Читаем без скачивания Инкуб - Сергей Шведов

– А не много ли за щенка?

– Здоровье дороже, Анатолий, – обиделся финансист. – Ты думаешь, я сделан из стали? Нет, дорогой, – из плоти и крови. Я тоже боюсь. Мне сняться кошмары по ночам. Я уже потерял две трети своего состояния, а скоро потеряю все. Не бойся, расходы нам возместят.

– Кто?

– Кобяковы, – усмехнулся Завадский. – В благодарность за то, что мы вырвем их из рук демона.

– Эдик скорее удавится, чем отдаст свою долю в бизнесе!

– Это мы его удавим, Анатолий. Сразу же, как только инкуб откинет копыта. Вице-губернатор, понимаешь. Сексуальный маньяк, устраивающий оргии в своем доме. Свидетелей у нас найдется с избытком. А будет артачиться, мы ему такой процесс показательный организуем, что чертям тошно станет. Боря Смагин собрал необходимый материал. В прокуратуре уже потирают руки в предвкушении облавы. Вся областная администрация на нашей стороне. Кому он нужен этот зятек, да еще на такой высокой должности, мы его по уши в землю вобьем.

– А что мешает нам сделать это сейчас? – нахмурился Верещагин.

– Я не хочу рисковать, Анатолий. Мы ведь тоже не святы. Пока жив инкуб с его миллионами, нам с тобой высовываться слишком опасно. Не забывай, сам Ильин поддался обаянию нашего знакомого. Грубо говоря, губернатор взял на лапу. И взял не только он один. Скандала они не допустят.

– Хорошо. Я тут приготовил кое-что для себя, но раз такое дело, скупиться не буду, – мрачно кивнул Верещагин и, обернувшись к детективу, попросил: – Боря, не сочти за труд. В мастерской в сейфе лежит чемодан с деньгами, принеси его сюда. Вот шифр.

– Предусмотрительный ты человек, Анатолий, – усмехнулся Завадский. – Впрочем, я тебя не сужу. Все мы под Богом ходим.

Смагин обернулся за пять минут. Аркадий Савельевич лично пересчитал пачки зеленых купюр и выдал Верещагину расписку.

– Деньги любят счет, Анатолий. Если инкуб останется жив, ты получишь свою долю обратно.

– От этих ребят живым еще никто не уходил, – усмехнулся Борис, присаживаясь к столу. – Давайте выпьем за успех, господа. Чаю! В определенных случаях этот божественный напиток полезней водки. Нам бы только заманить мальчишку в определенное место, а уж там профессионалы сделают из него котлету.

– Мы переночуем у тебя, ты не возражаешь? – спросил Завадский у хозяина дома. – Поздно уже возвращаться в город.

– Буду только рад, – мрачно кивнул Верещагин. – Ты убей его, Аркадий, даже если мне не суждено будет дожить до нашего общего торжества.

– Доживешь! – усмехнулся финансист. – Перемелется – мука будет.

Кобяков навестил Завадского далеко не в самый подходящий момент, но не станешь же гнать из служебного кабинета вице-губернатора, даже если он продал душу нечистой силе. Держался Эдуард Константинович уверенно, несмотря на откровенную нелюбезность хозяина. Аркадий не разговаривал с Кобяковым с глазу на глаз уже довольно давно и при беглом осмотре вынужден был признать, что белобрысый Эдик сильно прибавил в солидности. У него даже начальственное брюшко наметилось, хотя еще месяц назад он сильно смахивал на поджарую гончую, преследующую добычу. Шли Кобякову и очки в золотой оправе, делавшие его курносое лицо более значительным. А ведь прежде он на зрение не жаловался. Скорее всего, «хамелеоны» понадобились ему, что спрятать глаза от излишне наблюдательного собеседника.

– А ты похудел, Аркадий Савельевич, – покачал головой гость. – И с тела спал, и с лица. Вот что значит потерять замечательную кухарку, в смысле дорогую жену. Ваш развод, как я слышал, уже состоялся?

– Допустим, – холодно произнес Завадский. – Тебе какое дело до моих отношений с бывшей женой?

– Зря ты так, Аркадий Савельевич, я ведь с добрым советом к тебе пришел.

– Сатанисты, Эдуард очень плохие советчики для человека, дорожащего своей душой.

– О душе тебе следовало раньше подумать, Завадский, – обиделся Кобяков. – Твоих грехов на добрую сотню человек хватит.

– А я покаюсь, Эдик, – усмехнулся Аркадий.

– Тоже выход, – неожиданно согласился Кобяков. – Монастырь. Пост. Строгий устав. И каждодневные молитвы. Лет эдак за тридцать ты, Завадский, действительно вымолишь прощение. А потом вдруг окажется, что Кирилл Мартынов вовсе не инкуб, а скажем инопланетянин, собирающий деньги на летающую тарелку. Какой пассаж, Аркадий Савельевич. Ты же локти кусать будешь до самой смерти.

– Про летающую тарелку – это шутка?

– А черт его знает, Завадский, – огорченно вздохнул Кобяков. – Зря ты меня в трусости и гнусности подозреваешь, я ведь, прежде чем лечь под инкуба, всадил ему пулю в грудь из карабина.

– И что?

– Ничего. Поднялся, отряхнулся и пошел дальше. Сила за ним есть, Аркадий, это точно. Но о природе этой силы я тебе ничего сказать не могу. Пока не могу. Знаю только, что цели у него нет, или она просто недоступна человеческому разумению.

– Он же на «Осирис» нацелился! – вскипел Завадский, услышав столь очевидную ложь.

– Маленькая поправка, Аркадий, это не он собирался отобрать у нас имущество, а мы у него. Что же мы с тобой будем друг перед другом душой кривить. А за свои личные потери ты Елену Семеновну благодари. Вот кто тебя ненавидит всеми фибрами души. Кирилл же к тебе равнодушен.

– Зачем же он тогда полез в чужие дела?

– Из любви к твоей жене. Или привязанности. В общем, это не он ею крутит, а она им. А у Кирилла мозги самого обычного юнца. Он не злой, не коварный, он почти бесцветный. Царя играет свита, а юного царя тем более. Инкуб станет таким, каким его сделают окружающие. Понимаешь теперь, Аркадий, какие перспективы открываются перед разумными людьми? Правда, Мартынов не доверяет мужчинам. Что, в общем, не удивительно, учитывая тяжелую моральную травму, нанесенную ему отцом. Но ведьмы имеют на него очень большое влияние, которое, по-моему, до конца не осознают.

– Иными словами, три распутные бабы вконец испортили чистого юношу, – криво усмехнулся Завадский.

– Во-первых, ведьм не три, а четыре, – вздохнул Кобяков. – И самая опасная, самая оголтелая из них Екатерина Сабурова. Честно скажу тебе, Аркадий, я ее боюсь. До поросячьего визга. Она убила двух человек на моих глазах.

– А твое место в иерархии сатанистов, я так полагаю, незавидное? – спросил с брезгливой усмешкой Завадский.

– Ты погоди меня жалеть, Аркадий, – зло оскалился Эдуард. – В любом случае, оно лучше твоего. Устроив покушение на Зою, вы объявили инкубу войну, и теперь я гроша ломаного не дам за ваши жизни, не говоря уже о душах.

– Так тебя прислал инкуб? – удивился Завадский.

– Можно сказать и так, – пожал плечами Кобяков. – Подпиши бумагу, Аркадий, или уходи в монастырь. Пойми ты, наконец, ваша ненависть делает его сильней, зло, творимое вами, идет ему только на пользу. Это не он строит ад на земле, а вы с Верещагиным. Если так будет продолжаться дальше, то мы допрыгаемся до Апокалипсиса. Ты знаешь, как я стал вице-губернатором?