Читаем без скачивания Анжелика и дьяволица - Анн Голон

— Прекрасная мысль, — согласился маркиз со своей юношеской улыбкой. — У меня как раз появилось огромное желание поесть вишен в Порт-Руаяле. Рандон, там уже поспели вишни?

— Нет еще, — ответил вельможа из Акадии.

— Что же, тем хуже, мне очень жаль, — лицо Виль д'Авре приняло скорбное выражение. — Я вынужден отложить свою поездку до созревания вишен. Весьма сожалею. Но потерпите немного, я только съезжу в один поселок на побережье Французского залива отведать знаменитое кушанье Прекрасной Марселины, приготовленное из даров моря. А потом присоединюсь к вам, любезная герцогиня.

Эти нелепые слова о вишнях и дарах моря звучали довольно комично, но, странно, никто и не подумал засмеяться или даже улыбнуться. Никто, казалось, их и не услышал.

Анжелика долго колебалась, не в состоянии определить своего отношения к Амбруазине де Модрибур. Но теперь, когда герцогиня собиралась в путь и глядела на Анжелику с немой мольбой во взоре, она внушала сострадание и симпатию.

Была в этой тридцатилетней женщине какая-то трогательная наивность, незавершенность, внутренний надлом. Анжелике стало жаль эту молодую, красивую женщину, от рождения наделенную столькими талантами, созданную для того, чтобы блистать, но несущую в себе неведомую муку, некий разлад с самой собой.

Временами Анжелика не могла сдержать раздражение от контраста между зрелостью и мудростью герцогини и ее неожиданной детскостью. Такое противоречие сбивало с толку, но одновременно придавало герцогине особую прелесть в глазах ее почитателей. Анжелика вспомнила, что особенно ярко детские черты Амбруазины проявлялись в обществе мужчин. Было ли это инстинктивное кокетство или сознательный расчет с ее стороны? Она вела себя как девушка-подросток, делающая первые шаги в искусстве обольщения мужчин, как будто ей не приходилось пользоваться своими чарами прежде.

Конечно, Анжелика не забыла о своем страхе, когда на днях во время научного спора она увидела, как Амбруазина смотрит на Жоффрея де Пейрака своими прекрасными глазами. Теперь она понимала, что ее тревоги были напрасны, а страхи преувеличены.

Жоффрей де Пейрак, похоже, ничуть не был взволнован отъездом герцогини, и более того, с нетерпением его ждал. А «благодетельница» тем временем не видела вокруг никого, кроме Анжелики.

— Мы могли бы стать добрыми подругами, — говорила Амбруазина, — я чувствую, как вы близки мне, несмотря на то, что нас разделяет.

Она была права. Амбруазина де Модрибур была воспитана в духе набожности, из-под влияния которой она не хотела, да и не могла выйти. При том она была наделена даром предчувствия, который сближал ее с Анжеликой, также обладающей тонкой интуицией. Ведь сказала Амбруазина ей однажды:

«Опасность бродит вокруг, и вам она угрожает».

А теперь герцогиня словно не могла окончательно решиться покинуть Анжелику и не сводила с нее глаз, исполненных отчаяния.

Арман Дако и капитан Жоб Симон помогли Амбруазине сесть в лодку. Королевские невесты уже были доставлены на корабль. Герцогине предстояло небольшое путешествие на легком тридцатитонном судне под командованием господина де Рандона. После остановки в Порт-Руаяле корабль должен был присоединиться к флотилии Пейрака на реке Святого Иоанна.

Вслед за Жобом Симоном шли два юнги, они несли на носилках деревянного единорога. Симон не успел завершить его позолоту и устроил герцогине сцену, когда та заговорила об отъезде. Но Амбруазина де Модрибур была непреклонна:

«Вы должны сопровождать меня. Вы — единственный, кто остался от экипажа, который я наняла».

Глухо ворча, он сел в лодку последним и пристроил на корме сверкающего единорога.

Видя на фоне пурпурного закатного неба его высокую, могучую фигуру, развевающиеся волосы, Анжелика вдруг вспомнила слова, которые сказал ей Лопес: «Когда ты увидишь высокого капитана с фиолетовой отметиной, знай, что твои враги близко!» Что могла значить эта странная фраза? Несмотря на небольшое пятно винного цвета на виске Жоба Симона, трудно было представить, что таинственное предсказание относится к бедному, незадачливому капитану, потерпевшему крушение во Французском заливе.

Обняв за шею позолоченного единорога, он время От времени вскидывал руку в прощальном приветствии.

Дети в ответ махали ему руками, но не слышно было криков и напутственных слов.

Симон с единорогом закрывали собой остальных пассажиров, однако, когда лодка развернулась, Анжелика заметила, что Амбруазина де Модрибур оглянулась, и графиню вдруг; ожег мрачный пламень устремленных на нее темных очей. «Я еще поквитаюсь с вами!» — читалось в этом испепеляющем взгляде.

Непроизвольно Анжелика схватила руку стоявшей рядом с ней Абигель и с удивлением почувствовала, как сильно сжала ее пальцы подруга, будто и эта спокойная молодая женщина ощутила неожиданный драматизм происходящего.

Багровое солнце быстро опускалось сквозь нагромождения облаков за линию горизонта. Ветер усиливался, надутые паруса отчетливо выделялись белыми, светящимися мазками на фоне темно-синего неба, на которое надвигалась ночь.

Уже не было видно, как происходит посадка на корабль, и лишь когда подняли на борт деревянного единорога, луч заходящего солнца сверкнул на его позолоте и на роге из розовой слоновой кости. Немного спустя корабль тронулся с места, затем пересек невидимый барьер между днем и ночью и исчез во тьме.

Только после этого дети оживились и стали прыгать на песке, а затем, взявшись за руки и радостно крича, принялись водить хороводы и плясать фарандолу.

Абигель и Анжелика посмотрели друг на друга. Они не обменялись ни единой фразой, не умея подобрать нужных слов, но обе испытывали неясное чувство облегчения.

Настроение на берегу изменилось. Только несколько мужчин, проводивших своих любимых, оставались печальными и вдумчивыми. Они держались обособленно и вели между собой неторопливую беседу. Присоединился к ним и Колен.

Остальные, похоже, не слишком жалели об отсутствии пассажиров «Единорога», потерпевшего кораблекрушение две недели тому назад недалеко от Голдсборо.

Их отплытие избавляло местных жителей от многих проблем, и они рады были вновь оказаться в своем кругу.

— Очередь за нами, — проговорил Пейрак, запахивая полу своего плаща, развевающегося на ветру.

— Вы все-таки едете? — радостно спросил Виль д'Авре.

— Со следующим приливом.

— Наконец-то! Анжелика, ангел мой, жизнь прекрасна! Ваш муж — замечательный человек. Вы оба непременно должны приехать в Квебек. Ваше присутствие скрасит там зимний сезон. Да, да! Обязательно приезжайте!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГОЛДСБОРО ИЛИ ЛОЖЬ