Читаем без скачивания Карабинер - Элен Форс

С удовольствием утоляю жажду и снимаю сухость.

— Мы останемся здесь? — Не хотелось жить в этом проклятом месте, скрывающем в себе столько кровавых тайн. В особняке навсегда останется дух присутствия Андреа и Рианы.

Я не смирилась со своим новым положением, у меня не было просто сил сопротивляться. Неудачный побег показал мне, что я могу доверять только себе. К тому же поведение Зейда пугало. Вчера он признался мне в любви. Это очень много значило для меня, и я искренне хотела знать — правда ли это?

— Нет. — Отвечает Зейд, изучая неотрывно содержимое блокнота. — Сегодня вечером возвращаемся в Рим. Тебе так понравилось тут?

— Наоборот… — мямлю нерешительно. На моём пальце было кольцо и по статусу я могла называть себя его женой, но в глубине души я так и осталась шлюхой из тюрьмы, которую пригрел Карабинер. Не могла говорить с ним на равных. — Наверное, нам стоит обсудить…

— Не стоит. — Отрезает Зейд прежде, чем успеваю сформировать мысль. — Забудь вчерашнее и двигайся дальше.

— Не смогу. — Вынуждаю мужчину отвлечься от увлекательно чтения. Карабинер недовольно сопит, откладывает в сторону блокнот и принимает позу. Всё в его виде так и кричит, что мне удалось вывести его из себя. — Я всё же прошу тебя объяснить, почему ты решил жениться… и можно ли это считать законным?

— Новые документы и свидетельство о браке можно будет получить в Риме по возвращению. Соответствующие распоряжения я уже дал. — Значит, Зейд вполне серьёзно относился к тому, что сказал вчера. Это пугало и успокаивало. — Кажется, ещё вчера я всё сказал… но, если тебе это так необходимо, повторю. Ты мне очень нравишься, Ната, и ты мне подходишь.

Очень прагматичное объяснение. Нечто грустное промелькнуло в моих глазах, потому что на меня накатило разочарование.

Зейд же на глазах терял терпение. Было видно, что он делает над собой усилие, чтобы продолжать диалог.

— Ната, ты очень красивая. Чистая. Неиспорченная. Настоящая. При этом, послушная и быстро всему учишься в постели, не пререкаешься и прекрасно принимаешь мой характер. Мне всё это очень нравится и не надоедает. С момента твоего появления у меня нет желания трахать других. Наоборот. Я хочу лишь тебя… и приходится сильно сдерживаться, чтобы не сломать твою хрупкую психику. Мне нравится, как меняется моя жизнь из-за твоего присутствия в ней, все твои ужины, милые штучки… Обо мне никто и никогда не заботился, и я это очень ценю. — Зейд делает паузу. Простукивает пальцами по столу. — У меня не было семьи и родных, мне никто никогда не говорил ласковых слов, и я не умею их подбирать. Если тебе хочется красивого признания чувств в стихах, то я не Паоло, не могу, не умею и не хочу.

Карабинер всегда был неразговорчивым, и длинная речь уже было огромным шагом мне навстречу. Я знала это, чувствовала, что мужчина старается.

— Спасибо. Твои слова много значат для меня. Я верю и знаю, что ты делаешь большое исключение для меня. — От волнения у меня задрожали руки. — Всю свою жизнь я мечтала о любви всей своей жизни, большой семье и детях. Даже в своих мечтах я не могла представить, что могу понравиться такому мужчине как ты. Обычно во вкусе таких мужчин как ты девушки типа Рианы, красивые и уверенные в себе, способные скрасить досуг и доставить удовольствие… А я ничего не умею, даже на каблуках хожу криво. — Пытаюсь улыбнуться. — После твоего признания я была бы самой счастливой на свете, если бы не твой бизнес и не твои методы решения дел. Тебя же боятся все вокруг. Ты ломаешь людей, их судьбы. Эти мысли постоянно в моей голове, они сводят меня с ума. Куда бы мы ни пошли, и чтобы не делали, все вокруг говорят о тебе как о хладнокровном убийце, советуют мне собрать вещи и убраться подальше от тебя.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Для тебя так важно мнение окружающих? — Вопрос как вызов. Сглатываю. Я пыталась быть честной, говорила открыто, но до Зейда не доходил конечный смысл моих слов.

— Дело не во мнении остальных. Дело в том, что твои грехи лягут и на меня.

Пауза.

Я ожидала какой угодно реакции, но не откровенного веселья. Мои слова рассмешили мужчину.

— Ната, у тебя странное представление о мире. — Заключает Карабинер. — Ты слишком много думаешь и надумываешь. Нужно проще относиться ко всему, так жить приятнее.

— Приятнее не думать, что прямо сейчас кто-то страдает по твоей вине? — Понимаю, что перехожу черту и могу испортить настроение Зейда. — Если наказание кого-то заслужено и можно понять и попробовать оправдать, как с твоим отцом, то невинных и незнакомых людей — как?

Все мои переживания проходят сквозь него и не задерживаются.

— Думаешь, если я оставлю дела, этого никто не будет делать? Мир станет чище?

— Нет, но хотя бы ты не будешь делать его хуже.

— Обещаю подумать над твоими словами и задуматься, что можно сделать. Малыш, ситуация патовая. Ты не можешь смириться с тем, кто я. Я не могу отпустить тебя. Ты хочешь, чтобы я стал ангелочком, я не могу выйти из дел. Всё намного сложнее, чем ты там рисуешь в своей наивной головке. Я мог бы соврать тебе и сказать, что завтра же распущу проституток и уйду из всех чёрных схем, но это будет ложью. А врать я не привык. Поэтому обещаю, что обдумаю всё.

Глава 34. Дядя Арландо

Сон — иллюзия. Но иногда так не хочется выныривать из сладкого сновидения, зеркального отражения желаний. Порой сны открывают нам глаза, заставляя посмотреть вглубь себя.

С детства мне снятся сны о солнечной Италии. Я мечтала, что перееду в страну страсти и изменю свою жизнь. И сейчас мне снился сон о прекрасной итальянской жизни с Зейдом. Карабинер был обычным человеком из крови и плоти и у нас были дети.

Мы были так счастливы и беззаботны…

— Ната, вставай! — Зейд поднимает меня на ноги до того, как я просыпаюсь и ко мне приходит осознание происходящего. Я ещё пребываю во сне, сохраняю лёгкость. Карабинер выглядит взволнованным, что редкость.

Это пугает меня мгновенно, простреливает и заставляет часто дышать.

— Нужно уходить. — Он подаёт мне одежду, джинсы и футболку. Военная выдержка даёт о себе знать, каждое движение чёткое, собранное. Мужчина точно знает чего хочет и что делать. — Срочно.

В панике пытаюсь быстро выполнить его приказ, но конечности плохо меня слушаются. Я не могу сначала попасть ногой в джинсы, а потом надеваю