Читаем без скачивания Вера Дулова. Воспоминания. Статьи. Документы - Наталия Хамидовна Шамеева

Хартфордский университет — один из крупных центров музыкальной культуры в США. Среди его отделений — Музыкальный колледж Харта, где особое внимание уделяется воспитанию арфистов. (Мне уже дважды приходилось бывать там и проводить для студентов курсы исполнительского мастерства.)

Именно Хартфорд — небольшой город, находящийся в трёх с половиной часах езды от Нью-Йорка, стал местом первого международного конкурса арфистов в Соединённых Штатах Америки. Подготовка к этому соревнованию шла уже давно, но в последний момент конкурс оказался под угрозой из-за волны негритянских выступлений против расовой дискриминации, охвативших большой район, включая Хартфорд. В результате конкурс открылся на несколько дней позже, чем было запланировано.

Наши молодые арфистки прибыли прямо из Советского Союза в Хартфорд к назначенному заранее сроку. Я же должна была прилететь в США вместе с французскими музыкантами из Парижа, где участвовала в работе комиссии, принимавшей экзамены в консерватории. Несколько раз наш вылет откладывался по неизвестным причинам, и я очень волновалась, так как обещала организаторам конкурса выступить в день открытия на торжественном концерте. Лишь позже, попав в США, мы узнали, что происходило в Хартфорде и окрестных районах… Волнения в городе прекратились лишь к тому времени, как конкурс вступил в стадию второго тура. Торжественный концерт, намеченный к открытию конкурса, состоялся, но позже, уже перед финальным прослушиванием. В нём я исполнила произведения М. Глинки, А. Хачатуряна и Концертино А. Балтина.

Первоначально заявки на участие в конкурсе подали тридцать молодых музыкантов, но некоторые из них по разным причинам не смогли приехать. В результате в соревновании выступил 21 исполнитель из 12 стран. Самые большие и, надо сказать, весьма сильные группы арфисток выставили: Франция, Соединённые Штаты Америки, Румыния.

Программа конкурса была очень насыщенной и трудной. Во всех трёх турах исполнялись почти исключительно новые произведения, многие из которых стали известны участникам лишь незадолго до конкурса. Ноты большинства из них были получены конкурсантами меньше чем за год, а обязательных произведений — за два-три месяца до начала конкурса. В первом туре звучали помимо классического Концерта Генделя, Вариации на тему Гайдна выдающегося французского арфиста Марселя Гранжани и большая, специально для конкурса написанная рапсодия «Олимпия» современного американского композитора Пола Крестона — произведение содержательное, интересное по языку и фактуре. Таким образом, в первом туре все участники играли одну и ту же программу.

На втором туре каждый обязан был исполнить произведение композитора той страны, которую он представляет. Наши музыканты играли сочинения С. Прокофьева, А. Хачатуряна, Вариации на тему Паганини М. Мчеделова; кроме того, исполнялась какая-нибудь виртуозная пьеса и также специально написанные к конкурсу «Три багатели» американского композитора Нормана Делло Джойо; они были не так трудны, как «Олимпия», но разучить их пришлось за полтора месяца. Наконец, участницам третьего тура предстояло играть два больших концерта для арфы с оркестром: один обязательный (Концерт ре мажор Вивальди в обработке А. Вюрцлера), а второй — по собственному выбору из пяти предложенных.

В состав жюри конкурса вошли одиннадцать видных исполнителей, педагогов и композиторов; трое из них представляли Соединённые Штаты, а восемь других — Францию, Венгрию, Японию, Бельгию, СССР и другие страны. Кроме того, пять мастеров арфы составляли так называемое «почётное жюри», о роли которого я скажу чуть позже.

Возглавлял жюри президент Международной ассоциации арфистов, почётный профессор Парижской консерватории, всемирно известный музыкант Пьер Жаме. Среди моих коллег были также знаменитая американская арфистка Милдред Диллинг, известная бельгийская арфистка, первая исполнительница многих новых произведений, профессор Брюссельской консерватории Мирейль Флур, профессор Парижской консерватории, воспитательница многих поколений арфистов Жаклин Боро, профессор Будапештской консерватории Хенрик Роман, живущий в Японии австрийский музыкант Жозеф Мольнар, американская арфистка Джоэль Эндрюс, японский музыкальный деятель Цутому Мимура и другие.

Душой и организатором конкурса был доктор искусствоведения Аристид фон Вюрцлер — руководитель класса арфы в Музыкальном колледже Хартфордского университета. Деятельное участие в проведении конкурса принимал заместитель директора Музыкального колледжа, дирижёр и педагог Натан Готтшальк, который дирижировал небольшим студенческим струнным оркестром, сопровождавшим выступления участников в заключительном туре.

Организаторы конкурса стремились сделать работу жюри как можно более справедливой, исключить случайности. С этой целью предлагалось даже устроить такую процедуру голосования, какая бывает на соревнованиях по фигурному катанию, когда после каждого выступления судьи поднимают таблички с оценками. Но члены жюри решили, что музыка — это всё же не спорт, и отказались от такой практики. Голосование было закрытым и тайным, но бюллетени с выставленными баллами мы подавали не после окончания тура, а после выступлений каждых трёх участниц. При этом любой из членов жюри мог потом ознакомиться с оценками, выставленными его коллегами. Оценка выступлений производилась по тридцатибалльной системе. За каждую из трёх пьес, исполнявшихся в первом и втором турах, ставилась отдельная оценка от одного до десяти баллов; затем три эти цифры складывались. Те, кто набирал в результате первого тура шестнадцать и более очков, проходили во второй. После второго тура, в котором выступления оценивались подобным же образом, результаты двух этапов конкурса суммировались, и шесть лучших по сумме баллов музыкантов допускались в финал. Кстати, все подсчёты велись электронно-вычислительной машиной, за правильностью работы следили два почётных члена жюри. Кроме того, почётные члены жюри выполняли ещё одну важную миссию. По регламенту в голосовании всегда должно было принимать участие одиннадцать человек, и вот, если играли ученики кого-либо из основных членов жюри, то вместо него голосовал один из почётных членов. Должна сказать, что все маститые музыканты, призванные оценивать игру молодых арфистов, подошли к своей задаче с высокой ответственностью и принципиальностью, что способствовало успеху конкурса.

Уровень Хартфордского конкурса оказался очень высоким. По мнению многих специалистов, это соревнование превосходило все состоявшиеся до сих пор международные конкурсы арфистов. Такое мнение косвенно подтверждается и тем, что по сумме баллов почти все участники (за исключением трёх) были допущены ко второму туру. Это означает, что профессиональная подготовка большинства конкурсантов была превосходной. На третий тур, как и было предусмотрено регламентом, прошло всего шесть человек. Но, учитывая высокий уровень выступавших, организаторы конкурса решили увеличить число наград и отметили ещё шесть музыкантов, оставшихся за чертой финалистов. Три серебряные медали получили (в порядке занятых мест) француженки Шанталь Матьё и Христин Аллар, американка Элизабет Таррел, три бронзовые завоевали Адриана Анка (Румыния), Алиса Терландаи (Венгрия), Маргарета Майореску (Румыния).

Все четыре наши арфистки с самого начала находились в ведущей группе участников,