Читаем без скачивания Дракон. Книга 3. Иногда они возвращаются - Игорь Алимов

— Ты не из клана Желтого императора, — прошептал Котя.

— Клан?.. — Борн поморщился. — Какой клан… Так, прикрытие… обладание предметами… дело индивидуальное, одинокое… Когда у тебя предмет, нельзя ни с кем объединяться… в кланы… Вся эта дружба, спасение мира, высшие идеалы… Другие тебя все время используют в своих интересах… А ты веришь и знать не знаешь… Дурачок… — Алексей зашептал быстрее, разноцветные глаза его лихорадочно блестели. — Пойми, ты избранный, волк-одиночка, и тебе одному решать, как обойтись с этим даром… на что направить, как употребить, что хорошо, а что нет… Ты должен сам, а иначе… — Борн замолк.

— Алексей! Алексей… — Потряс его за плечо Чижиков. — Он умер? Умер?!

— Он вырубился, — сказал Дюша, отодвинув Котю и бегло осмотрев Борна. — Думаю, у него куча переломов. Но пульс есть.

— Давай заберем его с собой!

— Не думаю… — Дюша с беспокойством оглянулся. К ним быстро приближалась сирена — видимо, полицейским наконец удалось очистить Хутун от велосипедов. — Надо уходить, Кость. Они, — ткнул Громов пальцем через плечо, — помогут лучше, чем мы, поверь мне. А нам, если мы не хотим долго и нудно объясняться с полицией, лучше слинять отсюда прямо сейчас. Черт, этот гад и мне пару ребер сломал…

— Сколько ни доблестен ты, Ахиллес, бессмертным подобный, хитро не умствуй: меня ни провесть, ни склонить не успеешь. Хочешь, чтоб сам обладал ты наградой, а я чтоб, лишенный, молча сидел?.. — задумчиво пробормотал Чижиков и позволил Громову увлечь себя в темноту.

* * *

С крыши Шпунтик некоторое время наблюдал, как пришедшие в себя люди в пиджаках помогают друг другу подняться на ноги; как из подъехавшего фургончика с мигающими на крыше красно-синими лампочками высыпает целая толпа людей в форме и окружает поле боя; как Алексея Борна осторожно вытаскивают из машины, кладут на носилки и уносят; как отгоняют машину, а на другие носилки укладывают того, второго, изодранного — он ловко прикинулся раненым и даже стал стонать, но кот знал, что это обман; как из окрестных домов сначала опасливо, а потом, точно горох из стручка, сыплются местные жители; как подъезжает еще одна машина и из нее выходит человек в фуражке и солидном мундире, а вместе с ним и европеец в костюме… Потом коту надоело, и он канул в ночь — следом за хозяином.

Эпизод 16

С помощью друзей

Китайская Народная Республика, Пекин. Май 2009 года

Чижиков ехал в такси и думал: как хорошо, что он уговорил Сумкина вернуться в гостиницу. Потому что если бы еще и Федор, тряся раненой челюстью, побегал вместе с ними по хутунам, а потом поучаствовал бы в битве на велосипедах, сейчас бы великий китаевед трещал как заведенный, воспевая как свои заслуги и страдания, так и непреходящий идиотизм окружающих. А так — на рюкзаке уютным клубком свернулся Шпунтик, рядом с водителем угрюмо застыл Громов, они в такси — едут по ночному Пекину на улицу Маляньдао.

Друзья благополучно избежали столкновения с полицией, умылись в укромном темном уголке из-под торчащего из стены крана, по возможности, на ощупь привели себя в порядок. Громов повязал на лоб громадный носовой платок, чтобы скрыть глубокую царапину. Котина рука, отбитая о Высокова, начала отходить — к счастью, обошлось без травм, чего нельзя было сказать про Дюшу: он периодически хватался за бок — видимо, диагноз бывшего борца был верен, и ребра если и не были сломаны, то уж лишние трещины в них точно появились…

Когда Громов и Чижиков неспешно, не привлекая внимания, вышли на оживленную улицу, Шпунтик как-то сам собой образовался рядом. Такси нашлось почти сразу же.

— …Он назвал меня невысоким, — прервал затянувшееся молчание Дюша.

Чижиков посмотрел на Шпунтика. Шпунтик посмотрел на Чижикова.

— Да, это несправедливо, — задумчиво пробормотал Котя. — На самом деле ты высокий. Высокий

— Высоков — Гао. Так кто же вы, Владимир Федорович? Стальной человек в овечьей шкуре или беспринципный киборг из далекого будущего, а кровь-то течет? В любом случае, остановить вас можно только многотонным катком или промышленным пневматическим прессом — да и то, если кто-то очень сильный вас некоторое время подержит, чтобы вы, упаси бог, куда-нибудь не смылись, тогда в результате полного расплющивания вы, глядишь, и перестанете функционировать. А что делать таким, как мы с Громовым? Как заманить вас под каток, Владимир Федорович?..

Чижиков положил руку на рюкзак и уставился в окно — такси как раз неслось по очередной дорожной развязке, на которые столь богат нынешний Пекин. Мимо один за другим проносились фонари ограждения. Путь пролегал над городом, на уровне третьих-четвертых этажей высоток — внизу были видны крыши и огни улиц. Вжик-вжик-вжик — мелькали светлячки фонарей… убаюкивая Котю… Высокий — Высоков — Гао… глаза его незаметно закрылись…

Четвертый сон Константина Чижикова

…Лицо — неподвижное, холодное, бледное, безжизненное. Смутно узнаются черты — Высоков, но какой-то не такой. Другой и прежний одновременно — Чижиков не может разобраться. Котя опускает глаза и видит: тело Высокова облегает плотный черный комбинезон, повторяющий каждый изгиб, липнущий, точно вторая кожа. Под голый, без единого волоска, затылок подведены два светящихся кабеля, из виска торчит устройство, напоминающее антенну, но значительно сложнее — Чижиков не в состоянии понять, что это такое и к чему оно. Котя разглядывает лицо Высокова — знакомое и чужое. Вдруг черты Высокова начинают смазываться, словно кто-то невидимый проводит по стеклу, на котором нарисовано это лицо, влажной губкой. Миг — и черты лица снова обретают четкость и глубину: Котя видит все того же Высокова, но только теперь это китаец, с длинными иссиня-черными волосами, собранными на затылке и скрепленными шпилькой; на Высокове роскошный тяжелый халат, расшитый лотосами. «Советник Гао!» — осознает Чижиков, хочет отпрянуть, но не может. Он вдруг понимает, что Высоков-Гао его не видит, а потому можно не бояться, — и тут черты лица советника опять начинают смазываться, а затем обретают новую плоть. На сей раз Высоков — римлянин, с орлиным надменным взором и золотым венцом в кудрях, но вот и этот образ стирается, а на смену ему является Высоков-пират — с острыми усиками и бородой-эспаньолкой, один глаз перехвачен черной шелковой лентой, на заросшей буйными кудрями голове треуголка. Дальше Высоков — лощеный гитлеровский офицер, в черном мундире и фуражке, и у него взгляд убийцы. Потом он — хлыщ с прилизанными волосами, одетый в серую невзрачную пиджачную пару, а на лацкане комсомольский значок.

Еще, еще, еще! — бесчисленные личины Высокова сменяют друг друга слишком быстро, Коте уже не до деталей, перед глазами пляшут цветные пятна и…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});