Читаем без скачивания Тревожная весна 1918 (СИ) - Дорнбург Александр

Надо заметить, что принцип выбора начальниками себе помощников, положенный в основание формирования армии, конечно, обеспечивал успешность работы и сулил отличные результаты, но, в то же время, чрезвычайно тяжело отразился на частях действующей армии, продолжавшей борьбу с большевиками.

Действительно, начальники дивизий выбирали себе наилучших помощников (командиров полков, дивизионеров и т. д.), а эти последние — наилучших офицеров. Но конечно — эти последние, были лучшими офицерами и на действующем фронте и их начальники никак не хотели расстаться с ними, отлично сознавая, что их уход болезненно отразится на деле.

Чтобы удовлетворить обе заинтересованные стороны и одновременным отозванием офицеров не ослабить фронта, я вытягивал намеченных офицеров постепенно, применяя порой даже хитрость — вызывал их к себе в штаб, задерживал несколько дней, а затем направлял в формируемые части Постоянной армии.

К 8 мая было объявлено "Положение о военной службе казаков и калмыков Донского Войска" и выработаны штаты. Вместе с тем, ввиду минования надобности, а также и вследствие прочно обоснованной постановки военного дела, были ликвидированы все партизанские отряды.

Этой мерой, как ни странно, мы нажили себе много врагов, о чем я расскажу ниже. А едва ли можно отрицать, что организм 13–17 летних юношей, в общем, далеко не приспособлен к перенесению лишений боевой жизни и потому, приносимая польза такими партизанами, часто не окупала затраченных молодых жертв. Мало того, формирование партизанских отрядов сопровождалось вакханалией, дававшей широкий простор для темной деятельности всяких проходимцев и авантюристов, походивших на командиров не больше, чем слон на Буратино.

Поэтому-то начальникам войсковых частей было строго запрещено принимать в отряды детей, а бежавшие из школы, насильственно водворялись обратно, будучи при этом примерно наказуемы

Главные основы воинской повинности, одобренные Атаманом, состояли в следующем: к воинской службе казаки и калмыки Донского войска привлекаются между 19 и 40 годами своей жизни в течение 21 года; из них 2 года в строевой разряд и на 19 лет в запасный, состоя в нем 6 лет в частях второй очереди и 13 лет в частях третьей очереди. Призыв производится жеребьеметанием, льготы допускаются по болезни, семейному и имущественному положению, а отсрочка — для окончания образования.

При отсутствии сверхсрочно служащих урядников, урядничий вопрос стоял очень остро. Для подготовки урядников из молодых казаков был сформирован учебный полк, куда из частей уже 15 июля, были командированы для подготовки в должности урядников молодые казаки. Такой способ дал однообразие в обучении и вполне обеспечил части младшим командным составом. Для подготовки урядников технических войск, сформировали при начальнике инженеров, особую "Школу инструкторов — специалистов инженерного дела".

Одновременно было преступлено к разработке положения о сверхсрочнослужащих, кадры которых при двухлетнем сроке службы являлись чрезвычайно важными.

Особенные затруднения вызывал вопрос укомплектования офицерским составом Донских армий (действующей и формировавшейся — Постоянной). Как я говорил, станицы самостоятельно выступали против большевиков, причем донские офицеры принимали участие в этой борьбе постольку, поскольку они находились на жительстве в выступавших станицах. Но в общем их там было немного. Были случаи, что в станицах скрывались и неказачьи офицеры. Казаки вначале относились к ним недоверчиво, но если офицеры хорошо себя зарекомендовывали, то станичники очень ими дорожали, зачисляли к себе в станицу и даже наделяли землей. Теперь муштровал и лупил по сусалам уже не просто «офицерик», тварь дрожащая, а боевой друг, батя, имеющий на то полное, честно оплаченное кровью право.

Когда образовалась центральная власть в Новочеркасске, к ней со всех сторон от восставших станиц, стали поступать настойчивые просьбы о присылке офицеров. По сведениям, имевшимся в штабе, к моменту прихода большевиков, в Войске состояло около 6000 офицеров. Исходя из этой цифры, было признано, что такого количества офицеров более чем достаточно для нашей армии в 20–30 тыс. человек и потому сначала было решено не задерживать желающих уходить в отставку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако, как показала жизнь, такая мера оказалась неудачной. Во-первых, данным разрешением пожелало воспользоваться очень большое количество офицеров, а во-вторых выяснилось, что спасаясь от преследования Советской власти донские офицеры распылились по всей России и собрать их не представлялось возможным.

Кроме того, среди наличных офицеров, многие были так сильно утомлены физически и настолько глубоко пережили стадию своего морального унижения и оскорбления, что навсегда потеряли веру в успех дела и, следовательно, к предстоящей работе совсем не годились.

А гражданская война имела свои особенности. Для нее требовались начальники, умевшие не только дерзать, но умевшие быстро разбираться во всех условиях, присущих этого рода войне, начальники, быть может, со своеобразным масштабом, критериями и даже особой идеологией. Меня часто поражало, как старые отличные кадровые офицеры Императорской армии, привыкшие пунктуально нести службу и требовать ее исполнения согласно старым уставам, привыкшие беспрекословно исполнять все приказания начальства, терялись в новой необычной обстановке и условиях. Это Вам не на плацу занятия строевой проводить!

От формирования офицерских частей мы отказались, офицерское училище повышения кадров заработало и кое-как офицеров мы распределили по частям. Все годные к строю офицеры были командированы на фронт; был открыт прием в Донскую армию офицеров неказаков; казачьим офицерам был запрещен уход в Добровольческую армию, а всем ранее туда ушедшим было приказано вернуться обратно; стал запрещен уход в отставку офицерам моложе 31 года, а ушедшие ранее были возвращены обратно.

Между тем, нужда в военном снаряжении, по мере освобождения нами области, росла с каждым днем. 20 мая штаб генерала Мамонтова нам докладывал: "Призванных казаков около 10000 чел., из них с винтовками около 5000, патронов на винтовку русскую 25, снарядов на орудие 60". Так, а часто и еще хуже, было положение всюду.

Становилось ясно, что несмотря на природные богатства Края и на целый ряд целесообразных мер, предпринятых для развития самостоятельной Донской промышленности, местных средств будет далеко недостаточно, чтобы удовлетворить потребность наших войск.

В Войсковой штаб отовсюду шли настойчивые просьбы: "дайте оружие, патроны, пулеметы, пушки, снаряды, аэропланы, автомобили, обувь и так далее". Отказать и не дать вовремя, — значило бы во многих местах обречь дело на неудачу и заронить в казачьи души сомнение в возможность успешной борьбы с большевиками.

Надо было искать источники снабжения вне области. Но Россия целиком была во власти Советов и только Украина, где хозяйничали немцы, да отчасти Грузинская республика (там тоже местные сепаратисты конфисковали массу оружия у Кавказской армии), казалось, могли помочь Войску Донскому в трудном его положении.

По роду своей деятельности, я ежедневно непосредственно соприкасался с казачьими массами в широком смысле этого слова и, потому был в курсе настроении, переживаний и колебаний казачества этого времени. Тут нюансов было множество. Факты и совокупность личных наблюдений, дают мне основание утверждать, что в общем, за малым исключением, казаки охотно восставали против Советской власти преимущественно там, где красногвардейцы чересчур основательно грабили казачье добро, что чаще всего бывало вблизи железных дорог и больших центров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Целью восстания являлось — освобождение своей станицы от красного террора. Дальше этого, намерения восставших обычно не простирались. Вот почему, требовалось применение героических мер и огромных усилий, чтобы изменить психологию казачьей массы и сдвинуть ее с этой позиции "моя хата с краю."

И при Каледине был такой же "порыв" в Казачестве, было желание казачьей массы восстановить свои старинные формы правления и стремление к известной самостоятельности Дона, но эти чувства не сумели подогреть, не сумели их использовать и порыв угас. Личность генерала Каледина, как я уже говорил, тонула в дерьмовом коллективе, составлявшим Донское правительство. Оно вязало Каледина и в тоже самое время само топталось на одном месте, теряя время на пустые разговоры и ненужные споры. В таких же условиях работал и погиб генерал Назаров.