Читаем без скачивания Пленники Барсова ущелья - Вахтанг Ананян

— Разве не ясно, — говорил он, — что эти рыжие скалы вокруг нас известняковые? А ведь известняк образуется в море. Здесь тоже раньше было море, значит — должна быть и глина. Ее наносили горные потоки, и под тяжестью воды она окаменевала. А потом на нее давили и слои земли…

Товарищи внимательно слушали Саркиса. Они знали, что Саркис любит геологию и мечтает по окончании школы, поступить на геологический факультет Ереванского университета. Когда он предложил Асо вместо кремня какой-то желто-белый камень, это ведь тоже не было случайностью. В камнях-то он здорово разбирался.

— Да, но сейчас это все-таки камень, а камень нам не нужен, нужна глина, — заявил Ашот.

— А если мы положим его в воду, размокнет? — спросил Гагик.

— Размокнет, — подтвердил Саркис, но тотчас же поторопился добавить: — В течение столетий, конечно, размокнет… Но если вы найдете где-нибудь поблизости сырое местечко, то там могут оказаться такие камни, но уже превратившиеся в глину.

И Саркис с легким вздохом откинулся на постель. Он устал от такого долгого разговора — был еще слишком слаб.

— Ох, — хлопнул себя по лбу Гагик, — да ведь эта дьявольская вода в течение веков вытекала из пещеры! Пойдем, ребята, там под тростниками должна быть глина!

Саркис улыбнулся и кивнул головой, подтверждая догадку Гагика.

Ребята взяли с собой тлеющую головешку, а Асо вытащил из своей постели несколько еловых веток. Спотыкаясь в темноте, они пошли к Ивняку, зажгли там еловые ветки и при их свете начали с корнями вырывать камыши. Заостренными палками мальчики раскапывали сырую землю, но это была не глина, а только растительный перегной, скопившийся тут за многие-многие годы.

Еловые факелы догорели и погасли. Асо разжег костер и продолжал копать то тут, то там.

Несколько ниже тростников поток, вырвавшись из пещеры, образовал небольшой, со скатом обрыв. В свете костра Асо различил на этом скате рыжую полосу. Он, ковырнул ее пальцем: глина! Схватив каменную мотыгу, мальчик начал торопливо копать.

— Чем ты там занят, Асо? — крикнул ему сверху Гагик. — Ничего не выходит? Не пойти ли нам лучше домой?

— Чем я могу быть занят? Глину копаю, — невозмутимо отозвался пастушок.

— Глину? Милый ты мой! Что же ты молчишь, ничего не говоришь?!

— Что ж тут говорить? Работать надо.

Ашот с Гагиком сошли вниз и, увидев желтую глину, принялись рьяно помогать Асо.

— Какой только у нас теперь посуды не будет! — заранее восторгался Гагик. — Такую гончарню устрою, что… Эй, парень, ты хотя бы с курицы брал пример: снесет яйцо и давай кудахтать — всему миру знать дает. А ты? Такое добро нашел — и молчишь!

Скромность Асо не впервые поражала Гагика.

Чем глубже они рыли, тем все более влажной становилась глина, и на глубине полуметра она была и совсем мокрой.

— Джан! — обрадовался Гагик. — Давайте дальше рыть, тут мы, пожалуй, и воду найдем!

— Нет, это просто всосалась вода, недавно выбежавшая из пещеры, — высказал свое мнение Ашот.

Взяв по большому кому глины, они вернулись в пещеру. По дороге Гагик срезал десятка два тонких ивовых веток.

— Сможешь сплести корзинку? — спросил Ашот.

— Не приходилось, — сознался пастушок.

— Ну что ж, давай пока будем мять глину.

Оба они молча начали работать, а Гагик сел в сторонке и, сам того не заметив, задремал. Однако уже через несколько минут он, как заяц, приоткрыл один глаз и сказал:

— Вижу, что без меня вам не обойтись. Соединим, Ашот, мой ум и твою силу, и тогда мы не пропадем. Давайте сюда прутья. А вы пока мните глину.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

О том, как человек, знающий какое-либо ремесло, никогда не пропадет

Взяв ивовые ветки, Гагик очистил их от листьев, воткнул концами в землю и начал что-то плести. Он делал это так быстро и ловко, словно всю жизнь ничем иным и не занимался. И действительно, дома Гагику приходилось плести корзины: большие, в которых он таскал соломенную резку для своей коровы, и маленькие — для фруктов и овощей.

Каждую осень они всей семьей — мать, отец и он — наполняли эти корзины золотистыми кистями винограда, помидорами и другими плодами, в изобилии произрастающими на плодородной почве Араратской долины.

— Человек, знающий ремесло, никогда не пропадет, — деловым тоном заявил Гагик, работая над корзинкой. — Послушайте, какую я расскажу вам сказку. Кстати, сегодня моя очередь. Сказка эта пригодится и тебе, Асо, и особенно нашему другу Саркису. Видите, он, как лиса, притворился мертвым, а навострил уши и прислушивается к моим мудрым словам (и верно, легкая улыбка промелькнула на бледных губах Саркиса). Так вот… В давние времена Вачаган, единственный сын царя нашего Агванского края, возвращаясь с охоты, встретил девушку Анаид, дочь пастуха из села Хацик. Он попросил у нее напиться, но вода не только не утолила жажды, а целый пожар разожгла в его сердце. Да и как было не вспыхнуть пожару, Асо-джан? Не девушка ведь была эта Анаид, а газель, настоящая газель. Глаза темные, как у меня брови — словно резцом их точили, такие, как у нашей Шушик, косы — до пояса. Стройная, как чинара, девушка. Смелая была и мудрая. Даже старики села Хацик у нее совета спрашивали. Ну поди не влюбись в Такую! И влюбился в нее царевич Вачаган и, как все влюбленные, голову потерял. Стал перед матерью своей, царицей, и… «Одно из двух, говорит, или берите ее мне в жены, или в монастырь уйду, пустынником стану»… Дай-ка мне тот прутик, Ашот. Что вы рот разинули? Слушать — слушайте, а глину мните. Бабушка моя умела и пряжу прясть и в то же время с дедом успешно войну вести. А, Шушик-джан, ты улыбаешься? Значит, и ты слушаешь? Слушай, слушай. Пока я буду рассказывать, и посуду для чая твоего изготовлю. Так вот, уступил царь сыну и послал придворных в село Хацик сватать дочь пастуха. Но поглядите-ка, какая гордая девушка оказалась: «Не хочу быть женой царского сына!»

— Ох! — воскликнул Асо, с большим интересом слушавший рассказ Гагика.

— Да, так и отказалась. «Если царский сын хочет моим мужем стать, пусть сначала хоть одному какому-нибудь ремеслу научится!» Ей говорят: «Послушай, девушка, ведь он целой страны властелин, ему все служат, зачем ему ремесло?…» А она в ответ: «Кто знает, что может случиться. Может, тот, кто слугой был, владыкой станет, а кто владыкой был — слугой станет…» Видите, какими мудрыми были те, кто эту сказку сложил! Ведь исполнилось их предсказание!.. Ну вот, сказала так Анаид и добавила: «Что толку в том, что он царский сын?… Глядишь, лишится царства в один прекрасный день, чем жить будет?» Ты слушай, Саркис-джан, это и тебя касается. В уме ты сейчас, должно быть, говоришь: «Опять меня за ворот взяли». Не обижайся, братец, тут обижаться нечего. Сам погляди: Ашот может жить охотой, я — корзинками, Шушик — белье стирать будет, Асо — овец пасти… А что ты делать будешь? Да, у ремесленника руки — золото! Ты погляди только, какая у меня корзинка вышла!