Читаем без скачивания Метаморфозы - Della D.

— Миссис Грейнджер, все зелья и мази для больничного крыла готовлю я сам, так что разницы никакой, — сообщил ей Северус.

— Не беспокойтесь, ваша дочь в хороших руках, — заверил Грейнджеров Дамблдор, в то время как Снейп бросил в камин горсть дымолетного порошка.

— Подземелья, — скомандовал он, а затем вошел в зеленый огонь вместе с Гермионой.

Родители девочки были немного в шоке: до сих пор они не видели, как волшебники путешествуют через камин.

***

Когда Снейп вышел из камина, он даже не оглянулся на Гермиону. Он был очень зол на себя, его движения были резкими и отрывистыми. Девушка наблюдала за ним со смесью страха и восхищения, иногда морщась от боли в руке.

«Да, Северус, умеешь ты завязать отношения с родителями понравившейся девушки», — ехидничал внутренний голос.

«Мне незачем завязывать с ними отношения, — мысленно прорычал Снейп. – Я не собираюсь на ней жениться».

Он достал нужную мазь и повернулся к Гермионе.

— Давайте сюда свою ладонь, — буркнул он. Она протянула ему пораненную руку. Профессор начал втирать в порез мазь. – Сплошные проблемы с вами, мисс Грейнджер.

— Вас никто не заставлял лично мною заниматься, — пробормотала она.

— Замечательно, — проворчал Снейп. Слой мази был уже вполне достаточным, но ему не хотелось выпускать ее ладонь. – Теперь вы еще и недовольны.

— Что вы, сэр, я довольна, — поспешила заверить девушка, наслаждаясь его прикосновениями.

«Может, мне не приснился тот разговор? Может, я ему все же не безразлична? Мерлин, что мне делать?» — думала Гермиона, пока он втирал мазь.

— Все, через пару минут и следа не будет, — сообщил зельевар, заставляя себя отпустить ее руку. Он резко отвернулся к лабораторному столу, чтобы не видеть девушку, делая вид, что чем‑то занят. – Больше не сжимайте так стаканы. Или пейте из металлических кубков. Можете идти.

Он ждал, когда в камине полыхнет пламя, но ничего не происходило. Не было слышно ни шагов, ни скрипа двери, а значит, девчонка не ушла этим путем. Он резко развернулся, чтобы выяснить, в чем дело, и внезапно обнаружил, что Гермиона стоит к нему практически вплотную. Прежде, чем Северус успел что‑либо спросить или сделать, девушка приподнялась на носочках, для равновесия ухватившись за его плечи, дотянулась до его лица и поцеловала. Очень осторожно, неумело, едва разомкнутыми губами.

Снейп замер. Ровно две секунды он ничего не делал, даже не дышал. Он знал огромное количество причин, по которым он должен был оттолкнуть и прогнать ее. Он всегда был очень логичным и расчетливым человеком.

Он много, кем был: убийцей и предателем, ехидным преподавателем, часто несправедливым, саркастичным. Он был слизеринским деканом, Пожирателем Смерти, сальноволосым ублюдком, но, прежде всего, он был человеком. Одиноким мужчиной, который много лет назад потерялся в холодном сумраке и бродил в нем большую часть своей сознательной жизни, не знавший ни любви, ни тепла. Оттолкнуть ее? Отказаться от этого сладкого мига, о котором он мечтал так давно? Он чувствовал ее губы на своих, нежные, мягкие, слегка вздрагивающие не то от волнения, не то от страха, дарящие неумелую ласку. Отказаться? Это было выше его сил.

Две секунды спустя его руки скользнули по ее талии, обнимая и крепко прижимая к нему. Он ответил на ее поцелуй со всей страстью, на которую только был способен и которую был вынужден сдерживать длительное время. Поначалу его напор даже испугал девушку, которая готовилась к чему угодно, но только не к этому. Но в следующий миг она уже обвила руками его шею, отдаваясь во власть ощущениям и воспоминаниям о другом их поцелуе.

Через пару минут к Северусу вернулась способность мыслить. Он прервал поцелуй, слегка отстраняясь от девушки. Ровно настолько, чтобы их губы больше не касались друг друга, но чтобы он мог чувствовать ее неровное дыхание на своем лице. Он продолжал обнимать ее за талию, а она не убрала рук с его шеи. Зельевар чувствовал, как дрожит девушка, как колотится ее сердце, и недовольно подумал, что ей, должно быть, так же хорошо слышно его сердцебиение.

— Зачем вы это сделали? – почти шепотом поинтересовался он, не открывая глаз.

— Хотела проверить, — ее голос был немного хриплым от волнения, — так ли хорошо вы целуетесь в собственном обличии, как в обличии Гарри.

— И каков вердикт?

— Так даже лучше.

Он усмехнулся и открыл глаза, чтобы увидеть ее лицо. Оно оказалось слишком близко, и ему пришлось отодвинуться еще немного. Девушка нахмурилась в ответ на это движение и тоже открыла глаза. Она смотрела на него почти с испугом, как будто ожидая, что он вот–вот на нее заорет. Но он только молча разглядывал ее.

— Надеюсь, вы понимаете, что этим вы только все усложняете? – спросил он.

— Для кого? – не поняла она.

— Для меня, прежде всего. Для себя в том числе. Для нас обоих, — сбивчиво ответил профессор.

— Я люблю вас – это плохо? – неожиданно заявила она с вызовом.

— Для меня – прекрасно, — честно ответил он. – Для вас, мисс Грейнджер…

— Профессор, — перебила она, — вам не кажется, что называть меня «мисс Грейнджер» в подобной ситуации несколько… неуместно?

— Как и обращение «профессор», — парировал он.

— Наверное, — она кивнула. – Так что вы хотели сказать?

— Я хотел сказать, что для тебя твои чувства опасны. Я на двадцать два года тебя старше, я твой учитель, я Пожиратель и шпион, слизеринский декан, ненавистный твоим друзьям. А теперь еще и твой отец меня ненавидит. Мне продолжить, или ты поняла суть?

— Я поняла, — ответила она, утыкаясь лбом в его грудь. Когда она не тянулась вверх, ее макушка оказывалась как раз под его подбородком, а руки сами собой сползали на плечи. – Вы считаете, я обо всем этом не думала? Думала и не раз…

Она замолчала, почувствовав, как его рука прикоснулась к ее волосам, когда он погладил ее по голове.

— И что? – это было глупо, но у него действительно замерло сердце, когда он это спросил.

— Это все ничего не значит, если вы хотя бы немного… увлечены мною, — она хотела сказать «влюблены», но удержалась: такой человек, как Снейп, едва ли бросится признаваться в любви. Это как‑то не вязалось с его образом. Сам Снейп невольно улыбнулся ее формулировке.

— «Немного» — это весьма мягко сказано, — он поцеловал ее в макушку, а потом очень тихо, словно надеясь, что она не услышит, признался: — Я одержим тобою, девочка. И чем дальше, тем сильнее. Я пытался с этим бороться, но от тебя слишком трудно отказаться. Прости.

— А я была уверена, что вы меня ненавидите, — также тихо ответила она, чувствуя, что просто тает в его объятиях, словно разогретый воск.

— С чего ты только это взяла? – хотел было он возмутиться, но фраза была настолько абсурдной, что они оба рассмеялись.