Читаем без скачивания Тайные культы древних. Религии мистерий - С. Энгус

Молитвы . Особо следует упомянуть некоторые прекрасные молитвы, обращенные к божествам мистерий. Луций обращает после своей инициации следующее благодарение1 к Исиде: «О святейшая, человеческого рода избавительница вечная, смертных постоянная заступница, что являешь себя несчастным в бедах нежной матерью. Ни день, ни ночь одна, ни даже минута краткая не протекает твоих благодеяний лишенная: на море и на суше ты людям покровительствуешь, в жизненных бурях простираешь десницу спасительную, которой рока нерасторжимую пряжу распускаешь, ярость Судьбы смиряешь, зловещее светил течение укрощаешь. Чтут тебя вышние боги, и боги теней подземных поклоняются тебе; ты круг мира вращаешь, зажигаешь солнце, управляешь вселенной, попираешь Тартар. На зов твой откликаются звезды, ты чередования времен источник, радость небожителей, госпожа стихий. Мановением твоим огонь разгорается, тучи сгущаются, всходят посевы, подымаются всходы. Силы твоей страшатся птицы, в небе летающие, звери, в горах блуждающие, змеи, в земле скрывающиеся, чудовища, по волнам плывущие. Но я для воздаяния похвал тебе – нищ разумом, для жертв благодарственных – беден имуществом; и всей полноты речи не хватает, чтобы выразить чувства, величием твоим во мне рожденные, и тысячи уст не хватило бы, тысячи языков и неустанного красноречия потока неиссякаемого! Что ж, попытаюсь выполнить то единственное, что доступно человеку благочестивому, но неимущему: лик твой небесный и божественность святейшую в глубине моего сердца на веки вечные запечатлею и сберегу»2.

Сравни также молитву призывания в так называемой «Литургии Митры»3:

«О Господь, если эту угодно тебе, представь меня величайшему Богу… Я, человек, сын А., рожденный из смерт

1 Metam. XI. 25. 2 Перевод М.А. Кузмина. ( Примеч. пер. ) 3 Dieterich. Eine Mithrasliturgie. 2nd ed. P. 10, l. 34 ff.

ной утробы B. и из сперматической сущности, сегодня, будучи рожден снова от тебя, из столь многих тысяч, ставших бессмертными в этот час по милости Бога в его великом милосердии, хочу почтить тебя и молюсь тебе изо всех человеческих сил»; и гимн Возрождения в той же литургии [932] :

«Приветствую тебя, Господь, повелитель воды, приветствую, господин земли, приветствую, повелитель духа… Господь, возродившись, я ухожу в ликовании, и, возликовав, я умираю. Родившись от жизнедавческого рождения и уйдя в смерть, я иду путем, который ты установил, как ты предписал, как ты сотворил это священнодействие».

В герметической литературе [933] Тат узнает от своего отца Гермеса гимн хвалы возрожденного: «По твоему благословению мой дух просвещен… В духе, о Отец, то, что я вижу, я говорю. Тебе, Господь, творец рождения моего, я, Тат, предлагаю жертвы духовные. О Господь и Отец, Ты – Господин, ты – Дух. Прими от меня жертвы духовные, которых ты желаешь, ибо по твоей воле все совершается».

Ответ на эту молитву, данный «посредством Логоса», таков: «Ты пришел к духовному познанию себя самого и нашего Отца».

В конце «Поймандра» верующий герметик благодарит за гносис спасения, открытый ему Поймандром:

«Вот что случилось со мною, когда я получил от духа, то есть от Поймандра, Слово (Логос) Власти. Я вдохновился Богом и прибыл к Кругу Праведности. Поэтому от всей своей души и от всей силы и благодарю Отца, Бога:

Свят Бог, отец всей вселенной,

Свят Бог, чья Воля исполняется его собственной силой;

Свят Бог, который хочет быть известен и известен, как Он сам;

Свят Ты, образом которого является вся Вселенная;

Свят Ты, которого природа не создала;

Свят Ты, кто сильнее всей силы;

Свят Ты, превосходящий все превосходство,

Свят Ты, кто превосходит все хвалы.

Прими справедливые святые приношения от души и сердца, направленные к тебе, о Ты, Неописуемый, Несказанный, тот, кого именуют только в молчании. Даруй на мою молитву, чтобы я не утратил знание в соответствии с нашим истинным существом; подкрепи меня, наполни такой милостью, чтобы я мог просветить тех из моего рода, кто еще во тьме, братьев моих, сыновей моих» [934] .

Следующая замечательная благодарственная молитва [935] посвященного в герметической литературе откровения, из «Совершенного слова», дает некоторое представление о религиозном энтузиазме, который могли пробудить мистерии.

«Мы благодарим Тебя, Высочайший, ибо милостью Твоею мы достигли света истины, о Имя несказанное, почитаемое в обращении к Тебе как к Богу и благословенное в призывании Тебя как Отца, поскольку Ты открыл всем мужам и женам отцовский долг, и любовь, и привязанность, и свои самые добрые дела. Ты одарил нас чувством, и разумом, и знанием – чувство, чтобы мы могли понять Тебя, разум, чтобы мы могли размышлять о Тебе, знание, чтобы знанием Тебя мы могли возвеселиться. Спасенные Тобою, мы ликуем, что Ты полностью явил себя нам: мы ликуем, что даже в наших смертных телах Ты обожествил нас видением себя. Единственное благодарение Тебе человека – это познание Твоего величия. Мы пришли, чтобы узнать Тебя, о Ты, свет, видимый только нашему чувству: мы пришли, чтобы познать Тебя, Ты, Свет жизни человека; мы пришли, чтобы познать Тебя, Ты, плодородное Лоно всего; мы пришли, чтобы познать Тебя, Ты, Вечное начало того, что рождает посредством Отца. Так, почтив Тебя, мы не требуем никакого блага от Твоей милости, кроме как удовлетворить нашу просьбу: чтобы мы могли сохраниться в Познании Тебя, так, чтобы мы смогли достичь такой жизни».

О могуществе мистерий и их популярности в ранние века христианства красноречиво свидетельствуют христианские апологеты от Павла до Юстина Мученика и от Тертуллиана до Августина. Мистерии были последними оборонительными рубежами гибнущего язычества [936] . До этого их приверженцы были учителями Древнего мира в религии, которая на ранней стадии ушла от непосредственности религии Иисуса, чтобы стать в значительной степени обрядовой. Лишь из-за их сходства (вызванного, согласно христианским писателям, подсказками демонов) с центральными обрядами новой веры мистерии стали поводом для атак со стороны Климента Александрийского, Оригена, Фирмика Матерна, Арнобия, Епифания, Ипполита и других Отцов Церкви. Следует заметить и что языческие апологеты, такие как Порфирий и Ямвлих, были столь же чувствительны в вопросе своих таинств, как и их противники.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ СОВРЕМЕННЫХ АВТОРОВ

Есть значительное расхождение во мнениях среди современных авторов по поводу этической и религиозной ценности мистерий. Такие ученые, как Роде [937] , Рамзей [938] и Фарнелл [939] , склоняются к пренебрежительному мнению о древних мистериях. Другие, как Гловер [940] , Лейк [941] , Лег [942] , судя по всему, придерживаются нейтрального мнения или сомневаются, в то время как подавляющее большинство оценивает их положительно, например Группе [943] , Кюмон [944] , Кеннеди [945] , Анрих [946] , Воббермин [947] , Дилл [948] , Луази [949] , Джевонс [950] , Воллерс [951] , Бигг [952] и Инге [953] . Есть, конечно, и сторонники крайних точек зрения – те, кто считает, что восточные культы выигрывают на фоне христианства и что христианство очень много заимствовало у своих соперников, и те, кто возвышает христианство, осуждая все, что находится вне его. Большинство авторов сейчас признает, что в мистериях были оскорбительные и нездоровые элементы, наряду с многим, что возвышало человека над пределами повседневной жизни, его греха, боли и смерти. Если бы они были изначально столь плохи, как уверяют многие, то трудно было бы объяснить их поразительный успех в качестве миссионерских религий.

Этические ценности. Они слишком легко поддавались внешнему влиянию из-за слишком большой важности, которая придавалась ритуалу; они пробуждали религиозную экзальтацию, такую, которая редко фигурирует в религиозной истории и для которой этические соображения не имеют преобладающей ценности; они смешивали физические символы и религиозный опыт. Но они имели успех в эту агрессивно религиозную и серьезную эпоху, что доказывает, что они в какой-то степени могли удовлетворить религиозные потребности. Их приверженцы были стойкими пропагандистами, которые считали, что они нашли истину и поэтому должны высказаться. Мистерии были любопытной смесью высших и низших элементов, чувственности и духовности, похоти и аскетизма, магии и молитвы, пережитков натурализма и символического мистицизма, оглушающей музыки и молчаливого созерцания, сияющего света и глубочайшей тьмы. Оценивая эти культы, мы должны взвешивать как их заслуги, так и дефекты, но мы должны также наконец судить их, как должны судить и христианство, по их идеалам . «Мистерии», пишет профессор Гарднер [954] , «имели свою лучшую сторону в том, что они учили освобождению от нечистоты и жизни за гробом, и худшую сторону – они открыли путь суеверию, материализму и магии». «В некоторых из них были такие элементы, от которых христианство отшатнулось и против которых христианские апологеты высказывали резкое осуждение. Но с другой стороны, у большинства из них были те же цели, что и у самого христианства: почитать чистого Бога, жить чистой жизнью, культивировать дух братства. Они были частью большого религиозного возрождения, которое отличает этот век»: так считает доктор Хатч [955] .