Читаем без скачивания 10 ЗАПОВЕДЕЙ НЕСТАБИЛЬНОСТИ. ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ИДЕИ XX ВЕКА - Чарльз Флауэрс

Людям всегда нравилось думать, что их возможности и запросы являются неизмеримо более сложными и высокими, чем потребности лабораторных животных в пище, однако многие бихевиористы считают, что мы просто не чувствуем, насколько «глубоко» мы привязаны к окружению и обстоятельствам и насколько наше поведение определяется внешними условиями. Уотсон так сильно увлекся этими идеями, что стал чувствовать себя почти мессией в деле воспитания и формирования человека. Он даже самоуверенно утверждал, что может взять группу детей (почему-то, говоря о такой группе, он упоминал двенадцать учеников, в чем вполне можно угадать оговорку по Фрейду) и «подготовить из них требуемый набор специалистов (врачей, адвокатов, художников, менеджеров и, если угодно, даже воров или нищих), независимо от их собственных талантов, склонностей, способностей и расового происхождения». Другими словами, из одного человека можно вырастить антиглобалиста, из другого – буддистского послушника, пользуясь теми же методами, которыми в одной из Гарвардских лабораторий обучают голубей играть на пианино. Принципиальной разницы в обучении не существует. Голуби учатся играть, получая в награду зерна, а люди – нечто более сложное, например обещания и надежды.

С одной стороны, представляется очевидным, что любая такая научная программа с ходу «отбрасывает» любое представление о свободе воли или выбора, т. е. бихевиоризм является строго детерминистским учением. С другой стороны, нельзя не заметить, что он столь же безусловно противоречит и любым расистским и евгеническим теориям, основанным на догмах о наследственном характере развития личности. Например, в соответствии с бихевиористскими концепциями, не стоит беспокоиться о роли более «низких» рас в будущем развитии Соединенных Штатов, так как окружение и условия позволят «воспитывать» и создавать именно тот тип личностей, который и формирует нацию. Легко убедиться, что, несколько изменив слова и смысл последних предложений в нужном направлении, им можно придать и совсем иное значение. Бихевиоризм всегда был удобным и интересным идейным инструментом для самых различных, зачастую имеющих благие намерения, политических сил, настроенных на улучшение социальной структуры общества. Именно этот факт заставляет задуматься о некоторых этических проблемах, связанных с общей идеологией и развитием бихевиоризма. Если мы лишены индивидуального сознания и представляем собой лишь набор паттернов поведения, которые могут создаваться или изменяться под внешним воздействием, то мы должны рассматривать себя лишь как податливый «материал», не содержащий ничего, что можно было бы назвать определенной личностью. Стоит признаться, что иногда именно такое призрачное ощущение возникает, когда читаешь об экспериментах, в которых лабораторные животные и люди-добровольцы участвуют в сравнительных опытах, выполняя массу довольно похожих заданий (бегают по лабиринтам, нажимают кнопки по сигналу и т. п.) в соответствии с условиями и командами.

С другой стороны, бихевиоризм уже привел к созданию так называемой поведенческой терапии, которую специалисты признали в целом безопасной и, в некотором смысле, дополнительной по отношению к фрейдовскому методу психоанализа. В частности, пользуясь этой методикой, каждый из нас может по собственной воле избавиться от многих вредных привычек, например курения или любви к телевизионным сериалам. Разработанная бихевиористами так называемая «терапия невосприимчивости» основана на создании устойчивых отрицательных ассоциаций с нежелательными типами поведения. Например, каждый раз при закуривании сигареты вы испытываете нечто неприятное, что довольно быстро может отучить вас от пагубной привычки. Довольно часто и успешно бихевиористы излечивают так называемые тайные или скрытые страхи (фобии), пользуясь методом десенситизации, при котором пациента неоднократно вводят в состояние, ассоциируемое с ситуацией, вызывающей конкретную фобию. Метод основан на том, что почти все скрытые фобии по определению являются иррациональными психическими реакциями и вовсе не обусловлены реальным масштабом грозящих опасностей. Поэтому, вводя пациента в повторяющийся контакт с такой ситуацией (в условиях явного покоя и безопасности), можно добиться заметного снижения уровня восприятия воображаемой угрозы. Эффективность описанных методов является практически бесспорной и зависит лишь от личного настроя и позиции пациента, так как, естественно, рецидивиста-насильника излечить труднее, чем слабовольную алкоголичку, которая обеспокоена лишь тем, что регулярно оказывается неспособной сесть за руль автомобиля и забрать дочку из детского садика.

Наиболее убежденные бихевиористы считают, что наше поведение не определяется даже нашими намерениями (которые можно рассматривать в качестве одного из главных проявлений сознания), и утверждают, вслед за знаменитым Б. Ф. Скиннером, что «мы всегда являемся объектами управления и манипуляции». Сказанное, впрочем, безусловно справедливо по отношению к тем, кто попадал в так называемый «ящик Скиннера» (называемый иногда также «механическим обучающим окружением»), созданный им для исследования обучаемости в изменяющихся условиях. Хотелось бы отметить, что, несмотря на широкую известность и популярность этого устройства, цели и характер экспериментов Скиннера были поняты общественностью неверно. Многие американские психологи помнят, что университетский кампус Гарварда в начале 60-х был полон сплетнями и шутками на эту тему (например, рассказывали о том, как Скиннер посадил в такой ящик собственную дочь и т. п.).

Для выработки поведенческих навыков обычно используют принцип закрепления действия, т. е. систему поощрения (если голубь ударил по правильной клавише пианино, он сразу получает горсть зерен и т. д.). Систематическое обучение в контролируемых условиях действительно позволяет выработать достаточно сложные типы поведения, включая элементы своеобразного предвидения или подсказки (высыпаются зерна, голубь слышит нужный звук т. п.). Крыса в ящике Скиннера совершенно изолирована от окружающего мира и видит только кнопки и рычажки. Если после нажатия кнопки крыса получает вознаграждение (еду или свободу), то она начинает полагать, что нажатие кнопки будет постоянно сопровождаться теми же последствиями. Дальнейшие или новые поощрения укрепляют ее уверенность.

Отметим, что, по мнению самого Скиннера, создание ассоциативных связей вовсе не требует участия сознания. Поведение грызунов в бихевиористских экспериментах можно проанализировать, совершенно не упоминая каких-либо мыслительных или, вообще, внутренних процессов. Все поведение сводится к внешним проявлениям поведения, так что совершенно неважно, кем является человек, замахивающийся топором (дровосеком или палачом), важно лишь правильно учесть воздействие окружения.

Иногда над бихевиористскими теориями подшучивают, подчеркивая их редукционизм. Результаты многих, весьма необычных планов и попыток бихевиористов объяснить и изменить человеческое поведение оказались разочаровывающими, а их лабораторные эксперименты выглядят иногда лишь жалким подобием реальных человеческих переживаний и поступков. Прокуроры и суды присяжных по-прежнему с недоверием выслушивают защитников, оправдывающих поведение своих подзащитных тяжелым детством и дурным воспитанием. Однако в целом бихевиоризм остается довольно важным и влиятельным направлением психологии, особенно в университетах США и в некоторых общественных организациях.

Однако бихевиоризм в последнее время обогащается идеями и понятиями когнитивной психологии. В начале XX столетия психологи этих направлений старательно подчеркивали различия во взглядах с радикальными бихевиористами. Позднее, когда обе стороны пришли к соглашению, что поведение меняется лишь в результате изменений окружающих условий (неважно, природных или искусственно созданных в лаборатории), когнитивисты просто связали изменение поведения с изменением общего набора сведений об окружении. Другими словами, субъект изменяет свою реакцию на внешние раздражители, понимая или как-то осознавая способность окружения реагировать по-новому. Психоло-ги-когнитивисты назвали этот механизм «процессом познания», относящимся уже к ответу на побуждающие факторы. Поведение не является совершенно «бездумным» процессом.

Для многих пациентов психиатрических больниц когнитивистский подход к мышлению и осознанию (а речь, действительно, идет именно о мышлении) может являться методом лечения. Если депрессия связана с тем, что каждый важный сигнал извне вызывает острое ощущение неполноценности или ненависти к самому себе, то психолог-когнитивист может помочь сознанию пациента выбраться из этой «ловушки». Для этого сначала необходимо выработать у пациента способность рассматривать некоторые сигналы в качестве положительных, затем сделать положительные реакции столь же «автоматическими», как и отрицательные, после чего с их помощью просто «выбросить» из сознания отрицательные типы реакций. Безусловно, это связано с мышлением. Когнитивная терапия представляет собой интеллектуальный подход к решению эмоциональных проблем, позволяющий использовать логику для изменения чувств. Напомним, что бихевиористская терапия основана на некотором «обучении» психики, так что психолог-бихевиорист будет неоднократно возвращать сознание пациента в болезненное или травмирующее состояние, постепенно излечивая его.