Читаем без скачивания Молох войны - Николай Петрович Марчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первобытные войны велись по принципу, который римляне позже красиво называли Inter arma leges silent — во время войны законы безмолвствуют, а простым языком это можно назвать "уходя гасите всех". В лучшем случае победители в качестве добычи забирали себе женщин. Мужчины в некоторых случаях становились добычей в качестве убойного скота. Просто так кормить пленных никому не интересно, а рабы на том этапе ещё не очень требовались.
Но человечество развивалось, появлялись всякие разные экономические отношения, сменялись эпохи и войны тоже менялись. Появилась в этом вопросе и важная экономическая составляющая: с появлением оседлого земледелия обращенные в рабство пленники становились не менее ценным ресурсом, чем завоеванная земля.
В результате со временем стали появляться некие правила и обычаи ведения войны. Некоторые из них сейчас могут показаться как минимум необычными. Осуждалось ночное нападение, объявление войны было обязательным, как и сообщение о количестве своих войск противнику.
За нарушения правил могло наступить как общественное осуждение, так и прямая кара богов, как тогда были убеждены античные полководцы и воины.
Александр Македонский, во время семимесячной осады финикийского города Тира в 332 г до н. э. наотрез отказывался нападать ночью: «Не в моих правилах одерживать уворованную победу». Однако, это никак не помешало ему перебить семь тысяч защитников города во время штурма, ещё две тысячи были распяты на крестах вдоль моря, а уцелевшие тридцать тысяч были проданы в рабство. Вот такой гуманизм по-македонски.
Царь Спарты Клеомен I, ведя войну с Аргосом, заключил семидневное перемирие, но нарушил слово и напал ночью. Когда его стали упрекать в бесчестном поступке, он заявил, что в договоре говорилось только о семи днях, а не о семи ночах.
Казалось бы, двадцать первый век. На планете Земля воинственных и диких неандертальцев, финикийцев, шумеров и прочих спартанцев нет уже тысячи лет, а войны как шли, так и идут. Мало того современные войны стали намного жестче и кровавее. В одной только Второй мировой войне погибло народу столько же сколько во всех войнах, которые бушевали на Земле до этого тысячи лет!
Человечество вообще любит воевать. Людишки обожают резать глотки друг другу, их хлебом не корми, дай вырвать глотку соседу. И всякую войну обе стороны называют справедливой. Одни называют её справедливой, потому что защищают свою землю, другие, потому что изгоняют с территории соседа Зло.
Аристотель был первым, кто использовал словосочетание «справедливая война», то есть он объяснил, когда можно воевать. По его словам, люди по природе своей разные: есть свободолюбивые греки и есть варвары, которые должны жить в подчинении. Когда греки захватывают варваров, они исполняют то, что предписано самой природой: восстанавливают баланс, естественное положение вещей. И такая война справедливая. Этот аргумент вообще был и остается очень живучим. Насилие и стремление действовать, не соблюдая правила, всегда было распространено. И логика в войне с варварами такая: варвары не доказали, что могут соблюдать договоры, так что ни на какие переговоры с ними положиться невозможно, нужно действовать. Действовать, как это понимал цивилизованный человек, то есть нести просвещение и свободу посредством насилия.
Так что категория «другие» всегда была очень важна. Причем другие воспринимались как неполноценные. В Европе долго шли дебаты, насколько «дикие народы» Нового Света вообще люди. Ведь если у них нет души, то их можно спокойно убивать, игнорируя христианское учение. Потом с этой же идеей шли войны в XX веке, например во Вьетнаме.
В теориях справедливой войны самое важное: обосновать причины, по которым война может быть развязана. Например, самооборона, как правило, считается справедливой причиной вступать в войну. А нападение — преступлением. Но всегда есть исключения.
Иногда справедливо и напасть. Если танки врага лязгают возле границ, то государству разумнее не ждать, а напасть, потому что, во-первых, бездействие может привести к гибели мирных жителей у границы. Во-вторых, то государство с танками уже ведет себя как агрессор, оно уже вынашивает идею нападения.
На войне действует два главных принципа: пропорциональности и различения. Первый означает, что ты не должен применять чрезмерное насилие к противнику. Если у тебя задача захватить дом, в котором сидят террористы, не надо на него сбрасывать атомную бомбу. Потому что среди прочего если ты будешь жесток, то и противник будет жесток. Второй означает, что солдаты могут вести войну только против солдат противника. Мирные жители пострадать не должны. Цель этих принципов, как бы странно это ни звучало, сделать войну более гуманной. В западных армиях к ним относятся с большим вниманием, военных там действительно обучают этике войны. Правда, почем-то на практике эти самые западные военные свои этические нормы и правила не выполняют. Видимо ждут, когда будут воевать против таких же западных военных, а воюя против всяких там славян, иракцев, афганцев и прочих туземцев нормами морали и этики можно сильно не заморачиваться.
Когда государство ведет войну, у него одна цель — победить. Зачем ему себя как-то сдерживать? Это как раз то, что реалисты очень любят: глупо себя как-то ограничивать, вступать в войну и связывать себе руки. Но воевать по правилам — это бремя цивилизованного человека, который понимает, что не может действовать безрассудно и жестоко. Отчасти в этом есть прагматизм, та самая пропорциональность: не будь жестоким, чтобы в ответ не получить жесткость — старое доброе золотое правило нравственности.
И в итоге получается, что российские военные, соблюдая правила ведения войны — показывают себя, как цивилизованные люди, хоть с точки зрения «всего просвещенного мира» являются варварами, а украинская сторона, которая совершенно наплевательски относится к собственному населению, жестко и безрассудно, а порой и вовсе не логично убивая своих граждан и есть те самые — замшелые, первобытные дикари!
На войне я уже месяц — вчера было двадцать четвертое марта. Вот уже двадцать четыре дня я мотаюсь между Гостомелем и Бучей, возглавляя небольшой штурмовой-спасательный отряд. От первоначальной задумки, что мы с Барановым станем рупором ВДВешной пропаганды, пришлось отказаться практически сразу же. Катастрофически не хватало офицеров и командиров, поэтому использовать майора и старшего лейтенанта в качестве репортеров, фотографа и видеооператора слишком расточительно
