Читаем без скачивания В твоих глазах - Амабиле Джусти

Поэтому ему придётся держать Франческу на расстоянии, хотя и чувствовал, что его тянет к ней с такой силой, какую он не считал возможной.

Даже если возвращение домой и отсутствие её рядом заставляли трепетать все его поэтические представления о надежде и красоте будущего.

* * *

Франческа снова не пришла на лекцию. Два часа, а она не появилась даже под конец. Неужели она решила отказаться от занятий?

Эта мысль буквально терзала его.

«Я не несу за неё ответственности».

Она взрослая женщина.

«Может делать что хочет, я не её опекун.

Я не несу за неё ответственности».

Пока Байрон повторял про себя эти полные ненавистной мудрости фразы, голос вернул его к реальности.

— Раз уж ты так и не появился, похоже, теперь моя очередь.

Байрон резко повернулся, не просто удивлённый, а встревоженный.

То, что миссис Марджери Лорд приехала сюда, да ещё утром, было довольно необычным обстоятельством. То, что вместо того, чтобы позвонить ему и указать конкретное место встречи — как правило, в каком-нибудь чванливом месте, обычно после наступления темноты, — она даже взяла на себя труд подождать его за пределами лекционного зала, было почти тревожным. И всё же сомнений не было: она покинула свой великолепный дом на Капитолийском холме в самом центре Вашингтона, потратив почти семь часов на поездку к нему. Несмотря на то что в её распоряжении был просторный «Линкольн Континенталь» 1998 года выпуска и профессиональный водитель на двадцать четыре часа в сутки, она никогда не подвергала себя таким неудобствам: даже на похоронах Изабель. Она послала ему цветы и телеграмму с библейской фразой о смерти, к тому же с возможным оскорбительным смыслом: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление».

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, не испытывая ни малейшего искушения проявить вежливость и гостеприимство.

— Твоя вежливость достойна похвалы и во всём похожа на вежливость твоей матери, — холодно ответила бабушка. — Ты закончил лекцию? — спрашивая, она огляделась, наблюдая, как студенты высыпали из аудитории в коридор.

— К чему всё это беспокойство? Что случилось? Государственный переворот? На твой дом наложили арест? Ты собираешься вычеркнуть меня из завещания и хочешь предупредить заранее?

— Я была на вилле Мартас-Винъярд, проконтролировала организацию приёма в конце ноября, а по возвращении решила нанести визит тебе.

— Ты никогда этого не делала, но при этом курируешь десятки приёмов на острове, не выезжая из города. Что делает этот визит таким особенным?

— Я заказала столик в 30 Boltwood на полдень. Сегодня ты обедаешь со мной.

Байрон состроил далеко не лицеприятную гримасу.

— Я занят, — раздражённо пробормотал он.

— Чем именно?

Его мысли тут же устремились к Франческе. Инстинкты кричали ему, чтобы он разыскал её, признался: «Ладно, давай покончим с этой паранойей, у меня есть к тебе чувства, даже если я не знаю, какие именно, я хочу, чтобы мы были вместе».

Но быстро понял, что это абсурд. Он не мог вступать в отношения с одной из своих студенток. Он не должен был даже спать с ней, не говоря уже о романе.

«Франческа права, когда возвращает тебя на землю, используя свою острую иронию. Что ты собираешься делать? Какой следующий шаг — предложить ей жить с тобой?»

Нет, нет, он должен найти выход. Сбежать от самого себя.

А пока для начала, можно пообедать с бабушкой.

* * *

Обед оказался гораздо более нервозным, чем он предполагал. Большую часть обеда бабушка рассказывала ему бесполезные новости. О событиях в столице, о благотворительных вечерах, о политической карьере, которая только-только пошла в гору, о людях, приглашённых на следующий День благодарения.

Именно когда бабушка интересовалась, не собирается ли он взять с собой кого-нибудь на пресловутый ужин, и задавая вопрос, она оставила вилку на полпути в воздухе, а гребешки упали обратно на тарелку, и соус «Морнэ» слегка забрызгал шёлк одного рукава, Байрон начал испытывать острое ощущение жжения. Своеобразный запах гари. Один случай странного поведения мог пройти незамеченным, но два, как правило, становились предвестниками гибели.

— Что именно ты хочешь узнать?

— Я только что сказала тебе.

— Ты же знаешь, я никогда не посещаю твои помпезные ужины в День благодарения.

— Некоторые вещи могут измениться.

— Конечно. Например, ты приезжаешь в Амхерст, чтобы спросить меня, приду ли я на твою вечеринку? Раньше тебе хватало телефонного звонка. Кроме того, насколько я знаю, ты и шагу не делала в сторону острова раньше среды перед Днём благодарения. У тебя большая свита лизоблюдов, которые выполняют твои поручения, не заставляя тебя совершать напряжённые разъезды. Разве не ты всегда говорила, что по-настоящему богатый человек делегирует полномочия?

— Отношения с родственниками делегировать нельзя.

— Если не считать телефонных звонков с категорическими приказами, которые всегда отдавала лично, я больше общался с твоим секретарём, чем с тобой.

— В этом мы с тобой похожи.

— О нет, позволь мне не согласиться. Я, изо всех сил пытаясь игнорировать тебя, вообще не делегирую полномочия. Я не поручаю никому позаботиться об этом за меня. Я просто не занимаюсь этим. И, полагаю, ты знаешь почему.

— Она никогда не была женщиной твоего уровня, и ты это знаешь. Ты всегда это знал, но легче обвинить меня в жестокости, чем себя в грубой ошибке. Когда решаешь привести в семью неподходящих людей, приходится учитывать и сопутствующий ущерб.

— Неподходящие люди… Сопутствующий ущерб… Всё это так холодно и асептично. Для тебя брак — это деловой контракт.

— А для тебя это сказки на ночь. Но признай, из двух вариантов твой связан с гораздо большим риском разочарования. Я не видела ни одного разумно устроенного брака, который бы не протекал превосходно, не причиняя никому страданий. Браки же по так называемой любви всегда терпят неудачу. Не говоря уже о существенном факте, на котором ты не хотел останавливаться: ты даже не любил её, Изабель. У тебя имелись все недостатки вынужденного брака, но не было даже кратких удовольствий от брака по любви. В тебе просто нет этого, мой мальчик.

Взгляд Байрона стал более мрачным. Он начал всё понимать. Предсказуемость Марджери Лорд была одним из её недостатков. Она считала себя умной, но в глубине души ею владели всё те же условности. Она не проделала бы весь путь в Массачусетс за двадцать дней до Дня благодарения только для того, чтобы напомнить ему об ошибке, которую он совершил, женившись на Изабель. Нет, несомненно, ею двигала какая-то другая причина. Мотив новый,