Читаем без скачивания Неземное тело - Галина Куликова

— В том-то и дело! — воскликнул Корнеев. — Мы на это и внимания особого не обращали. Я прочитал, что один грамм Сихотэ-Алинского метеорита идет примерно по четыре бакса, не посчитал эту цену заслуживающей внимания и больше в эти дебри не погружался. А сейчас выяснилась такая штука!

— Слушайте дальше, — не утерпела Лайма. — «Многие преступники приезжают в пустыню под видом туристов. На самом же деле они ищут „пришельцев из космоса“ — метеориты. Тайно вывозят их в Марокко, оформляют липовые сертификаты и продают. Контрабанда метеоритов чрезвычайно прибыльное дело. Некоторые метеориты дороже алмазов и рубинов. Самые редкие из них коллекционеры готовы купить за баснословные деньги. Один грамм обломка Луны или Марса может стоить от десяти до семидесяти тысяч долларов».

— Сколько?! — спросил, потрясенный Анисимов. И повторил: — Тысяч долларов? Вы ничего не путаете, а?

— Это не одна какая-то статья, — объяснила Лайма. — Их тут множество. Только про Алжирскую Сахару десятка полтора. Здесь написано, что она занимает площадь в два миллиона квадратных километров и считается самой богатой метеоритами территорией мира.

— Граков и Браун были там семь раз.

— Некоторые журналисты считают, что интерес к метеоритам у частных коллекционеров начался с Голливуда, — сообщил Корнеев. — Стали снимать блокбастеры о том, как метеориты летят к Земле, грозя врезаться в нее и уничтожить цивилизацию. У богатых стало модным ставить на каминную полку кусочки настоящих «пришельцев из космоса». Потом пошел слух, что в одном из марсианских метеоритов обнаружили следы внеземной жизни, и цены вообще взлетели до небес. Новость не подтвердилась, но спрос на камушки не упал. Коллекционировать метеориты стало модно. Появились аукционные дома, которые продают их и зарабатывают на этом большие деньги.

— Где еще побывали Граков с Брауном? — спросил Анисимов.

— В Чили, в пустыне Атакама, в Египетской Сахаре, в Аргентине, в Намибии… Это те места, куда со всего света съезжаются охотники за метеоритами. Некоторые вывозят по двести, а то и больше килограммов метеоритного вещества.

— Помнишь, Антон, как Леночка, еще когда мы к Степану в гости ходили, сказала про то, что через границы можно возить сколь угодно тяжелый груз — только деньги плати? — Анисимов кивнул. — Она начала болтать лишнее, понимаешь?

— Не могу поверить, что речь идет о таких больших деньгах, — покачал головой Медведь.

— Хочешь подтверждения? — азартно воскликнул Корнеев. — Изволь. Вот, пожалуйста. Есть такой очень известный охотник за метеоритами, американец Роберт Хааг. В Австралии он за шесть баксов купил у местного жителя метеорит, который потом перепродал за один миллион триста тысяч долларов. Вывез его, конечно, незаконно, и австралийцы грозятся его арестовать. Впечатляет?

— А вот мнение, которое, пожалуй, проливает свет на появление Лейтера в Москве.

— Кто такой Лейтер? — спросил Анисимов.

— Ученый, работавший на НАСА. Итак, цитирую: «Ученый мир не разделяет радости коллекционеров и азарта охотников за метеоритами. Цены на космические камни растут, иметь „неземное тело“ у себя дома считается престижным, и метеориты сотнями исчезают из поля зрения ученых. Никто не позволяет исследовать свое, такое дорогое, приобретение научным институтам и лабораториям. Большинство метеоритов возникло более четырех с половиной миллиардов лет назад в астероидном поясе, разделившем Марс и Юпитер. Земля менялась, а метеориты нет. Они являются единственным внеземным веществом, которое можно потрогать руками и исследовать основательно. В них — вся история нашей планетной системы».

— Полагаешь, ученые решили применить силу?

— Почему бы нет? — пожала плечами Лайма. — Допустим, НАСА узнает, что у Гракова есть редкий метеорит, который он собирается продать в частную коллекцию. К нему отправляется их представитель, Николас Лейтер, для переговоров. Думаю, Граков не согласился на предложенные условия. Возможно, Лейтер ему угрожал, за что и поплатился жизнью.

— Значит, Граков? — уточнил Анисимов.

— Надеюсь, он все еще у себя дома. Скоро приедут люди, которые о нем позаботятся.

— А ты не хочешь с ним поговорить, прежде чем его… того… — спросил Медведь. — Увезут?

— Конечно, хочу. Мы обязательно с ним поговорим. Но не сами, конечно. Боюсь, этот орешек нам не по зубам. Видели, что он сделал с Чуприяновым?

— Это Граков?! — воскликнул потрясенный Корнеев. — Граков избил Чуприянова?! Но за что?

— Всему свое время. Я расскажу, когда он будет сидеть вот тут, прямо передо мной.

— Значит, в деле замешаны американцы? — уточнил Анисимов. — Ученые, вышедшие на тропу войны, это что-то новое. Наука против денег.

— Если верить газетам, то увлеченные метеоритикой миллионеры и ученые то и дело сталкиваются друг с другом. Как правило, миллионеры побеждают.

— Но это, наверное, только старые метеориты находят в пустынях. Сейчас такая аппаратура, которая каждый камушек отслеживает, — покачал головой Медведь.

— Пишут, что каждый день на Землю падает около пятидесяти тысяч тонн камней. Большинство из них сгорает в атмосфере, тонет в океанах и рассыпается в недоступных человеку местах. Разве их все отследишь?

— В общем, ищи — не хочу, — сделал заключение Медведь.

— Насколько я понял, — заметил Анисимов, — не все метеориты имеют одинаковую стоимость. Что-то уходит совсем по бросовой цене.

— Главенствуют Марс и Луна, — подтвердил Корнеев. — Именно эти камни особенно редкие, а потому и ценные. А ученые в бешенстве еще и потому, что торговцы теперь придумали толочь марсианские камни в пыль и продавать эту пыль по милиграммам. А им не достается ничего интересного. Все интересное — недоступно.

— Это потрясающий товар, — деловито подвела итог Лайма. — Такого больше нет на Земле. Подделать его невозможно — это раз. Он легко делится на части — это два. И пилится, и режется, и колется. И дорого при этом стоит — три. Цена его, как у настоящей антикварной вещи, со временем не падает, а только растет.

— Подождите! — Корнеев неожиданно вскочил и бегом бросился к окну. — Кажется, они приехали. Скажи им, пусть Гракова сюда приведут, — попросил он Лайму. — Не можем же мы его просто так взять — и отдать! — добавил он таким тоном, точно речь шла о какой-то игрушке. — Нам потом ничего не расскажут!

Лайму всю трясло от возбуждения. Пользуясь тем, что ей на время дали карт-бланш, она действительно попросила привести Гракова к ним в дом.

— Орех нас убьет, когда узнает, что мы разрешили Анисимову слушать все это.

— Я за него ручаюсь, — сказала Лайма. — В конце концов, я собираюсь строить с этим мужчиной серьезные отношения.

— Опять?! — не поверил Корнеев.

— Можно подумать, у меня все так хорошо складывается в личной жизни, — обиделась она.

— Ну, бог в помощь, — пробормотал ее напарник и оглядел Анисимова, как коня, которого собирается купить на ярмарке.

— Чего? — спросил тот весело. — Нравлюсь?

— Упаси господь, — пробормотал Корнеев и поспешно добавил: — Мне Венера нравится.

— Молчи лучше, Ромео, — буркнул Медведь. — Ни на минуту нельзя одного оставить…

Сначала в комнату вошли два мужика в штатском, как их называли во все времена и при всех режимах, потом Граков, потом еще два человека в штатском. Преступника, так сказать, взяли в «коробочку». Впрочем, он не выказывал никаких признаков неудовольствия. Был полностью одет, чисто выбрит и, как всегда, самоуверен.

— Ах, Лайма, — сказал он и улыбнулся, показав свои сахарные зубы. — Как же я в вас обманулся!

— А как я-то в вас обманулась, — ответила она в тон, пристально глядя на него.

Поверить в то, что этот потрясающий мужчина уложил трех человек, было трудно.

— Садитесь, — предложила она.

Граков охотно сел на стул, а люди в штатском остались стоять позади него. Двое передвинулись и встали по бокам. Он не обращал на них ровным счетом никакого внимания. Получилось, что Лайма и Степан оказались прямо друг напротив друга, а остальные невольно попали в «массовку». Впрочем, так было правильно, потому что именно Лайма догадалась о том, что Леночку убил Граков. Она знала, как он это сделал и почему не попался.

— Вы расскажете нам, как все произошло? — спросила Лайма равнодушным тоном.

Она была готова к тому, что он откажется. Начнет высмеивать ее, замкнется в себе или выберет другую тактику поведения, которая не даст им возможности поговорить о случившемся. Однако Граков удивил всех.

— Я готов признать свою вину, — спокойно сказал он. — И буду сотрудничать. Я понял, что поддался порыву и совершил зло. Я понесу за него ответственность.

— Да уж, придется, — заметил Корнеев. — Вы убили трех человек!

— Я убил Леночку, — отрезал Граков. — Остальное можно считать несчастным случаем.