Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст - Гай Юлий Орловский

Он воскликнул:

— Неужели такое могло быть? Ваше высочество!

Я взглянул на солнце.

— Та–а–ак, время еще есть… Я сейчас хочу заехать к одному приятелю, даже другу, и если есть желание сопровождать меня, то расскажу еще много забавного.

— Ваше высочество! Это для меня небывалая честь…

Через десять минут мы уже мчались вдоль побережья. Гитард взял с собой двоих на быстрых конях, в случае чего можно послать с сообщениями, они скачут на расстоянии сзади, а мы с Гитардом впереди, и я с удовольствием, рисуясь познаниями, рассказывал о политике королевства Гессен, королевском дворе и его причудливых для нормального человека обычаях.

В Сен–Мари всегда или почти всегда чистое голубое небо, а здесь, на Юге, оно вообще ярко–синее, ликующее, и море выглядит чище и голубее, чем на побережье Сен–Мари, где у воды слегка зеленоватый, как мне чудится, оттенок.

Стук копыт время от времени сменялся плеском, когда мы, срезая дорогу, проносились по мелководью. Наконец вдали выросла та самая страшная черная башня, при виде которой снова тревожно застучало сердце.

Гитард сказал тревожно:

— Ох, ваше высочество…

— Все путем, — ответил я бодро, — здесь живет мой старый друг.

— Друг?.. Там же маг?

— Маг тоже может быть другом, — ответил я. — Наверное.

— Ваше высочество!..

— А почему нет? — возразил я. — Неужели только собака может быть другом?

Он ответил неуверенным голосом:

— То собака, с нею всегда надежно. А маг… ну, не знаю.

— Ну, — уточнил я, — смотря какой маг. Я вот тоже маг, но какой–то липовый. Это Великие не дружат, а Верховные так и вовсе воюют.

Башня придвинулась, мы все замедляли бешеную скачку, пока не перешли на шаг. Кони начали вспрядывать ушами и пугливо храпеть, дико вращать глазами, животные лучше нас чувствуют опасность.

Башня выглядит все так же нелепо и страшно, словно прилипшие на укрытый ими столб массивные плиты, размером с двухэтажный дом, что поднимаются и поднимаются в небеса. Длинный ряд копий ограды, вычурные ворота, постоянное ощущение близкой опасности…

Я соскочил на землю, один из всадников ловко подхватил повод, а я бодрым шагом направился к воротам, где, к ужасу Гитарда и его людей, отворил их могучим пинком.

— Ждите, — сказал я, не оборачиваясь, — если так уж хочется. Хотя, думаю, я ненадолго.

Темный вход принял меня, как и в прошлый раз, с неприязнью, под подошвами надсадно заскрипела крупная ржавчина, накатил лютый холод.

Я задержал дыхание и шагнул через космическую тьму. Каждый следующий шаг начал даваться чересчур легко, я почти подпрыгивал, теряя вес, но затем снова все пришло в норму, впереди возник и начал приближаться яркий свет, а за ним раскинулся бушующий ад из кипящего огня.

— Гугол! — прокричал я. — Это я, Ричард!.. Вылезай, а то на меня тут снова нападут…

Впереди просторное помещение заполнено ревущим огнем, что рвется из пола, стен и даже потолка, а в центре судорожно дергается, словно в бешеной пляске, белый плазменный шар.

Я задержал дыхание и, напрягшись, двинулся прямо, стараясь не касаться стен, хотя воздух и накален, однако огонь, к счастью, не обжигает.

Еще один зал, тут текут реки жидкого огня, похожие на расплавленный металл. Я напомнил себе, что уже здесь был, и, замирая от ужаса, заставил двинуться вперед. Снова жар, но кое–как прошел в зал, где стен не видать из–за множества скульптур и выступающих полуколонн.

— Что за хрень, — сказал я громко. — В такой башне не могут быть залы!.. Да еще просторные… Гугол, ты где?

Капель воды размером со слона, что удивили в прошлый раз до икотки, за это время из пяти стало семь. В прошлый раз были прозрачными, сейчас словно покрылись металлической пленкой. Я потрогал, как и тогда, теперь в них чувствуется некое пугающее шевеление.

Накатил страх, я ускорил шаг по направлению к лестнице, а затем поднимался так же долго и надсадно, потому что иногда гравитация словно бы возрастает так, что я почти полз, а иногда буквально исчезает, и я прыгаю сразу на пару пролетов.

Лестница периодически выводит в залы, что размерами с поле для битвы стотысячных войск, я отворачивался и торопливо поднимался выше и выше. В прошлый раз выбрал не ту, и она после долгого восхождения привела на первый этаж, что–то эдакое мебиусное или даже клейное, на этот раз уже помню дорогу, но все равно «чому я нэ сокiл, чому нэ лiтаю, чому ж мэнi, Боже, ты крыла нэ дав, я б Зэмлю покинув i в небо злiтав».

Время от времени заползает антропологическая или антропоцентрическая мыслишка, что подлые маги насоздавали такое, чтобы пугать народ, но теперь уже помню, что это некие нужные для работы навороты, но не мне с моим куцым умишком догадываться, что и для чего…

— Гугол! — заорал я. — Ты хоть живой?

Прошел ужасающие по неземной красоте и мощи залы с бугристым полом. Две толстые колонны, поддерживающие свод, почему–то скользят по полу, словно по льду.

Я пробежал мимо, стараясь не приближаться, прошел через мост, что не шире ножен моего меча, внизу ужасающая бездна с реками из раскаленной добела земли.

Я заорал снова, дальше, как я помню, пойдут стражи этих мест, а драться будет непросто, в тот раз при мне были молот и болтер, а сейчас я только человеколюбец…

Наверху раздался мелкий топот, некто в черном торопливо сбегает мне навстречу. Я обнажил меч и ждал, и хотя там темно, но рассмотрел, что это человек, низкорослый и тщедушный, плечи узенькие, сам сутулый и сгорбленный…

Я молча ругнулся, сунул меч и ножны и шагнул навстречу. Гугол набежал быстрыми суетливыми шажками, я обнял его, сдавил плечишки.

— Почему не отзывался?

Он вскинул голову, лицо сияет, губы задвигались, но с них слетел едва слышный шепот:

— Охрип…

Я спросил встревоженно:

— Простыл, что ли? Здесь везде сквозняки, наверное…

Он помотал головой, я прислушался, едва различил:

— Нет… это я… неудачно…

Я опустил ладонь на его лоб, подержал, изумился:

— Да у тебя жар!.. Ты в самом деле приболел!

— Нет, — ответил он почти нормальным голосом, хотя и очень хриплым, — не… ого, сэр Ричард! Как вам удалось вернуть мне голос?..

— Да он сам вернулся, — ответил я. — От радости.

Он смотрел на меня счастливыми глазами.

— Не–е–ет, я же чувствую! Вы это умеете, вы же паладин… Пойдемте, я вам кое–что покажу.

Я сказал решительно:

— Знаешь, лучше двинем отсюда! Что–то мне это место очень не нравится.

Он встрепенулся:

— Что, пришло время?

Я спросил настороженно: