Изо всех сил он попытался разогнуться, и тут кресло пошло назад, ноги заскользили, и, объединенной массой своего зада и кресла, Розовый грохнулся об пол. От удара кресло чуть не опрокинулось, ноги Розового задрались вверх, в сердце у него что-то екнуло, и в глазах потемнело.

— Давай, давай! Аккуратней только, — подбодрил заточенный за решеткой грозный властитель, сильно напоминающий теперь не то ощипанного попугая, не то какого-то мерзкого паука.

Розовый решил изменить тактику. Он понял, что, если снова повторит попытку передвижения тем же способом, есть риск вообще не добраться до цели. Он уперся ногами в пол и, немного приподняв кресло, подтащил его. Движение было медленным, но зато безопасным.

— Молодец, давай так! — одобрительно крикнул заточенный за решеткой, хотя выражение лица его не изменилось. По крайней мере не изменилось в лучшую сторону, потому что, кроме злости и ненависти, в лице появилось еще и злорадство.

Наконец, совершенно мокрый в своем когда-то элегантном, а теперь безнадежно изжеванном костюме, Розовый допрыгал или, лучше сказать, додергался до края стола.

— Под папкой! Подними зеленую папку! — в очередную паузу прокричал Хозяин.

Они уже как-то приноровились к вою сирены и как будто его не замечали.

Напрягшись, Розовый с трудом дотянулся до лежащей почти в центре стола папки и подтащил ее к себе. Под папкой в столе были две кнопки — белая и зеленая. Он попытался дотянуться до белой, но не смог.

— Аркадий Борисович! А зеленая — это что? Я до белой не дотягиваюсь.

— К чёрту! — завизжал потерявший терпение и остатки пристойности Хозяин. — Это вызов, идиот! Кого тут вызывать? Все и так уже вызваны! Надо белую!

Розовый взял папку, поставил ее на ребро, и после нескольких неудачных попыток ему удалось наконец углом папки надавить на белую кнопку.

Наступившая тишина оглушила. Смолкли звонки и сирены по всему дому. Медленно и бесшумно убрались металлические шторы на окнах, кабинет осветился. Поднялись вверх решетки на окнах, ушла в стену решетка у сейфа. Хозяин взял освободившийся халат и надел его. Облачение в халат восстановило статус кво. Как будто и не было всего это кошмара, всей этой несуразицы и переполоха. Как будто и не было ни оранжевых трусов, ни этого непристойного синеватого тела. Снова в кабинете возник величественный и еще более грозный Хозяин, в глазах которого злости стало больше, чем обычно.