Читаем без скачивания Темный принц (трилогия) - Виктория Иванова

Аларик Дорэйн барон Кенсард все отрицал. Под конец он даже, забывшись, шагнул вперед и заявил:

— И вообще, я требую предоставления мне присяжного поверенного! [10]

Гил обвел скучающим взглядом камеру: мокрые, покрытые плесенью стены, чадящий факел с неверно пляшущими языками пламени, Призрачный Страж, неподвижным истуканом замерший возле стены, — и сладко улыбнулся:

— Боюсь, вы не в том положении, чтобы что–либо требовать.

Барон Кенсард обежал взглядом небольшое помещение, сглотнул комок, застрявший в горле, и тут же поменял тон:

— А я… м–могу пон–просить о п–прис–сяжном пов–ве–ренном?

— Сейчас вам стоит просить не о присяжном поверенном, — прошипел Второй Всадник Ночи, — а о том, чтобы веревка была покрепче да виселица повыше! После всего совершенного вами палач не будет марать в вашей крови Меч Правосудия, несмотря даже на то, что вы дворянин.

Барон окончательно спал с лица.

— Хотя… — задумчиво протянул Гилберт, меняя тон разговора, — если вы все расскажете, может…

— Я все! Все, все, все расскажу!

Рассказ барона был прост. Началось все лет десять назад, когда по Мореании поползли слухи, что недавно назначенный наместник завышает налоги, забирая разницу себе («Но вы же понимаете, милорд, что это неправда!!!»). Одним из первых заявил об этом в полный голос («Да на базарной площади! Да в людный день! Это ж волнения могли начаться!») один оборотень — местный лесничий.

Чтоб не произошло ничего опасного, пришлось действовать превентивно. Одним многоликим больше, одним меньше («Там еще случайно оказалась его семья, но эта мелочи, правда, милорд?»).

Потом подняли голову гоблины. За ними орки. Следом что–то посмела сказать семья токкэйби… Во избежания проблем приходилось проводить небольшие карательные рейды.

А лет шесть назад в Мореанию заглянул один эльф («Не знаю, как его зовут, милорд. Эльф как эльф… Только знаете, милорд, кажется, он из знатных. Может, даже в Светлый Совет входит»). И вот этот эльф, каким–то образом узнав о «мелких грешках» барона, предложил ему небольшую сделку. Мол, если в ближайшее время в Мореании останутся только люди, самое большее через полгода барон станет правителем Мореании — страны, свободной от власти Темной империи. («Конечно, милорд, я отказывался! Но он угрожал мне! И, в конце концов вынудил меня принять его предложение!»)

Разговор с бывшим наместником занял не так уж много времени — не больше получаса — но, несмотря на это, выяснив у Аларика Дорэйна если не все, то очень многое из того, что тот знал, Гилберт чувствовал себя очень измотанным.

Выйдя из темницы и отпустив Призрачного Стража, он без сил опустился в кресло в коридоре и, запрокинув голову, обессиленно закрыл глаза.

Тихо скрипнула дверь где–то в дальнем конце коридора. Шелестнул тяжелый подол платья. Дробно простучали подкованные каблучки туфелек.

— Устал? — сочувствующе прошелестел над головой голос.

— Не то слово, — печально вздохнул Гилберт. — Господин Дорейн решил, наконец, поделиться своими взглядами на события последнего десятилетия.

— И? — В голосе девушки зазвучало напряжение.

— Все примерно так же, как рассказывали различные жалобщики. Вот только… Не понимаю я! Каким образом уничтожение иных рас может помочь получить власть?! Такое чувство, будто я пытаюсь сложить головоломку, когда у меня отсутствуют несколько ее кусочков!

— Ты разгадаешь, — улыбнулась она.

— Думаешь? — В голосе принца зазвучал неприкрытый скептицизм.

Девушка медленно провела кончиками пальцев по его лбу, отводя с глаз прядь черных волос:

— Уверена.

* * *

Стежок. Еще один. Ренина воткнула иглу в ткань и окинула скептическим взглядом получающуюся вышивку. Выглядело плохо. Теоретически на материале должен был быть изображен единорог, положивший голову на колени юной девушке. На практике же… Странное желтоватое создание, изображенное возле схематически набросанной грифелем человеческой фигуры, меньше всего напоминало единорога.

Тэ выглянула поверх локтя Ренины, обнюхала вышивку и, удивленно зацокав, прыгнула в дальний угол комнаты. Девушка проводила зверька взглядом, в очередной раз попытавшись понять, что же это за создание.

Вообще, Тэ больше всего напоминала обычную крокозябру (эти звери в изобилии водились близ Лаистенских лесов): тело, покрытое мягким пушком золотистой окраски, огромные, с пол–ладони глаза, крошечные круглые ушки, длинный хвост с львиной кисточкой на конце и огромный рот, заполненный несколькими рядами мелких и острых как иголки зубов. Единственное, что в корне отличало Тэ от обычных крокозябр — размер. Обычно эти животные достигают футов пять в величину. Тэ же едва доросла до одного. Да и вместо обычного для этих зверей урчания она издавала тихое, едва слышное цокание, за которое Ренина и прозвала ее Тэ.

Самого зверька Ренина, скучающая по пропавшей сестре, обнаружила около полугода назад в позолоченной клетке в кабинете императора Благоземья. Маленькая крокозябра так понравилась принцессе, что та уговорила отца отдать зверюшку ей.

И сейчас Тэ, которой явно не понравилась вышивка, крутилась на своих подушечках, подбирая местечко по–удобнее.

Ренина встала на ноги и, подойдя к своему любимцу, медленно провела кончиками пальцев по пушистой шерстке. Из головы все не шел этот странный полусон–полувидение. Все произошло ночью, около недели назад… Какое–то странное смутное воспоминание, от которого осталась только фраза: «Скажи Тери, что в пещере у Марханговой тропы — логово адептов Хаоса. От Ди…»

Тяжелый перстень на безымянном пальце слегка нагрелся. Хранитель очень тяжело переживал неспособность защитить ту, что стала его хозяйкой. После формулы произнесенной Дираном, дух смог сломать основу заклятия, но полностью уничтожить его не сумел. Ренина уже не была безвольной куклой, но имя «Тери» сейчас ей говорило не больше, чем любое другое. Да и последний разговор с отцом, как и несколько часов последовавших за ним, попросту стерлись из памяти.

Можно было просто попытаться забыть об этой фразе, но вот если бы не один разговор, произошедший пару дней назад…

Девушка расплетала косу, готовясь отойти ко сну, когда из вечернего полумрака, струящегося из витражного окна, выступила высокая полупрозрачная фигура:

— Ренина?

Рука автоматически вскинулась в знакомый с детства жест изгнания призраков — в Эльтере, столице Благоземья, привидений было лишь вполовину меньше живых жителей. Сами призраки не очень мешали, но порой их присутствие было излишним.

Но Знака Изгнания Ренина так и не сделала — слишком уж нежданный гость был не похож на обычного призрака. Те — сутулые белесые фигуры в полуистлевших балахонах. Это же был высокий блондин в одежде черных и золотых тонов. Слегка, правда, прозрачный, но в целом… очень даже…

— Кто вы такой?! — резко бросила девушка. — И что вам надо в моей комнате?!

В глазах парня блеснуло недоумение:

— Рени, ты шутишь? Это же я! Теренс!

— Я вас не знаю! — оборвала его принцесса. — И если вы сейчас же не уберетесь, я позову стражу!

— Ренина…

— Убирайтесь! — резко повторила она.

— Но это же я! Тери!

— Я уже сказала! Не знаю я никакого Тери! Хотя… Если вам будет легче, могу сказать, что в пещере у Марханговой тропы логово адептов Хаоса, — повторила она надоевшую за последнее время фразу, не надеясь, впрочем, что слова из сна могут чем–то помочь.

Но незваный гость вдруг недоумевающе протянул:

— У Марханговой тропы? Это где–то возле Зайрамских гор?

— Не знаю я, где это! Убирайтесь!

— Но… Откуда ты… вы… это знаешь… знаете?

— От какого–то Ди, — пожала плечами она.

— Ди? — поперхнулся парень. — Ты знаешь Дирана?!

— Не знаю я никакого Дирана! — Она вскочила на ноги. — Я уже сказала! Я не знаю ни его, ни вас! Не знаю и знать не хочу! И либо вы сейчас же уходите, либо я зову стражу!

С тихим вздохом он растаял в воздухе. Ренина без сил опустилась обратно в кресло.

Странный разговор. Странный посетитель. Хотя… Сейчас, через пару дней после этого визита, можно признаться, пусть даже только себе, что этот полуночный гость довольно… симпатичный.

Хранитель, которому удалось снять еще один слой заклятия, удовлетворенно завозился в перстне.

* * *

— …И расступится Тьма, залившая вольные земли Аларии… И протянется дорога, вымощенная янтарными плитами…

Протяжно свистнул кортелас, но и за мгновение до того, как отточенный клинок коснулся шеи, тонкие обескровленные губы продолжали шептать слова древнего пророчества: