Читаем без скачивания Лубянский долгожитель. Юрий Андропов на фоне эпохи - Олег Максимович Хлобустов

Глава 7

Управление политической контрразведки

В критике деятельности Андропова на посту председателя КГБ СССР наиболее часть упоминается о деятельности 5-го управления, которое называют то «управлением по борьбе с интеллигенцией», то управлением «по борьбе с инакомыслием».

Один из доморощенных отечественных «экспертов в области деятельности спецслужб» Е.М. Альбац, в написанной «для обычных людей» книге утверждала: «парадоксальным образом, именно функции тайной полиции в наибольшей степени и составили «славу» этому ведомству в собственной стране» [85]. В действительности же, добавим мы от себя, эти «функции тайной полиции», были в значительной мере «гипертрофированны», преувеличенны «разоблачениями» 1988–1991 гг.

Например, в дискуссиях международной конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра», проводившейся в нашей стране в 1990-е годы, более 90 % выступлений, времени и внимания уделялось именно деятельности 5-го управления и пятых подразделений территориальных органов, что, естественно, не могло не формировать искаженного представления слушателей и читателей о их назначении, задачах и деятельности.

Правда же истории состоит в том, что Ю.В. Андропов действительно был инициатором образования нового подразделения в структуре КГБ, призванного бороться с идеологическими диверсиями спецслужб недружественных иностранных государств. Однако отнюдь не он был «изобретателем» этого термина. Но, как подчеркивал сам Андропов, в оценке деятельности органов безопасности «должен быть всегда конкретно-исторический подход. Здесь важен учет требований текущего момента, средств и методов, используемых противником, конкретных задач в области обеспечения безопасности Советского государства».

Еще в 1955 г. авторы Большой Советской энциклопедии в статье «Агентурная разведка» подчеркивали: «Наряду со шпионажем А.[гентурная].р[азведка]. капиталистических государств занимается также экономической, политической и идеологической диверсией» [86].

Вопрос о назначении, сущности и содержании идеологических диверсий до сих пор вызывает оживленную дискуссию. Что же скрывается за этим понятием? Некоторые, например, полагают, что за этим эвфемизмом скрывается «борьба с инакомыслием», «диссидентами».

Однако из предмета и контекста исторического анализа подобных авторов непреднамеренно(?) исключаются концептуальные взгляды стратегов США и других ведущих империалистических государств на цели, задачи и методы геополитического противоборства с СССР, а также на роль и назначение «психологической войны».

В документе Комитета начальников штабов США № JCS-1769/1 от 29 апреля 1947 г. «Помощь США другим странам с точки зрения национальной безопасности», впервые официально провозглашалось, что «США готовы принять на себя ответственность и выполнять обязательства мирового лидера», для чего необходимо быть в состоянии «оказать сопротивление нашим идеологическим противникам на всех фронтах» [87].

В «Прогнозе возможного развития политической обстановки в мире до 1957 г.», разработанном Объединенным комитетом стратегического планирования США (11 декабря 1947 г.), предельно откровенно пояснялось, что определяющим фактором мирового развития является «идеологический конфликт и столкновение интересов между советским блоком и западными державами», поскольку «никакая другая система ценностей так не противоречит нашей, не является столь непоколебимой в своей цели» [88].

Уже 14 декабря 1947 г. директивой президента Г. Трумэна 4/A от на ЦРУ было возложено ведение «психологической войны» против СССР в мирное время. Следует также подчеркнуть, что в американских концептуальных документах, наряду с понятием «психологическая война», как синонимичные ему, использовались такие термины как «идеологическая война», «политическая война», «идеологический фронт», «идеологическое наступление».

Директива Совета национальной безопасности (СНБ) США № 20/4 от 23 ноября 1948 г. «Задачи по сдерживанию угроз безопасности, исходящих от СССР» недвусмысленно декларировала «нашими основными целями… должны быть:

А) Стремление уменьшить могущество и влияние СССР до таких размеров, чтобы они более не представляли угрозы мирному сосуществованию, независимости мирового сообщества и стабильности в мире… Мы должны стремиться достичь наших основных целей, не прибегая к войне, путем реализации следующих задач:

а) Способствовать постепенному ослаблению советского могущества — от нынешних границ до исконно русских территорий, а также превращению сателлитов СССР в независимые государства.

б) Способствовать развитию в умах советских людей настроений, которые могут помочь изменить нынешний политический курс СССР и позволить возродить независимость народов, готовых к ней и способных поддерживать ее» [89].

В директиве СНБ № 68 от 14 апреля 1950 г. «Задачи и программы национальной безопасности» также прямо указывалось, что «основа противостояния США — СССР «конфликт идей». В связи с чем, откровенно признавалось: «мы должны… также пытаться изменить ситуацию в мире путем, исключающим войну. Мы должны стремиться разрушить планы Кремля и ускорить распад советской системы»! Для чего предлагалось: «помимо утверждения наших ценностей, наша политика и действия должны быть направлены на то, чтобы вызвать коренные изменения в характере советской системы, срыв планов Кремля — это первый и важнейший шаг к этим изменениям. Совершенно очевидно, что это обойдется дешевле и будет более эффективно, если изменения явятся результатом действия внутренних сил советского общества» [90]. Для достижения этих целей предусматривалось «усиление активных и своевременных мер и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью разжигания и поддержания недовольства и бунтарских настроений в отдельных стратегически важных государствах-сателлитах», а также «усовершенствование и повышение активности действий разведки». В директиве также подтверждалась решимость США на ведение «открытой психологической войны, направленной на поощрение массового отказа населения от соблюдения верности Советам и подрыв планов Кремля всяческими способами».

Позднее, в 1953 г., Объединенный комитет начальников штабов США утвердил следующее определение этого понятия: Психологическая война — запланированное применение пропагандистских и иных информационных мер, предназначенных для воздействия на мнения, чувства, поведение противника или других групп иностранных граждан, которое обеспечит проведение нужной политики, достижение запланированных целей или проведение военной операции[91].

По мнению американских стратегов, задача «ослабить мощь и влияние» Москвы могла «преследоваться не только в случае войны, но и в мирное время и может быть достигнута мирными средствами». Но, в тоже время, не скрывалось, что «можно сказать, нашей первоочередной задачей мирного времени является планомерное ослабление влияния и мощи России при балансировании на грани войны, а также преобразование нынешних сателлитов России в независимые государства, самостоятельно действующие на международной арене…».

К названным «мирным средствам» достижения геополитических целей относится и проведение Центральным разведывательным управлением США тайных операций (ТО), право на осуществление которых было предоставлено директивой СНБ № 10/2 от 18 июня 1948 г. «Об отделе специальных проектов ЦРУ». При этом под «тайными операциями» понимались «все действия, которые проводятся или организуются нашим правительством против враждебных иностранных государств или групп или в поддержку дружественных иностранных государств или