Читаем без скачивания Сила сильных - Джек Лондон

— Меду мало.

Лок развернул палицу и сунул в трещину тонкий конец. Малочисленные пчелы, измученные холодом и голодом, слабо зажужжали. Лок вертел палицу в трещине. Лику подпрыгивала.

— Там мед, Лок? Хочу меду!

Пчелы выползли из щели и вились вокруг людей. Некоторые упали на землю и ползли, не в силах взлететь. Одна застряла в шерсти Фа, Лок вытащил дубинку. На конце были слабые следы меда и воска. Лику уже не скакала, она облизала палицу до блеска, Лок и Фа, утолившие острый голод побегами, теперь смеялись, глядя, как Лику ест.

Лок приговаривал:

— Мед лучше всего. Ведь мед дает силу. Вот как Лику любит мед, Я вижу — подойдет время, когда мед польется из этой расселины и можно будет брать этот вкусный мед прямо пальцами — вот так!

Он провел ладонью по камню и облизал пальцы, вспоминая сладость меда. Потом вновь засунул в щель конец палицы, чтобы еще побаловать Лику, Фа начала торопить его:

— Это старый мед, с тех дней, когда мы уходили отсюда к морю. Нужно искать еду для всех людей. Пойдем!

Но Лок все совал палицу в расщелину и радовался за Лику. Он смотрел на ее живот и думал о меде. Фа оставила их и пошла вниз по откосу. Она спустилась к скалистой кромке и исчезла с глаз. Вдруг они услышали ее крик. Лику прыгнула Локу на спину, и он помчался по откосу на крик, готовый пустить в ход дубинку. В скалах образовалась щель, а за ней была гладкая земля. Фа сидела у конца расселины и смотрела поверх травы и вереска на равнину, Лок подбежал к ней. Фа слабо вздрогнула и выпрямилась. Два желтоватых зверя, чьи лапы были не видны за бурыми кустиками вереска, оказались совсем рядом, так что она видела их глаза. Эти остроухие твари встрепенулись, услышав ее крик, перестали шевелиться и застыли в нерешимости. Лок снял Лику со спины.

— Лезь.

Лику вскарабкалась по скале над расселиной и прилегла так высоко, что Лок не мог до нее достать. Желтые твари оскалили пасти.

— Ну!

Лок осторожно двинулся вперед, держа палицу наготове. Фа обошла его слева. Она держала в руках два небольших камня с острыми краями. Гиены приблизились и зарычали. Фа резко кинула вперед правую руку, и камень ударил суку в ребра. Та завизжала и с воем кинулась наутек. Лок прыгнул, взмахнул палицей и попал рычащему кобелю по морде. Оба зверя отбежали на безопасное расстояние и рычали в бессильной злобе.

— Скорей, я чую большого кота.

Фа уже ползала на коленях и кромсала обмякшую тушу.

— Кот высосал кровь. Так что мы не виноваты. А желтые твари не успели даже тронуть печень.

Она яростно терзала козье брюхо острым камнем, Лок погрозил гиенам дубиной.

— Здесь много еды для всех людей.

Он слышал, как Фа урчит и тяжело дышит, полосуя толстую кожу и кишки.

— Быстрей.

— Не могу.

Гиены уже не рычали, они медленно подкрадывались с разных концов. Лок следил за ними, и вдруг его накрыла тень крыльев больших птиц, паривших в воздухе.

— Тащи козу к утесу.

Фа попробовала сдвинуть тушу, потом гневно закричала на гиен. Лок, не сводя глаз с хищников, попятился к ней, нагнулся и схватил козу за ногу. Он с трудом потащил тушу к расселине, не переставая грозить палицей. Фа взялась за заднюю ногу козы и помогала волочить ее. Гиены преследовали их не подходя слишком близко. Люди затолкали добычу в узкую щель под утесом, где таилась Лику, а птицы опустились ниже к земле. Фа вновь начала разделывать тушу острым осколком. Лок нашел тяжелый камень, которым удобно было наносить удары. Он колотил по туше, разбивая и выламывая суставы. Фа урчала от нетерпения. Лок что-то бормотал, а его большие руки тянули, крутили и рвали сухожилия. Гиены бешено кидались из стороны в сторону. Птицы опустились на скалу, близко от Лику, и она быстро соскочила к Локу и Фа. Коза была уже изрезана и расчленена. Фа вскрыла брюхо, рассекла слоистый желудок, выбросила из него кислую жеванную траву и побеги. Лок расколол череп и достал мозг, потом концом дубины раздвинул зубы и вырвал язык. Они сложили лакомые куски в пустой желудок, перетянули его кишками, и получился дряблый мешок.

Лок урчал и быстро повторял:

— Это плохо. Очень плохо.

Ноги козы были раздроблены, мясо отделено от костей, и теперь Лику, присев рядом с тушей, ела кусок печени, который ей протянула Фа. Воздух меж скал стал тяжелым от запретного истязания и пота, от густого мясного запаха и ощущения зла, связанного со смертью.

— Быстрей! Быстрей!

Фа сама не понимала, чего она боится; кот не возвратится к обескровленной добыче. Его отделяет теперь от них полдня пути по равнине, он охотится там, где пасется стадо, возможно, он уже отыскал новую жертву и уже готов вонзить ей в шею свои зубы-сабли, а потом выпить кровь. И все-таки смутная тревога отравляла воздух.

Лок громко произнес, ощущая эту тревогу:

— Очень плохо. Оа родила козу из своего чрева.

Фа, которая разрезала камнем мясо, проговорила тихо:

— Не вспоминай о ней.

А Лику все ела, не замечая напряженности вокруг, ела теплую мягкую печень, пока не заболели зубы. Лок после выговора, который ему сделала Фа, уже не говорил громко, а лишь шептал:

— Плохо. Но тебя убил кот, вины людей тут нет.

Он шевелил губами, и слюна капала из широко открытого рта.

Солнце разогнало последний туман, и люди увидели волнистые заросли вереска на равнине, а за ними в ярком свете солнца зеленели кроны деревьев и блестела вода. Сзади поднимались горы, суровые сумрачные гиганты. Фа легла на спину и отдышалась. Она стерла пот со лба.

— Нам нужно лезть вверх, куда желтым тварям не подняться.

Почти вся туша была разделана, осталась только истерзанная шкура, кости и копыта. Лок передал свою палицу Фа. Она взмахнула ею и гневно прикрикнула на желтых хищников. Лок скрутил кишку в жгут, обвязал им окорока и намотал конец на запястье, чтобы можно было нести одной рукой. Потом наклонился и сжал горловину желудка зубами. Фа взяла охапку мяса, а Лок две груды истерзанных кусков. Он начал отходить с грозным рычанием. Гиены пролезли в расселину, стервятники снялись с места и парили чуть поодаль, недоступные удару палицей. Лику так расхрабрилась под защитой взрослых, что замахнулась на стервятников остатком печени:

— Кыш, жадные клювы! Это мясо съест Лику!

Птицы закричали, отлетели назад, чтобы сразиться с гиенами, которые жадно пожирали оставленные людьми кости и окровавленную шкуру. Лок уже был не в силах говорить. Он с трудом мог бы нести столько еды на плечах даже по гладкому месту. Теперь же он тащил эту ношу вверх на весу и почти вся тяжесть приходилась на пальцы и плотно сжатые зубы. Они еще не поднялись по откосу, а он уже клонился к земле, и боль мучила его запястье. Фа поняла, как непосильна его ноша. Она повернулась, перехватила у него тяжело набитый желудок, и он перевел дух. Потом Фа и Лику двинулись вперед, оставив его. Он разделил мясо на три части и побрел за ними. В его голове странно переплелись и тревога и светлая радость, он слышал, как стучит его сердце. Он стал оправдываться перед темнотой, которая пряталась в расселине:

— Тут не хватает еды, когда люди приходят от моря. Еще не настала пора ягод, плодов, меда, нет почти никакой пищи. Люди изголодались, отощали, им надо есть. Люди не любят мясо, но если оно нашлось, надо его съесть.

Теперь он обходил гору по узкому каменистому гребню, и лишь цепкость ног спасала его от падения. Кружа среди утесов, он по-прежнему глотал слюну и внезапно высказал абсолютно новую и замечательную мысль:

— Это мясо для Мала, потому что Мал болен.

Фа и Лику нашли проход в крутом склоне и бегом заспешили наверх, к уступу над равниной. Лок остался сзади, он шел с трудом и искал какой-нибудь камень, куда мог бы положить мясо, чтобы отдохнуть, как делала старуха, когда несла огонь. Такой валун он увидел в начале прохода, он был плоский, а сбоку от него мерцала пустота. Он присел, мясо скользнуло на камень и осело, придавленное своим же весом. Внизу, под склоном, собралась уже целая стая стервятников, и там продолжался кровавый пир.

Лок отвернулся от расселины, где пряталась темнота, и отыскал глазами Фа и Лику. Они были уже далеко, торопились к уступу, скоро они расскажут людям про еду и, наверно, пришлют Ха на помощь. Он не торопился в путь, решив чуть отдохнуть. Он посмотрел в направлении водопада, где Фа и Лику, совсем крохотные, уже почти пропали из вида. Потом он нахмурился, пригляделся к воздуху над водопадом и поразился. Дым костра сместился в другое место и стал совсем непривычным. На миг он решил, что старуха перенесла костер, но тут же засмеялся над собственной дурью, недоумевая, как он мог увидеть такое. И никогда старуха не допустила бы, чтобы костер так дымил. Желтые струи переплетались с белыми, словно горели сырые жерди или ветви с молодыми свежими листьями; только глупец или кто-то совсем не знающий коварный характер огня, мог бы обращаться с ним так неосторожно. Лок подумал о двух различных кострах. Бывало, что огонь падал с неба и долго полыхал в лесу. Он загадочно возникал в долине среди вереска, когда цветы уже давно осыпались и солнце жгло, как огонь.