Читаем без скачивания Владелец кинотеатра - Андрей Быстров

Оля посмотрела в огромные фосфорические глаза этой женщины, озаренные изнутри нездешним светом, и ей стало по-настоящему страшно.

— Вы… Убили их?!

— Не сразу. Так сложилось, что Кордину была выгодна смерть отца Павла. Я дала Кордину книгу, «Зерцало магистериума». Он передал ее отцу Павлу. Прочтя эту книгу, священник покончил с собой.

— Почему? — прошептала Оля.

— Это неважно. Потом я сделала так, чтобы о вине Кордина узнал Александр Ланге… Он долго готовился к мести убийце брата. Он предвкушал ее. И когда он был готов, я вызвала Хогорта.

— Хогорта?

— Никто не знает наверное, что такое Хогорт. Даже я… Он — порождение скрытых миров за гранью времени и пространства. Он забрал Кордина.

— Он убил его?

— Он забрал его, — подчеркнула Зоя. — И месть Ланге сорвалась. Что могло быть хуже для него? Только одно — и я сделала и это.

— Что вы сделали?

— Ланге обладает способностью проникать сквозь время. Эту способность дала ему я. Борис Багрянцев очень похож на Кордина внешне. Это не случайность, но почему это так, я не буду объяснять. Ланге считал, что Кордин скрылся от него в Будущем, но вместо Кордина он отыскал там Багрянцева. По моему замыслу, он должен был переместить Бориса назад во времени, сюда… Но тут вмешалась ты…

— Я? Как я могла вмешаться? Я ничего не знала!

— Любовь, — сказала Зоя с затаенной, непонятной Оле печалью. — Любовь, самая необузданная сила во Вселенной. С этим ничего нельзя поделать извне…. Только изнутри. Борис полюбил тебя, и это привязывало его к вашему времени. Мой посланец, паук, должен был изменить тебя, чтобы уничтожить любовь и разрушить узы.

— Кое-что у вас получилось, — с презрением проговорила Оля, — но мы еще поглядим… Еще не вечер…

— Поздно! Там, на холме — дом Александра Ланге, а за ним — старый каретный сарай. Они оба там сейчас, Ланге и Борис. Ланге принимает Бориса за Кордина, и он убьет его. Потом я пришлю Александру неопровержимые доказательства того, что Борис — не Кордин. И сколько бы ни прожил после этого Ланге, он будет жить с сознанием, что не только не отомстил, но и убил невиновного человека! Вот моя месть, Ольга. Вот какой ад я приготовила для него. Однажды я пообещала ему, что рухнут дворцы его гордыни. Разве я не исполнила обещание?

У Оли подкосились ноги… Она опустилась в дорожную пыль. Опустился за ней и треугольник, огненный страж.

— Зачем же, — с горечью, тихо произнесла она, — зачем же вы хотите убить и меня, если я заперта и все равно не смогу помешать…

Ей было безразлично, что ответит на это Зоя. Она надеялась выиграть несколько секунд… Ей отчаянно требовалось это время, чтобы собраться, чтобы сделать попытку найти ключ.

Вы должны найти ключ в себе самой.

— Помешать ты не сможешь, — холодно сказала Зоя, — но ты не должна оставаться здесь. Это может повлиять на маятники, а тогда…

— На какие маятники?

— Зачем тебе знать? На сам ход времени, Ольга! Я не должна этого допускать. Это запрещено, меня накажут… А я не могу отправить тебя обратно… Ты пришла, и только ты сама можешь уйти. Уходи, спасайся! К чему бессмысленная смерть? Ты не причинила мне зла. Я отпущу тебя. Если ты меня не вынудишь… Уходи отсюда, сейчас!

— Но как?..

— Ты знаешь, как. Прислушайся к себе.

Оля начинала задыхаться от палящего со всех сторон жара. Думать! Нет, чувствовать — прислушаться к себе… Там, где бессильны рассуждения, собрать в единой точке эмоции, освободить, поднять из глубин древние инстинкты. Разум может заблуждаться, он робок в лабиринтах сомнений и рефлексий. Инстинкт мудрее, изначальный, как сама природа, он и есть сама природа.

Жар усиливался. Нет, это не казалось Оле — стороны треугольника сдвигались. Он стал заметно меньше…

— Правильно, — подтвердила Зоя, неотрывно следившая за выражением лица своей пленницы. — Он сжимается, и он разрежет тебя пополам. У тебя совсем мало времени, я не стану ждать долго… Я не хотела прибегать к таким крайностям, но ты не пожелала меня понять.

— Я никогда не понимала убийц.

— Еще есть время. Уходи!

Рывком поднявшись на ноги, Оля вытянула руку ладонью вперед, почти к самой огненной границе. То, что произошло потом, так и осталось для нее необъяснимым. Голубой луч вырвался из центра ее ладони. Ее ярость, ее любовь, ее ненависть — все сконцентрировалось в этом луче, голубое пламя пересеклось с оранжевым. Треугольник вспыхнул ярче и рассыпался фейерверком угасающих искр. Оля была свободна.

— О, вот как! — воскликнула Зоя, и в ее голосе прозвучали предательские обертоны страха. — Недурно для такого ничтожества, как ты. Но как глупо! В полушаге от спасения…. А теперь ты умрешь.

Она взметнула руки к небу, и над деревьями пронесся огромный огненный дракон. Он взмыл вертикально вверх, за его распростертыми крыльями трепетали языки пламени. Достигнув высшей точки своего полета, дракон перевернулся и устремился вниз. На возрастающей скорости он пикировал прямо на Олю.

— Прощай, — обронила Зоя с усмешкой.

У Оли было лишь мгновение. Голубой луч, в который она вложила на этот раз всю себя без остатка, ударил в сердце дракона. Вспышка на миг затмила солнце.

Зоя страшно закричала. Гримаса непредставимой боли исказила ее лицо. Оля с изумлением увидела, как вокруг красавицы в черном смыкается треугольник — но другой. Он был не горизонтальным, а наклонным, он сверкал алмазным блеском… А за ним кружилась тьма. Не просто тьма, как отсутствие света, а Тьма с заглавной буквы, первородная Тьма Вселенной.

— Нет, нет! — кричала Зоя, простирая руки в исступлении, в ужасе, — Я не хочу! Будь ты проклята… Хогорт найдет тебя!

С каждым словом она отступала все дальше в эту кружащуюся тьму. Она боролась, но это была обреченная борьба против силы неизмеримо более могущественной, чем ее собственная. Тьма поглощала ее.

— НЕЕЕЕТ…

Алмазный треугольник свернулся в яркую точку, подобную следу электронного луча на экране только что выключенного старого телевизора. Секунды спустя эта точка медленно померкла и исчезла. Оля стояла одна на дороге.

— Вот теперь прощай, — сказала она.

Обдумывать события ей было некогда; она побежала к повороту.

Дом на холме и округа словно вымерли — ни звука, ни души. Что ж, если Ланге замышлял здесь убийство, он должен был позаботиться о свидетелях…

Одним дыханием Оля взлетела на холм, обогнула дом и очутилась на хозяйственном дворе. Какая из этих многочисленных построек — тот каретный сарай? Вероятно, та, перед которой стоит открытый экипаж. Оля узнала его, именно в нем она видела Бориса во время эксперимента Кремина.

Осторожно приблизившись, Оля заглянула в экипаж. На сиденье, обитом красной кожей, лежала трость с бронзовым набалдашником, литой головой орла. Оля взяла трость, набалдашник оказался довольно увесистым. Какое-никакое, а все-таки оружие.

Створки ворот сарая были полуприкрыты, между ними можно было пройти. Она услышала мужской голос — не Бориса, другой голос. Мужчина говорил негромко, и слов она не разобрала. Тогда, стараясь ступать бесшумно, она обошла сарай кругом. Два грязных окошка вряд ли позволят ей рассмотреть, что происходит внутри…

Но на стекле одного из окон она заметила прозрачный, отмытый овал, как будто отсюда что-то стерли. Оля подошла к этому окну…

И увидела Бориса.

18.

Не отрывая глаз, Борис Багрянцев смотрел только на нож в руке графа Ланге. Но дальше на линии взгляда, справа от креста было подслеповатое окошко. Стекло этого окна словно бы начали отмывать, да бросили безнадежную затею на полпути. И там, за этим стеклом…

Нет, не может быть, подумал Борис. Наваждение… От таких приключений кто угодно докатится до галлюцинаций.

Лицо за окном сразу исчезло, что подтвердило для Бориса мысль о галлюцинации. Но почти тут же за его спиной, от входа в сарай прозвучала звонкая, резкая команда.

— Бросьте нож!

Граф Ланге выпрямился. Выражения на его лице менялись с калейдоскопической быстротой — от крайнего изумления, смешанного с досадой, до хладнокровной решимости. Он действительно бросил нож на верстак, но для того лишь, чтобы схватить револьвер.

В поле зрения Бориса появилась Оля Ракитина. В правой руке она держала трость, увенчанную бронзовой орлиной головой.

Все дальнейшее уложилось в какие-то секунды. Едва ли Ланге собирался стрелять в девушку, но он направил на нее ствол револьвера. Трость мелькнула в воздухе, как мушкетерская шпага. Удар пришелся по запястью Ланге, с криком боли он выронил оружие. Следующий удар также был направлен точно. Литой клюв орла врезался в череп графа выше виска. Ланге покачнулся и во весь рост рухнул на пол. Кровь сочилась из раны на голове.