Читаем без скачивания Спасти красноармейца Райнова - Владимир Геннадьевич Поселягин

и до, делово, потому что характер такой. Но говорить со мной о Родине, что её территории освободить надо, не стоит. Выбили из меня любое желание помогать. Я сюда за трофеями прибыл, что добуду, то моё. Война закончиться, хочу дом на берегу моря купить, катер, мотоцикл и жить заслуженным отдыхом. Я за него честно буду воевать. Чины и награды приятный бонус, но не более. Я честно признаюсь, на миномётчика не учился, училище пулемётное, всего шесть дней командовал миномётной ротой в конце сентября в Брянске, пока меня не сняли. Там один капитан подсидел, теплое место занял, нагретое мной. Сказал, что неправильно веду огонь и командую ротой. Не возражал, я чисто пулемётчик. Вот только когда я корректировал, мои мины накрыли в лесу, до них два километра было, и они разбегались, двенадцать диверсантов в нашей форме. Бойцы истребительного батальона всех нашли, они были поражены осколками. Потом комиссия там работала и признала, что такое точное накрытие невозможно, но оно есть, там деревья побиты минами. Наверху взрывались, о ветки детонируя. А новый командир роты, в следующий раз, когда батальон прикрывал, накрыл своих, с убитыми и ранеными. Что с ним не знаю, но такая замена командиру истребительного батальона сильно не понравилось. Говорят, орал на комфронта. Так что опыт управления миномётным подразделением у меня есть, но не большой. К вам направили из-за дикой нехватки командиров-миномётчиков. Как видите, я честен, не люблю юлить или скрывать. Сразу в лоб говорю, и правду. Или бью. Тоже с размахом. От всей души.

- Ты не один такой уникальный, - усмехнулся комиссар, и тут же вскочил, оказалось в тени стоял ещё один командир, вот тот ему и сказал. - Товарищ комдив, вот, новый командир у нас…

- Я всё слышал, - выходя в свет керосиновой ламы, кивнул тот, не френч имел, на рубаху куртку накинул, кожаную. - Оформляйте на роту. Знаю таких. Они без приказа не отступают. Сам такой.

Ну оформят меня утром, когда штабные работники будут на месте, просто пока озвучил комдив своё решение. Он остался в землянке, ему чай принесли, а комиссар велел капитану сходить со мной до схрона, где я трофеи с патруля оставил, принять по описи. Мы даже покинуть землянку не успели, как в неё с дикими глазами сержант заскочил.

- О, это один из тех, кто в ложном патруле был, - сообщил я. - Я говорил, семеро в сторону ушли, он там старшим был.

- Как Буров? - спросил комдив.

- Контужен, говорит заплетясь и в глазах двоиться, товарищ генерал, - насторожено поглядывая на меня, сразу ответил сержант. - Его в медсанбат понесли. Форма и оружие пропали. Документы.

После этого на нас махнули рукой, со мной капитан был, тот сержант из патруля и два бойца комендантского взвода. Показал холмик, маскировку откинули, и сержант всё принял. А капитан лично вернул меня в землянку. А я перед уходом попросил у комиссара помощи по его линии. Тот пообещал подождать, всё равно сна ни в одном глазу. Вот так мы вернулись. Капитан снова за телефон, комдив не уходил, у входа курил, вот и пояснил комиссару:

- Тут дело деликатное. Вначале войны я попал в Пятнадцатый стрелковый полк, в пулемётную роту, сержантом был, командиром расчёта. По девкам ходок местным. Бегал в самоволки. Вот одна дивчина и сообщила о скорой войне, от брата услышала. Даже точное время. Я рапорт наверх подал, но ничего не делали. Я взял и своей властью всю роту вывел, за территорию. Тут снаряды и начали рваться, казарму разносить. До границы меньше шести километров было. Дальше в составе дивизии воевал, попал в окружении в Беловежской пуще. Наша дивизия соединилась с танкистами Тринадцатого механизированного корпуса, танкисты пробились, а нас отсекли, пришлось снова в лес отступить. Потери большие. Комдив отдал приказ уходить и прорываться малыми группами. Я свой расчёт взял, и девушку одну, военфельдшера Минаеву.

- Ларису? - оживился комдив у входа.

- Да, её. Вы её знаете?

- Старший лейтенант медицинской службы Минаева, состоит в штате медсанбата.

- Хорошо. В принципе пролог для понимая я описал, теперь само дело. Наша группа уходила не как все, в сторону Минска, а в сторону границы. Я решил, что нас там не ждут. И был прав. Там на опушке леса встретил трёх бойцов, двое несли третьего на шинели. Это бойцы нашего полка, даже нашего батальона. Когда рвались снаряды на крыше казармы, потолок завалился, многие так погибли. Красноармейцу Райнову балка попала по голове. Физически ничего нет, но он на тот момент восьмые сутки без сознания был, кома называется. Рядом хутор, бурелом вокруг, не зная о нём, не найдёшь, посоветовал бойцам отнести раненого туда, и укрыться. Даже дорогу показал, иначе заблудились бы. Ночь стояла. Хозяева хутора старики, их приняли. Я же вернулся к своей группе, сказал, что на разведке был и повёл из леса дальше. Там ползком, ещё мины снимал. Всё дело в Райнове. Я подал рапорт о нём, про кому указал. А что родным сообщили? Погиб или пропал без вести? Это не мой боец, другая рота, стрелок, но моим решением он был укрыт на хуторе. Бойцы с нами тогда не пошли. Я хочу написать письмо родным его. Он из Ярославля, там много Райновых. Он даже женат и имеет сына. Написать, как и что было. Чтобы хотя бы надежда была на его возращение после войны. Может он уже очнулся, партизанит, или до передовой дошёл и где к нашим вышел. Но я не знаю, что и как писать, это вы лекари душ, и прошу помочь.

- Да, задача непростая, - согласился комиссар. - Тут письмо от твоего имени и о тебя должно быть, а не официальное от Политуправления нашей дивизии. Просто всё что нам описал, так в письме и напиши. Как напишешь, мне принесёшь, почитаю, может что поменять потребуется. Я потом сам отправлю его, адрес знаешь?

- Да, запомнил.

Мы ещё немного пообщались, дальше дежурный, капитан Кринин, сам сопроводил меня в землянку комендантского взвода, на свободном месте устроил, утром поднимут, так что вскоре я уже спал. Скинул с себя всё, и дрых без задних ног. Вроде неплохо всё прошло.

Утром действительно подняли, я оделся, умылся у умывальников, даже позавтракал, кашу на рисовой крупе принесли, сечка. Кринин дежурство уже сдал, разведчиков своих так не дождался, хотя вернутся должны были.