Читаем без скачивания Надеюсь и люблю - Светлана Талан

человека. Меня мучила совесть, наверное, впервые за все время моей самостоятельной жизни. Я не смогла опустить включенную в сеть лампу в ванну, где лежал Володя, но мои откровения убили его, и мне предстояло жить дальше с чувством вины, от которого никогда не избавиться. Иногда я думала, что нужно было в тот момент просто уйти из дому, однако потом понимала, что моя жизнь продолжилась бы на панели и на моих планах можно было бы поставить жирный крест. Но случилось так, что в итоге я стала свободной и богатой. Володя научил меня жить в волчьей стае по волчьим законам… Было ли это действительно так или мне лишь казалось, я не знала. Именно сейчас я потеряла чувство реальности и находилась в каком-то трансе.

Я смотрела, как закрывается крышка гроба и моего мужа медленно опускают в узкую глубокую яму. Меня попросили первой бросить горсть земли. Я наклонилась, взяла в руку кусочек прохладной октябрьской земли и разжала кулак. Как в замедленной съемке, земля полетела вниз, на лакированную деревянную поверхность гроба. Она глухо ударилась о сухое дерево, и этот стук был для меня словно гром среди ясного дня. Вздрогнув от тяжелого звука, больно ударившего меня по барабанным перепонкам, я почувствовала, что покидаю реальный мир…

Очнулась я дома, в своей постели. Рядом сидел Палыч.

— Как вы себя чувствуете, мадам? — заботливо наклонился он надо мной.

— Почему на улице темно?

— Ночь ведь уже. Скоро двенадцать.

— Я так долго спала? — спросила я и только теперь заметила, что переодета в ночную рубашку.

— Вам стало плохо на похоронах. Вызвали врача, он уколол вам успокоительное и снотворное.

— Палыч, не уходите, прошу вас, — произнесла я. — Мне страшно.

— Как скажете, мадам. Сейчас я позову доктора, он еще раз вас осмотрит.

— Где он?

— Внизу, в холле.

Это оказался знакомый мне Филиппович. Он вошел с хмурым видом, но, увидев, что я не сплю, улыбнулся.

— Ну что, красавица, проснулась? — спросил он, нащупывая мой пульс.

— Я не хочу просыпаться. Хочу уснуть и все забыть.

— Поспать вам не помешает. А вот забыть… Память — один из лучших подарков от Господа. Лучше уж помнить, чем вообще все забыть… Да, надо бы дать вам успокоительные…

— И вколоть снотворное, — закончила я за него фразу.

— Можно и это. Но главное — ваше настроение. Надо смириться со случившемся как с неизбежным и продолжать жить дальше…

— Доктор, вколите мне снотворное. — Я посмотрела на него усталым умоляющим взглядом.

У меня перед глазами поплыли воспоминания. Последнее, что я увидела, было безжизненное тело Володи — он с открытыми глазами лежал в ванне…

* * *

Был конец ноября, когда мы на сороковой день помянули Володю и я немного пришла в себя. Конечно, я еще не могла ощутить в полной мере вкус давно забытой независимой жизни, но в доме уже не задыхалась. Мой верный заботливый друг Палыч за время моей болезни успел сделать перепланировку и заменить ванну. Теперь здесь все было по-новому и ничто не напоминало о случившемся. Как же я была ему благодарна! Ведь я не просила его об этом — он сам догадался.

— Мадам, вас хочет видеть Хамид Равшанович. Пригласить? — спросил Палыч, заглядывая в кабинет.

— Пригласите.

Я так и знала, что Хам вот-вот явится. «Наверное, уже руки потирает в предчувствии новой прибыли», — подумала я, и тут же на пороге появился бородатый, широкоплечий и высокий Хам.

— Здравствуйте, Катя, здравствуйте. Рад видеть вас в добром здравии, — произнес он, широко улыбаясь.

— Добрый день. Присаживайтесь. Что вас, Хамид Равшанович, привело ко мне? — спросила я, нисколько не смущаясь под его откровенным взглядом.

— Во-первых, еще раз примите мои соболезнования. Такая неожиданность, надо же!..

— Ну, не хитрите, Хамид Равшанович, не за этим вы пришли.

— Честно говоря, да. Если хотите, Катя, перейти сразу к делу, то давайте.

Хам развалился в кресле и закинул ногу на ногу.

— Давайте, — согласилась я.

— Я хочу поставить вас в известность, что забираю бизнес вашего покойного мужа, — нахально сказал он и просмотрел на меня прищуренными хитрыми глазами.

— А кто вам его отдаст? — спросила я. — Разве я вам сделала такой подарок?

Такого ответа он явно не ожидал и немного замялся.

— Я сам его заберу, — все же нагло и напористо ответил Хам.

— А я не отдам, — не менее нагло ответила я.

— Катя, но вы же женщина! А предназначение женщины быть женой, матерью. Зачем вам это надо? — заулыбался Хам, меняя тон.

— Я вдова Владимира Олеговича. И его деньги — мои деньги, а его бизнес — мой бизнес, — продолжала я.

— Разве вы не богатая вдова? У вас есть все, что нужно женщине, чтобы удачно выйти второй раз замуж. Ведь жизнь продолжается, Катя, и она прекрасна…

— Простите, я не приглашала психотерапевта. Вы надеялись, что вот так просто я вам все отдам? Нет! И Максим Иванович тоже будет против. Никто ничего не преподнесет вам на блюдечке с голубой каемочкой! — решительно сказала я, переходя в наступление.

— Максиму Ивановичу некуда будет деваться,

— отдаст, поверьте мне, Катя.

— Допустим. Пусть он и отдаст. Но без кормушки останется еще одно важное лицо, о котором вы, уважаемый Хамид Равшанович, совершенно позабыли.

— Это кто же? — насторожился Хам.

— Степан Васильевич, — использовала я последний козырь, зная, что в столице именно он «крышует» Крюка.

Лицо Хама изменилось. На нем появилась злость, глаза засверкали стальным холодом.

— Я считаю наш разговор пока неоконченным, — сказал он, тяжело поднимаясь с кресла и еле сдерживая гнев. — Я дам вам время подумать.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Я вам тоже.

Он ушел не прощаясь, а я сразу же попросила Палыча:

— Пригласите, пожалуйста, Максима Ивановича и Равиля Закировича. Нам надо срочно поговорить.

— Хорошо, мадам, — спокойным голосом ответил Палыч и тихонько затворил за собой дверь.

В тот вечер состояние подавленности окончательно меня покинуло. Надо было срочно разработать дальнейший план действий, чтобы бизнес Володи не ушел просто так в цепкие руки наглого Хама.

Уже через день я, Равиль Закирович, Максим Иванович и Палыч провели в рабочем кабинете всю ночь, обсуждая детали плана и торгуясь.

* * *

— О Катя! Вы очень хорошо, просто прекрасно выглядите! — широко развел руками Хамид Равшанович, входя в кабинет.

— Спасибо, — изобразила я на лице приветливую улыбку. — Вы тоже неплохо выглядите.

— Что вы! Я — мужчина, у меня полно забот-хлопот, а вам, женщинам, надо отдыхать, посещать косметические салоны…

— Лучше уж обладать природной красотой, — перебила я его.

— О, этого у вас не отнять! —