Читаем без скачивания Я – истребитель - Владимир Поселягин

Фактически так и получилось. Первая волна уже шла обратно, вторая работала, когда мы повисли на самом верхнем эшелоне, внимательно следя за воздухом. Аэродрома не было видно, все затянуло дымом пожарищ от горящей техники и построек. Признаков жизни на аэродроме замечено не было, только мелькавшие внизу самолеты, пикирующие к земле. Вторая волна состояла из «чаек», и сейчас они эРэСами работали по стоянке машин, потому как восемнадцать СБ нашего полка и около тридцати машин других полков, которых привел лично Никитин уже хорошо отбомбись по жилым зданиями сравняв их с землей. Так что «чайкам» осталось только работать по практически не тронутым стоянкам с самолетов, которые они сейчас активно штурмовали, благо набрались опыта на атаках мехколонн.

Мы находились на семи тысячах, как получили сигнал от наблюдателя на разведчике, который фотографировал разбитый аэродром, о «мессерах». «Чайки» уже выстроились и уходили к себе, когда появились «худые». Если бы они небыли в прямой видимости мы бы тоже ушли, но оставлять их на растерзания «худым» мы не могли, поэтому приняли бой.

— «Малой», я «Кубик». «Слоеный пирог» как понял?

— Вас понял. «Слоеный пирог»

Сомин выбрал неплохой стиль боя при «пироге», мы сверху они на горизонталях с немцами, мог принести неплохие результаты, но нас было десять против двадцати двух. А это не есть гут.

Немцы летели двумя группами по десять и двенадцать самолетов на четырех тысячах. Мы атаковали тех, что были чуть выше, разбившись на пары, а Сомин другую группу.

В отличии от нас, он сразу использовал все эРэСы при атаке. Это принесло некоторый успех и три огненных комка понеслись в низ, и теперь немцев было семь против шести наших «таиров», которые уже начали боевую карусель. А мы в отличии от группы Сомина эРэСы пока берегли, смысла не было для пуска ракет, вторая группа шла четверками в отличии от первой, так что результатов бы особых не было.

В наушниках был отчетливо слышен мат наших и немцев, ведущих яростный бой, когда мы врезались в первую четверку.

«Есть один!» — подумал я мельком глянув как атакованный мною «худой» лишившись крыла штопором падает вниз. Выйдя из пике, я снизу атаковал вторую четверку, и сходу подбил ведущего, выйдя из атаки, я быстро осмотрелся. Лапоть на хвосте, не отстал. Карпов, крутиться с тройкой немцев, к которым на помощь шла первая четверка, то есть тройка мессеров.

— «Карп», держись, мы идем на помощь. С запада три «худых» подходят, будь осторожен.

Я не успел, когда мы с ведомым подскочили к дерущимся истребителям, из него вывалилось сразу два, один «худой» и один наш МиГ, судя по номеру, это был ведомый Карпова сержант Валиков.

— Прикрой, атакую! — крикнул я ведомому, и сходу кинулся в эту свалку, Карпову приходилось плохо, и мы подоспели почти вовремя. Сбив атакуемый мессер, я вывалился из свалки и осмотрелся, ведомого не было.

— Черт! «Лапа» прыгай, это приказ!!! — только и крикнул я заметив три дымных следа. В одном из них я опознал наш МиГ.

Развернувшись, я бросился обратно, на Карпова накинулось сразу пятеро, от которых, он с трудом отбивался.

— «Карп», левый разворот.

Хитрость в этом развороте было в том, что там находился я и мы повстречались с ним на встречных курсах, как и с немцем, что висел у него на хвосте. Пропустив Карпова под собой, я открыл огонь из пулеметов, на очереди которых и напоролся немец.

— Бросай этих. Идем к Сомину. Ему нужна помощь, — крикнул я по рации, и мы стали пикировать вниз, где на трехкилометровой высоте дрались «таиры» Сомина.

Вторая четверка «худых» из нашей группы не стала связываться с нами, предоставив это дело первой и третьей, а сами кинулись на помощь своим, с которыми бились «троечки».

Форсируя моторы, мы спешили на помощь к Соминцам. Я быстро осмотрелся, пока была возможность. Мессеры висели у нас на хвосте, примерно в километре, следуя за нами. Быстро пересчитав, я понял что от двадцати двух «худых», осталось всего девять. Шесть сбили мы. Четырех я, одного Карпов и одного сержант Валиков. Это мне Карпов сообщил. Получается и «троечки» успели отметиться, сбив семь мессеров.

— В сторону!!! — крикнул я на подлете. Пара «таиров» дернулась в сторону, дав мне возможность для стрельбы. Пара немцев не ожидала, что на них сверху упадет пара МиГов, в эфире стоял такой гам, что даже не знаю как меня услышали, что уж говорить о немцах. С направляющих сорвались ракеты, и понеслись к «худым». Попасть было не сложно, пистолетная дистанция. В ведущего попало сразу три снаряда, отчего он развалился в воздухе. А вот в ведомого я не попал, зато попал Карпов, и «худой» последовал за первым. Выйдя из пике, я с нижней позиции атаковал отбившийся мессер, который успел уйти в сторону, но столкнулся с одним из «таиров» и они вместе кучей обломков понеслись к земле.

— Уходим! Уходим! — услышал я крик Сомина.

Продублировав его, я отбивая постоянные атаки, стал отходить в сторону фронта.

— Уходим все вдруг! — крикнул я по рации. Соминцев мы уже не видели, они были где-то в стороне, уходя домой. А мы с Карповым который как приклеенный висел у меня на хвосте стали набирать высоту, надейся оторваться на ней от преследования.

Вдруг самолет затрясся, и рядом пронеслась стремительная худая тень. Мотор заглох, и начал потихоньку дымить. Мы не уследили, подошла вторая волна истребителей с аэродрома «Б».

— «Карп», меня подбили, иду на вынужденную. Уходи, это приказ! — крикнул я в микрофон.

Но он не послушал меня, прикрывая от атак, сцепившись с парой немцев. Мы в это время успели подняться до пяти тысяч, когда нас атаковали две пары мессеров, которые пришли на большей высоте. Отдав ручку управления от себя, я ввел МиГ в пике. Прыгать не хотелось, шансов долететь до земли живым, при таком количестве немецкий истребителей на квадратный метр были очень малы. Тем более с такими потерями что они понесли, по любому мстить будут.

Земля быстро приближалась, когда осталось до поверхности около километра, я попытался сбросить фонарь, но не смог этого сделать, его заклинило.

— «Кубик», я «Малой», как слышишь меня, прием! — спросил я в эфир, выведя МиГ в пологое пикирование.

— Я «Кубик», слышу тебя хорошо. Находимся у линии фронта.

— Я подбит. Иду на вынужденную. «Карп» ведет бой с четверкой мессеров.

— Принято. Помочь ничем не могу, боезапаса нет.

— Понял. Рано меня не ждите, долго топать.

Дальше ответа я уже не слышал, приближалась земля. Место для падения было выбрано мною не случайно. Лесной массив до ближайших деревень далеко, немцев рядом нет. Поляна была длинная, и места должно было хватить. Выпусти закрылки, я стал планировать пока не коснулся земли.

— Уффф!!! Вот это посадка! — покачал я головой.

Отстегнув ремни, я попытался снова открыть фонарь, но не смог. Тогда я стал толчками бить по нему плечом, пока он с хрустом не стронулся с места.

— Валить-валить-валить, — только и приговаривал я, вывалившись на остатки измочаленного крыла, я хорошо им посшибал молодняк на поляне, что дало потрясающий зубодробительный эффект при посадке. Скинув парашют, я рванул к лесу, придерживая бьющую по бедру кобуру с маузером.

Только я успел добежать до деревьев, как над головой пронеслось несколько теней, послышалось тарахтение пулеметов и на меня посыпались ветки, кора, и другая мелочь.

Отбежав от опушки метров на триста, только тогда я упал под тень одного из деревьев и попытался отдышаться.

Давая организму отдохнуть, я мысленно пробежался по всему, что только что случилось. Задание полностью выполнено, аэродром фактически уничтожен, однако с прикрытием мы перемудрили. Это или командование решило, что мы такие крутые, что сможем продержаться против немецких асов. Или мы, в том, что уже все умеем. Скорее всего, тут были оба варианта, как и недооценка возможностей противника. Потери были ужасающими. Три МиГа, это еще не зная что с Карповым. Две «троечки», я четко видел что уходили только четыре «таира». Удар по самолюбию был сокрушающим. Не спасало даже то, что я сбил пятерых.

— За одного битого трех не битых дают, — простонал я, вспоминая парней.

Я не знал, что сержант Лапоть умудрился долететь на горящем истребителе, до наших позиций. Его полуобгоревшего, севшего на вынужденную, вытащили из кабины ездовые артиллерийского дивизиона. Помощь была оказана вовремя, и Саша Лапоть отправился в далекий путь по множеству госпиталей.

Горевать не было времени, нужно было выбираться к своим. То, что я находился за линей фронта, то есть на немецкой территории я знал прекрасно. Но где я? Как-то не было времени осмотреться. До наших было минут десять лету. Значит, я находился на расстоянии километров тридцать пять от фронта. Аэродром «А» находился в пятидесяти, значит, отлетел я от него километров на пятнадцать, но это примерно.