Читаем без скачивания На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

В 1897 году Австро-Венгрия и Россия, одинаково не заинтересованные в обострении ситуации на Балканах, начали сближение с целью поддержания status quo. И в Вене, и в Петербурге опасались того, что на турецкой части полуострова возникнет неконтролируемая ситуация. 20 ноября(3 декабря) 1902 г. русский «Правительственный вестник» опубликовал сообщение, в котором излагалось предложение Турции приступить к реформам{1032}, и официальная точка зрения на развитие событий в Македонии: «Императорское Правительство уже не раз имело случай высказывать взгляд свой на македонский вопрос, осуждая всякие попытки славянских народностей к насильственному изменению существующего на Балканском полуострове порядка вещей, обеспеченного международными трактатами. Такового взгляда Императорское Правительство придерживается и в настоящее время. В виду сего оно сочло целесообразным вновь подтвердить данные как сербскому, так и болгарскому правительствам благожелательные советы, указав им на необходимость, в их собственных интересах, препятствовать опасной агитации и всячески содействовать к охранению спокойствия на Балканском полуострове»{1033}.

4 февраля 1903 года русский и австрийский послы в Турции выступили с совместной нотой, требующей реформ{1034}. Их проект был согласован между Веной и Петербургом — 8(21) февраля — и позже поддержан Берлином, Лондоном, Италией и Францией{1035}. «Кажется, толка не будет», — отреагировал на известие русско-австрийском соглашении Куропаткин{1036}. Его скептицизм не был безосновательным. Турецкое правительство, не желавшее проводить их под давлением извне, поспешило заявить о том, что они будут проведены в еще большем объеме, по инициативе султана. Одновременно с опорой на албанцев был развязан настоящий террор против христианского населения. Положение становилось все более сложным и все менее управляемым. Политика Константинополя приводила сторонников освобождения Македонии в отчаяние, так как их надежды на интернационализацию конфликта оказались под угрозой{1037}. В конце концов болгарские националисты при полной поддержке своего правительства и при содействии революционеров в Македонии организовали то, что один из их лидеров назвал «великой революцией в Битольском округе»{1038}.

В июне 1903 г. было организовано несколько взрывов в Салониках, а 20 июля (2 августа) 1903 г. в день Св. Ильи, в Битольском округе Македонии началось восстание, организованное активистами ВМРО во главе с Николой Каревым. В ночь со 2 на 3 августа 750 комитаджей, разбитых на 8 отрядов во главе с воеводами, взяли город Крушево. Вслед за этим в восстании приняло участие около 26 000 человек, в основном слабо вооруженных и не имевших подготовки крестьян. 12 августа от 18 до 20 тыс. турецких солдат при поддержке 7 орудий начали контрнаступление, которое правильнее было бы назвать широкомасштабной карательной операцией. 13 августа турки взяли Крушево. Восстание было жестоко подавлено турецкими властями — было уничтожено около 200 деревень, 12000 домов, убито несколько тысяч человек, около 70 000 оказались без крова, многие из них вынуждены были бежать в Болгарию, Сербию и Грецию{1039}. Илинденское восстание в Македонии опять привело к обострению ситуации на Балканах и заставило Петербург и Вену скоординировать свои действия для успокоения региона.

20 сентября(3 октября) 1903 г. в Мюрцштеге (Австрия) было подписано русско-австрийское соглашение о реформах в Македонии. Оно было оформлено в виде инструкции русскому и австро-венгерскому послам в Константинополе на основе проекта реформ от 8(21) февраля 1903 г. и заключало в себе требования назначить в македонских вилайетах «особых гражданских агентов от России и Австро-Венгрии» для наблюдения за проведением реформ и реорганизовать турецкую жандармерию, изменить административные границы с учетом интересов христианского населения, преобразовать административные и судебные учреждения, создать в главных центрах вилайетов смешанные комиссии из равного числа христианских и мусульманских делегатов для разбора политических и уголовных дел в присутствии консульских представителей России и Австро-Венгрии, освободить сожженные турецкими войсками населенные пункты от выплаты налогов в течение года. Оба правительства вновь потребовали от султана «более действенных способов контроля и надзора»{1040}.

«Если с одной стороны оба Правительства вполне признают право и обязанность Блистательной Порты подавлять беспорядки, вызванные злоумышленною агитацией комитетов, — гласило совместное австро-русское сообщение послам от 20 сентября(3 октября), — то с другой — они не могут не сожалеть, что это подавление сопровождалось насилиями и жестокостями, от которых страдало мирное население. В виду сего они считают настоятельно необходимым прийти на помощь жертвам сих прискорбных событий, и вышеупомянутые инструкции Вам укажут в подробностях на способы помочь лишенным всяких средств к существованию жителям, облегчить возвращение их на места и озаботиться восстановлением сожженных селений, церквей и школ. Правительства России и Австро-Венгрии питают твердую надежду, что их непрестанные усилия достигнут намеченной цели прочного умиротворения в потерпевших от смут областях, и убеждены, что их вполне беспристрастные советы будут приняты всеми, кого они касаются»{1041}. Одновременно об этих требованиях оба правительства официально известили и Софию, что вызвало там крайнее удовлетворение — Кобургу необходимо было защитить болгарское население в Македонии{1042}.

О русско-австрийской программе была извещена и Англия. Ее посол в Вене 19 сентября(2 октября) 1903 г. согласился с ней, предложив рассмотреть возможность ее расширения. «По мнению Правительства Ее Величества, — гласила официальная британская реакция, — ни одна схема, исполнение которой полностью зависит от мусульманского губернатора, полностью подчиненного турецкому Правительству и абсолютного свободного от иностранного контроля, не приведет к удовлетворительным результатам»{1043}. Лондон предлагал 2 альтернативных решения: а) назначение христианского губернатора, не являющегося подданным ни держав-участниц Берлинского конгресса, ни Балканских государств; б) сохранение губернатора-мусульманина, но с христианскими помощниками{1044}. 30 сентября(13 октября) Мюрцштегские требования были представлены султану, они произвели сильное впечатление на османское правительство{1045}. 9(22) октября русский и австрийский послы вручили великому визирю и проект новых реформ, через несколько дней поддержанный Францией. 19 ноября(2 декабря) Абдул-Гамид вынужден был согласиться на коллективные требования Европы{1046}.

В своей внешней политике султан твердо придерживался принципа «разделяй и выживай», и таковой же принцип он старался использовать и во внутренней политике. Для того, чтобы убедить Петербург и Лондон противостоять друг другу на Балканах и Проливах особого искусства не требовалось, как, впрочем, и для того, чтобы натравливать в Македонии болгар, сербов, греков и албанцев друг на друга. Это позволило свести на нет практические результаты начатого в Македонии процесса реорганизации жандармерии под контролем наблюдателей Австро-Венгрии и России. Программа реформ жандармерии в Македонии была в основном завершена к 1905 г. По договоренности Держав ее должен был возглавить итальянский генерал с 25 офицерами разных национальностей, каждая из Великих держав получала район для администрирования: Россия — Салоники, Австро-Венгрия — Скопье, Италия — Монастырь, Франция — Серез, Великобритания — Драму. Германия не получала особый район, зато немцы контролировали школу для жандармских офицеров и государственных чиновников в Салониках{1047}. 21 декабря 1903 г. итальянское правительство назвало свою кандидатуру — во главе международных жандармских сил встал генерал-лейтенант Эмилио Деджиордис.{1048}.

Мюрцштегское соглашение позволило закрепить отношения с Австро-Венгрией во время русско-японской войны секретной декларацией о взаимном нейтралитете. Она была подписана 2(15) октября 1904 г. в Петербурге. Договор гарантировал нейтралитет в случае «неспровоцированного» конфликта с третьей державой вне Балканского полуострова. Он должен был оставаться в силе до тех пор, пока Вена и Петербург будут придерживаться «согласованной политики в делах Турции»{1049}.

Глава 14. Навстречу войне с Японией

«Могущество России значительно превосходит могущество Японии, — писал в апреле 1896 г. С. О. Макаров, — но на Дальнем Востоке нам трудно иметь столько же сил, сколько у наших противников»{1050}. Эта достаточно очевидная мысль вовсе не была очевидной для императора. С середины 1903 г. на внешнюю политику Николая II все больше стал оказывать влияние кружок отставного ротмистра гвардейской кавалерии А. М. Безобразова, возведенного в звание статс-секретаря. «Безобразовцы» инициировали безответственную авантюристическую политику в Манчжурии и Корее. Эта политика, по мнению Безобразова, должна была спасти Сибирь от расхищения природных богатств иностранным капиталом, а Россию — от войны с империей микадо. Он предлагал: 1) усилить русские военные силы в Приморье; 2) занять доминирующее положение в Корее; 3) ускорить завершение Транссибирской магистрали; 4) «учредить нечто новое — «Восточно-Азиатскую промышленную Компанию» для того, чтоб сторговаться с Японией на коммерческой почве»{1051}. Корея привлекала возможностью проводить фактически неограниченный ничем лесной промысел, качеством леса(75 % лиственницы, 15 % ели и пихты, 6 % кедра и только 4 % лиственных пород), объемом поставок(20 тыс. пиловочных бревен с концессии Бринера, и до 700 тыс. — общий вывоз по Ялу) и наличием дешевой рабочей силы{1052}. При этом остается непонятным, на какой коммерческой почве предполагалось договариваться с дальневосточным соседом, который отнюдь не собирался делиться с кем бы то ни было своим влиянием на корейском полуострове.