Читаем без скачивания Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть - Майкл Гилберт

Неделю назад, когда твой отец занимался прекрасной этрусской чашей - кратером, которая нуждалась в починке, упустил её и она разбилась, да так, что теперь восстановить её невозможно. А потом он резал прекрасный кусок алебастра, резец соскочил и алебастр треснул, и теперь тоже ни на что не годен. Отец твой не виноват, это ясно. Но ясно и то, что глаза и рука у него уже не те.

- Зачем ты это мне говоришь? И какое тебе до этого дело?

- Бруно меня любит. Слушает меня, уважает мое мнение. Если я приду к нему и скажу, что Мило Зеччи работал на него многие годы, работал хорошо, и заслужил того, чтобы теперь выплачивать ему пенсию на уровне его бывшего заработка - он бы признал, что я прав, и согласился.

Тина подумала, что как ни странно, ситуацией владеет она. Сказала:

- Ты верно рассуждаешь. Я уже давно вижу, что отцу не по себе. Ему нужно бы бросить работу и отдохнуть.

- Я об этом и говорю.

- И ты мог бы это устроить?

- Наверняка.

- И что ты за это хочешь?

Меркурио повернулся к ней, не пытаясь придвинуться. Голос его зазвучал почти просительно.

- Я хотел бы как-нибудь вечером пойти куда-нибудь с тобой.

- Куда?

- В кино. В ресторан, поужинать, потанцевать. Куда захочешь.

- А чем это кино, или ужин, или что-то кончится? - В её голосе ясно звучала ирония.

- Я отвезу тебя обратно.

- Куда?

- Домой, куда же еще.

- Рассчитываешь ли ты, что мы займемся любовью?

- Если ты этого захочешь, - покорно согласился Меркурио.

Тина расхохоталась.

- Если ты этого захочешь… - наконец выговорила она. - Вот это здорово! Я ещё не слышала, чтобы девушке принадлежало решающее слово. Просто необычайно здорово! - Выходя из машины, она ещё смеялась. - Я об этом подумаю, уважаемый синьор Меркурио!

Услышав, как за её спиной рванула с места машина, она снова тихонько рассмеялась.

Дома скандал был в разгаре. Тина попыталась ускользнуть, но мать повелительным жестом призвала её обратно.

- Может быть тебе удастся уговорить отца взяться за ум! Попытайся!

- Если он тебя не слушает, то меня тем более.

- А ты попробуй! Может быть и справимся общими усилиями. Он просто зациклился на двух мыслях. Во-первых, ему ужасно хочется, чтобы синьор Брук помог ему советом.

Тина удивилась.

- Как это? - спросила она. - Он же вчера здесь был?

- Верно. Синьор Брук пришел к нам, согласился поговорить с отцом. Это было очень мило с его стороны, видно сразу, он джентльмен, и к тому же, сразу видно, у него столько работы, - головы не поднять. Он выказал большую любезность, что пришел.

- Ну так…

- Подожди. Синьор Брук отправился с отцом в мастерскую, помнишь? Они были там вместе, чуть ли не весь вечер. И о чем говорили? - Аннунциата сделала паузу, чтобы достичь большего эффекта, потом победоносно взмахнула рукой и процедила два слова: - Ни о чем.

Мило открыл рот, словно хотел что-то сказать, но закрыл его снова.

- Они торчали там битый час и не поговорили ни о чем, ни о чем существенном.

Только о гробницах, и керамике, и бронзе, о вине и о погоде, и о том, что все дорожает.

Тина повернулась к отцу.

- Но почему, папа?

Мать перебила её.

- Почему? Потому что он вбил себе в голову кое-что еще, псих ненормальный. Что лучше ничего не говорить, чтобы Диндони сверху не услышал.

Тина мысленно вернулась в тот вечер и сказала:

- Это невозможно. Мы же видели, как он ушел.

- Мог вернуться через двор и черным ходом пройти в свою комнату.

- Виден был бы свет.

- Не обязательно, он мог войти наощупь.

- Да, - заметила Тина, - на Диндони это было бы похоже, такая гнусная крыса! Но почему ты думаешь, что он там был? Есть причина?

- Я его слышал, - сказал Мило. - Я ещё не оглох. Точно, он так и присох ухом к полу.

- Ну, если ты хочешь поговорить с синьором Бруком, приведи его в кухню.

- Не могу же я утруждать его ещё раз.

- Нет, - сказала Тина, - тут ты прав. Теперь, если ты хочешь его видеть, нужно идти к нему.

- Ты попросишь его меня принять?

- Конечно. Прямо завтра утром.

- Согласится?

- Откуда я знаю? Спрошу. Придешь после ужина к нему домой.

- К нему домой я не пойду.

Аннунциата не выдержала.

- И вот это он тоже вбил себе в голову. Что за ним следят.

- Следят?

- Якобы двое мужчин. Он их всюду видит.

- Не призраки, нет? - пошутила Тина.

- Это не шутки, - рассердился Мило. - Они здесь. Я их видел. Непрерывно наблюдают за мной. Пойди я к синьору Бруку домой, устроят так, что не дойду, я знаю.

Женщины переглянулись. Аннунциата беспомощно вздохнула.

- Видишь, как обстоят дела, дитя мое.

- Но все-таки устроить это можно, - сказал Мило. - Разумеется, если синьор Брук согласится. Я понимаю, что хочу от него слишком многого. Завтра я иду к доктору, Это на Виа Марцеллина, и я вечером последний пациент. К тому времени стемнеет.

Там есть черный ход через сад в переулок, за ним наверняка следить не будут.

- До тебя так и не дошло, что эти типы - плод твоей фантазии, - Аннунцита рассердилась не на шутку.

- Я ещё не слепой.

- Зато старый, а старикам вечно кажется, что за ними следят, подслушивают и все в таком духе.

- Это не фантазия! - Мило затрясло от гнева. - Я их видел десятки раз.

Положив руку ему на плечо, Тина, успокаивая, погладила его и сказала:

- Продолжай, пожалуйста, - и так взглянула на мать, что та умолкла. - Что дальше?

Ты выйдешь от доктора Гольдони через сад. А потом?

- Пойду дальше по Виа Канина до кладбища, там есть небольшая площадка, чтобы машины могли развернуться. В десять вечера там будет пусто. Не мог бы синьор Брук приехать туда? От Виале Микельанджело это не больше пяти минут. Сидя в машине, могли бы поговорить начистоту.

- Хорошо, папа, я его попрошу, - сказала Тина.

7. Пятница, вечер: Встреча.

Харфильд Мосс в номере отеля писал своему компаньону Леопольду Кренфилду, занимавшемуся антиквариатом в Питтсбурге:

«Я абсолютно уверен, что напал на след чего-то великого, просто эпохального. Это подтвеждают все наши коллеги здесь, в Риме. Видно, новое чудо света, находка а ля Реголини и Галисса. Говоря «напал на след», я могу ошибаться, возможно, открытие уже сделано. Недавно появился метод, позволяющий получить представление о содержании гробницы гораздо раньше, чем попасть внутрь. В неё вводят зонды - бурят скважины как нефтяники - через которые освещают все внутри и заодно фотографируют. Так что можно точно знать, на что рассчитывать, вскрывая гробницу.

Если речь идет о богатом захоронении, его вскрывают дважды. Первый раз, как ты понимаешь, сугубо неофициально, и при этом извлекают ценнейшие предметы, прежде всего золото, и серебро, и вообще драгоценности. Потом гробницу тщательно приводят в первоначальное состояние и вторично, на этот раз официально, вскрывают в присутствии прессы и с обычной шумихой.

Съезжаются эксперты со всего мира, фотографируют, пишут ученые монографии, а содержимое гробницы с большой помпой помещают в какой-нибудь музей. Но настоящие сокровища, те, что извлечены при первом вскрытии, тем временем выгодно продают и тайно вывозят за границу, где они оседают в частных собраниях. На этот раз изюминка достанется фонду Мосса, я надеюсь, так что не удивляйся, если в ближайшем будущем мне понадобятся большие деньги в Тосканском банке. Будет это нелегко, я уверен, что Росси и Барнискони тоже пронюхали, что происходит, и их агенты наверняка прочесывают сейчас Флоренцию. Пожелай мне удачи…»

Придя домой и увидев Тину, Брук сразу понял, - она хочет ему что-то сказать. Но знал, что воспитание не позволит ей заговорить, пока он не пообедает.

Действительно, она выложила все, когда он доедал макароны.

- Но из-за чего все это?

- Я знаю, отец хочет слишком многого, - начала Тина.

- Но для чего все эти сложности? Почему ему просто не прийти сюда? Меня он угостил отличным вином, я бы ответил ему тем же.

- Сюда он прийти не может.

- Почему?

Тина вздохнула.

- Твердит, что кто-то следит за ним. Если попытается вас навестить, ему помешают.

Положив вилку и нож, Брук удивленно уставился на нее.

- Если за ним кто-то следит, почему не обратится в полицию?

- Полиция не может задержать тех, кто следит за ним.

- Господи, почему же?

- Потому что существуют они только в его воображении. Понимаете, когда с годами мастер теряет свой дар, ему не остается ничего, и появляются всякие безумные идеи. Рука его уже не та, что раньше, и голова тоже.

- А он в самом деле сдает? Те рамки, что он мне недавно сделал, просто великолепны.

- Работает он по-прежнему классно, но часто роняет вещи, те разбиваются.