Читаем без скачивания Греши и страдай - Пэппер Винтерс

Создатели правил — вонючее правительство — смотрели на нас свысока, как на убогую нечисть на задворках общества.

Они понятия не имели, что их ждет.

«Я хочу все изменить».

И снова я затащил Клео в свой мир, не принимая во внимание ее чувства. Возможно, ей не понравится уровень приверженности и высоких устремлений, которые разделяют мои люди. Ей может не понравиться цель реформы, к которой мы все стремимся. Черт, насколько я знал, она могла предпочесть то, как все делалось всегда — прямо как идиоты, которые пытались украсть мое лидерство в ту ночь, когда Клео вернулась ко мне.

Все мои тревоги можно было погасить простым вопросом. Но я снова рванул вперед, не оставляя времени на раздумья.

«Я должен прекратить это делать».

Клео должна быть на первом месте в моей жизни — такой должна быть любовь, — но для этого мне нужно было закончить то, что я начал.

Мы жили разными жизнями, и теперь нам нужно было найти общий язык — научиться сосуществовать.

— Все в порядке, Клео. Останься, садись.

Она взглянула на меня.

Все детство нас учили, что в Церковь допускаются только полноправные члены. Никаких жен. Никаких детей.

И все же я порвал этот гребаный свод правил и стал относиться к собраниям как к семейным посиделкам, где каждый имеет право голоса. И я имел в виду всех. Детям разрешалось присоединиться, если у них были проблемы со школой. Родители членов приветствовали, если им требовалась услуга или ссуда.

Мы никого не бросали, и поэтому все вместе сражались. Потому что мы боролись, в первую очередь, друг за друга.

Схватив молоток, лежащий на столе, я один раз стукнул им.

— Спичка, ты делаешь заметки, — я посмотрел на пузатого байкера.

Еще одна вещь, которую я упразднил, — это распределение обязанностей. Единственными тремя должностями были президент, вице-президент и начальник охраны. У меня не было времени на секретарей или казначея. Мы работали бы лучше, если бы все были равны, а надзор осуществлялся бы с минимальными полномочиями.

— Конечно, През, — Спичка потянул к себе большую папку, лежавшую в центре стола, и перевернули на новую страницу. Он сжал короткими пальцами карандаш, готовый записывать.

Я вздохнул. В голове у меня была чертова кирка, но присутствие здесь... приведение дел в действие помогало мне быть в тонусе и успокаивало от всепоглощающей беспомощности, которую я испытывал, сидя дома.

— Все знают, что произошло за последние несколько дней?

Я оглядел стол. Шутки и сплетни прекратились, все были готовы к делу.

— Да. Подробности обнародованы, — пробормотал Мо.

Дверь внезапно распахнулась, выпустив женский эквивалент моих солдат на мотоциклах. Не было и намека на блестки или духи. Они были деловыми. Они были безжалостны. Они были «Чистой порочностью».

— Как мило, что вы присоединились к нам, женщины. — Додж отличный механик, у которого всего девять пальцев после несчастного случая на заводе, посмотрел на Молли, когда она медленно вошла в комнату. Молли была с нами с самого начала, она руководила многими предприятиями нашего Клуба.

За ней вошли еще несколько женщин.

Они были нежными и сексуальными, но в них была неоспоримая твердость. То, чего невозможно достичь, работая в офисе или поднимаясь по служебной лестнице. Они видели зло. Они выходили замуж за мужчин, находящихся на задворках общества. И они преданно помогали управлять нашей империей.

Они также были идеальным оружием в шпионаже и тайных операциях. Секреты редко разглашались, когда их выпытывал байкер с пистолетом. Но через красивую улыбку и женское очарование… ответы лились, как ебучие конфеты.

— Приятно быть здесь, муж. — Отбрасывая свои светлые кудри, Молли высоко подняла голову и направилась к стульям, окружающим край комнаты. — Ты так по мне скучал? Или это из-за того, что я оставила тебя без сознания от того, что я сделала прошлой ночью, и пошла на работу, не попрощавшись?

Мужчины усмехнулись.

Эти женщины отличались от обычных хихикалок или проституток. Этих женщин тщательно опрашивали, отбирали и проверяли, чтобы они могли стать исправными членами в той же степени, что и их мужчины. Они давали неоценимую обратную связь по некоторым миссиям и сделкам.

Однако то, что они жили и дышали этим местом, не означало, что они знали все. Они не были осведомлены о недавней торговле людьми или о серых сферах нашей жизни. Я защищал их от вещей, которых они не понимали.

Затылок запульсировал, когда комната наполнилась членами клуба.

С новоприбывшими не было места; воздух стал густым. Весь гребаный клуб нуждался в капитальном ремонте — мы переросли здание, — но пока мы не добьемся наших целей на будущее, то не можем переехать или отремонтировать. Приказ Уолтстрита.

Четыре женщины кружили по комнате, улыбаясь своим мужьям и уважительно кивая в мою сторону. Все они знали правила: если ты присягаешь на верность, то и веди себя соответственно.

Через несколько мгновений женщины сели на свои стулья и устремили на меня зверинец зеленых, карих и голубых глаз.

— Извини, мы опоздали, През, — улыбнулась Джейн, русоволосая женщина, которая, по словам Маффета, была долбанной машиной в спальне.

Клео не сводила глаз с новоприбывших, как будто никогда раньше не видела женщин.

«Глупая Лютик».

Разве она меня не знала? Конечно, я бы руководил своим клубом по-другому. Сколько ночей мы не ложились спать допоздна, меняя правила и проводя мозговой штурм, чтобы улучшить условия жизни, в которых мы родились? В конце концов, я создал этот клуб в ее память. Я создал мирное место для других, в то время как сам жил в муках без нее.

— Итак, вернемся к собранию. Вы все знаете, над чем мы работаем. Ничего из того, что мы собираемся обсудить, не будет новым. Однако у нас появился новый член, и мы должны проинформировать ее об этом.

Все жены обратили свое внимание на Клео. В их взглядах загорелись интерес и дружелюбие. Ревность и мелочность недопустимы — они это знали. Это было единственное, к чему я был чертовски строг.

— Клео, — я посмотрел на свою женщину. Мое сердце, черт возьми, колотилось так сильно, что билось о ребра. — То, что ты сейчас услышишь, — это все, над чем мы работали в течение четырех лет. План был введен в действие не только для того, чтобы отомстить за твою жизнь, но и для спасения жизней многих других людей.