Читаем без скачивания Зеркало Триглавы - Людмила Безусова

… оказалась в этой же комнате. Вот только никакого саркофага не было и в помине. Вместо него она увидела распростертую на полу полуодетую, босую женщину. Она лежала ничком, головой на сгибе руки, ноги подогнуты к животу. Длинные спутанные волосы скрывали лицо.

От пронзительного металлического скрежета свело челюсти. Людмила оглянулась на звук — в стене зиял темный провал. Мгновение спустя в нем появился Кащей, только изрядно помолодевший. Он подошел к лежащей, рывком поднял её и небрежно отшвырнул к стене. Пленница застонала, потом все же поднялась. Её ноги бессильно подломились, и она сползла по стене, да так и осталась полусидеть, опираясь рукой о зеркальный камень.

Людмила встрепенулась. Она не могла определиться, что для нее сейчас важнее — ускользнуть самой или помочь женщине. «Бежать», — решила ведьма, но осталась на месте. Собственное «тело» ей не повиновалось. Оставалось только смотреть. И слушать…

— Что тебе ещё надо? — женщина вперила в мучителя яростный взгляд. Темные глаза горели неутоленной ненавистью.

— Разве ты не знаешь, Триглава?

— Я ничего не скрыла от вас…

— Да, все получили, что хотели: Перун стал великим воином, теперь его «людям», — издевательски протянул Кашей, — ничего не угрожает, кроме них самих. Велес…

Женщина едва заметно усмехнулась.

— Ладно, о нем не будем… — сделал отмашку диориец. — Стрибог, — тут Кащей хихикнул, — наконец-то научился летать… Самостоятельно… — Он немного помолчал: — Все, но не я!

— Разве ты обижен? Ты был самым способным учеником, — удивилась Триглава. Во время разговора её настроение резко изменилось. Голос уже не дрожал от гнева, застывшие черты лица разгладились, и Людмила опять поразилась тому, как же красива эта женщина: — "А ведь она похожа на ту, в которую превратилась чешуйчатая тварь. Жаль только, не удалось толком разглядеть, но улыбка… Улыбка та же"

— Я? Обижен? — Кащея перекосило от злости. — Да я просто взбешен. Я начал стареть!

— А, по-моему, ты неплохо выглядишь, — Триглава внимательно рассматривала его, — почти не изменился.

— Пока ещё действуют диорийские метаболиты, но скоро… Время идет, а мы не вечны. Сварог уже совсем старик.

— Я ведь тебе всё показала.

— Всё? Вот это? — В глазах Кащея полыхнуло бледно-зеленое пламя. Людмиле показалось, что костлявые пальцы акудника зажили самостоятельной жизнью. Жесты менялись с непостижимой скоростью.

Триглаву протащило по полу и распластало под самым потолком. Из открытого рта женщины не вырвалось ни единого звука, но лицо её исказилось от адской мУки. Кожа покрылась мельчайшими капельками багряной испарины.

Кровь быстро пропитала некогда красивое, а сейчас изодранное в клочья, платье, и тоненькими струйками стекала по ногам женщины и дальше, по стене, скапливаясь на полу темной лужицей. Из-под плотно сжатых век также сочилась кровь вперемешку со слезами, оставляя на обагренных щеках светлые полоски.

Людмила хорошо помнила первую встречу со стариком и его внезапную атаку. И ту боль, подобную которой она никогда в жизни не испытывала. Все внутри чародейки скрутилось в тугой узел — жалость и страх, ненависть и бессилие. Её бы воля…

— Это? — повторил Кащей, внезапно опустив руки. Триглава, как сломанная кукла, рухнула вниз. — Болью и страхом выцеживать жалкие крохи, продлевающие мою жизнь,? Да легко… Только ты забыла уточнить, чего мне это будет стоить. Наши новоявленные боги свои моральные принципы ставят превыше всего. Сварог даже выбил их на камне, в назидание потомкам. Столько силы всадил, что тот теперь даже желания выполнять может. Не часто, правда… Мне бы его умение.

Пленница пришла в себя. Слабый стон сорвался с её запекшихся губ.

— Что? Поговорим? — Триглава еле заметно кивнула. — Это другое дело, — из открытых ладоней Кащея вырвались бело-голубые искры, разошлись веером и накрыли светящейся полусферой женщину. — Я без тебя тут кое-что сам сообразил. Ты ведь учила только брать… Иногда и отдавать надо.

— Не думала, что пригодится, — чаровница стояла перед своим мучителем. Ни следа от перенесенных ею страданий не осталось, лишь подсыхало темное пятно на полу, напоминая о том, что произошло раньше.

— Да, и меньше всего ты могла предположить, что это будет нужно тебе самой.

— Точно. Вот так частенько и бывает — приветишь страждущего, а потом глядь, а он уже в твоем доме всем заправляет, хозяином полноправным себя считает. И гостей приглашает на кровавый пир…

— Это ты о том сброде? Ну, куда ж без него — одному мне с вами двумя затруднительно справиться было, а на крупного зверя и загонщиков поболе надо.

— Как только смог собрать столько недовольных мною?

— А это легко — люди достаточно внушаемы. Там словечко, здесь шепоток и готово — все на борьбу со злом. Сложнее подгадать, чтобы все «дома» были.

Триглава расхохоталась:

— И что? Всех застал?

Её звонкий смех был так заразителен, что Людмила невольно улыбнулась.

— Если ты об этом, то да.

Диориец вытащил из складок своей длинной хламиды тесак с широким клинком и швырнул его под ноги чаровницы. Та отшатнулась назад, словно не веря своим глазам, потом опустилась на колени, подняла нож, разглядывая его. Осторожно провела рукой по клинку, стирая с него бурые потеки. Кащей внимательно наблюдал за ней:

— Хех… какую дурость совершила… Ты что ж думала — если поделишься своей силой с Велесом, то он станет неуязвимым? Уж если я с тобой справился, то он мне на один зубок. Надеюсь, Навь его приняла. — Триглава впилась взглядом в лицо диорийца, пытаясь прочесть что-то очень важное для себя. — Тут ты оплошала… Стой, ты куда?

От тела чаровницы остался едва заметный силуэт. Контур его очерчивала тускло светящаяся фиолетовая кайма, которая угасала с каждым мгновением.

Кащей кинулся к Триглаве, попытался схватить её ускользающую тень. Холодная белая вспышка на миг ослепила Людмилу, а потом…

…потом она увидела вместо женщины чешуйчатую тварь. Не издав ни звука, существо метнулось к диорийцу и застыло, обездвиженное его повелительным жестом:

— Нет, это лишнее. Меня этим не испугать. Я знаю, что ты утратила большую часть себя, добровольно отказавшись от своего естества. И ради чего? Только чтобы быть сходной с нами?

— Тебе этого не понять, — прошипела Триглава. Жуткий облик сползал с нее, как змеиная шкурка во время линьки, являя взору прежнюю чаровницу.

— Мне? — Кащей вплотную подошел к женщине, не забывая при этом контролировать её движения. — А ведь я так много не требовал… Тебе даже не пришлось бы меняться.

— Да, немного. Всего ничего, — Темные глаза чаровницы полыхнули затаенной болью. — Бессрочной жизни вдвоем. Такая тоска… Вечная… Беспросветная…

— Ну почему такая меланхолия? Я бы тебе не слишком досаждал. Ладно, забудем… Главное, что ты забыла мне сказать — как сразу взять все, не распыляясь по мелочам?

— Ты же смышленый — догадаешься сам. Прощай…

Тело Триглавы замерцало короткими неистовыми сполохами. Диориец среагировал мгновенно. Он метнул в неё белесый рыхловатый комок. Чаровница отклонилась в сторону, но опоздала. Сгусток слизи все же ударился о выставленную ладонь, растекся аморфной кисельной массой, облепил кисть, слизнем пополз вверх по руке, оставляя за собой стеклянистый след. Как ни пыталась Триглава сбросить с себя творение Кащея, все же вскоре оказалась заключена в яйцевидный полупрозрачный кокон.

Диориец обошел его кругом, постучал костяшками пальцев, проверяя надежность, тихонько бубня себе под нос. Людмила прислушалась.

— Э, нет, здесь ты не угадала… Ускользнуть не удастся — ни Навь, ни Правь тебя не дождутся. Будем здесь оба. Не хотела по-хорошему, будет как будет… По моему.

Фигура Триглавы в серединке ледяного яйца чуть заметно шевельнулась. Людмила была готова поклясться, что она смеется над диорийцем. Кащей тоже это заметил — ветвистый сноп молний немедленно сорвался с его рук. Жаркое рыжее пламя охватило кокон. Сквозь него пыхнул слабый сиреневатый отблеск и тут же угас, затушив костер снаружи. Тело внутри скорлупы застыло неподвижно.

— Нет, — диориец тоже замер, — все-таки самое важное я упустил. Знать бы ещё, что именно… Ну, да ничего, ничего, придет время — узнаю… — он обернулся и немигающим взглядом уставился на Людмилу.

У ведьмы часто-часто заколотилось сердце — такой жути она ещё не испытывала. Ей показалось, что от этого судорожного биения оно выскочит из груди и трепещущим комком упадет на пол. Ведьма торопливо опустила глаза, чтобы убедиться, что это не так…

— Видишь, и тебя вышвырнуло, — спокойный голос Баюна вывел её из ступора. Он по-прежнему всматривался в клубящийся туман и пытался разглядеть в нем невесть что.