Читаем без скачивания Когда Хранитель слеп (СИ) - Рената Еремеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Используя умение Агррах проникать в чужие мысли, Фалькон прочитал в голове Хартс все, что его интересовало, и мысленно передал информацию Моран. Майю он решил вывести из операции, чтобы не привлекать к ее побегу внимание королевы. Свалка, что кипела внизу, оказалась на руку полуволкам. Хартс и не заметила, как они сбежали.
2
Фалькон послал в сознание полуволков зрительный образ комнаты Веденья. Моран знала, как туда попасть, и побежала вперед, а брат прикрывал ее, не давая врагам проследить их путь. Моран бежала по-волчьи быстро, и коротконогие карлики вскоре отстали от нее.
И вот, наконец, брат и сестра влетели в синий зал, посреди которого серебристо поблескивал магический бассейн. На дне его под голубой мраморной плиткой был захоронен тайник с артефактом.
– Под которой из них? – спросил Грей прежде, чем прыгнуть в воду.
– Под этой… или под той… Я точно не помню, видение было мутным. Кажется, тут… Ну давай скорей, вот эту что ли сковырни…
Грей под водой постучал мечом по дну – что здесь, что там… звук везде был одинаковый… На всякий случай поддел острием меча край плитки, с усилием отодрал одну из них, потом еще пару других, – везде был только бетон. Он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, и снова погрузился в воду…
3
Белый ягуар присел, готовясь к прыжку. В тот миг, когда глаза Элераны знакомо сверкнули синими огоньками, зверь кинулся на нее и, вцепившись в горло клыками, сбил ее с ног. Пылающи снаряд, посланны колдуньей в Фата и Майю, сидящих на драконе, от резкого толчка изменил направление и врезаляь в потолок, оставив на нем закопченный след. Ударной силой дракона отбросило в сторону, и Майя с Фатом, не удержавшись, попадали на землю. Им повезло, что наблюдая за Хартс, они зависли всего лишь в двух метрах высоты над землей.
Невидимая сила швырнула ягуара оземь и лютой пыткой пригвоздила к полу. Фалькон, уже не контролируя себя, вернулся в свое электианское тело. Разъяренная Хартс с воплем нависла над ним. Вид ее был страшен. Глаза, совершенно безумные от бешенства, вываливались из орбит, а из разорванной гортани хлестала кровь.
– Я уничтожу тебя, Фалькон! – надсадно хрипела Хартс. – Ты сам будешь молить меня о смерти! Ты сам, своею волей, уйдешь в пустоту, не выдержав мук!
– Надо помочь Фэлу собраться с силами! Мы должны мешать ей, не давать сосредоточиться! Я сама отвлеку ее! – сказала Майя Фатэну и рванулась к королеве, но профессор силой удержал ее. Едва он успел это сделать, как сотни заостренных стеклянных пластин выросли из-под земли и отгородили Хартс от возможных посягательств на то, чтобы помешать ей…
Фалькон был весь сплошной болью. Сначала он бился в конвульсиях, затем уже был не в состоянии сдерживать крик. Майя чуть с ума не сошла, слыша этот крик. Она вырывалась от Фата, который развернул ее и прижал лицом к своей широкой груди, не давая смотреть на его терзания.
А потом Фалькон замолчал. Майя и Фат через прозрачную преграду видели покрытое смертельной бледностью его лицо, он уже не шевелился.
– Пусти, он умирает! – закричала она Фатэну и, стряхнув с себя его удерживающие руки, бросилась к Фалькону. Но Хартс остановила ее на полпути. Девушка замерла, скованная незримой силой по рукам и ногам.
– Видишь, Майя, он умирает… – со страдальческим придыханием сообщила ей Хартс. – Но прежде чем бедняга отмается, я хочу кое-что забрать у него обратно… Я сгораю от нетерпения сделать это! Хочешь, Майя, увидеть Луну? – сладким голосом спросила она девушку и злорадно засмеялась. – Вы могли бы стать подругами! Только жаль, что ненадолго… – притворно всхлипнула она. – Фалькон! – обратилась она к лежащему на полу мужчине. – Сейчас ты исчезнешь! Исчезнешь навсегда! Ты станешь той девчонкой, которую я встретила у турульских ворот! А твою маленькую ведьмочку я заберу себе!.. Ха-ха-ха! – торжествующе засмеялась она.
И тут Фалькона не стало. На его месте лежала девушка с таким же измученным обескровленным лицом. Серебристо-белые волосы разметались вокруг головы, грязное, местами разорванное белое платье приоткрывало хрупкое светлокожее тело…
4
Грей снова нырнул в воду и отодрал мечом очередную плитку. И вдруг острие его меча провалилось глубже, чем это было в предыдущие попытки, и царапнуло какую-то твердую поверхность. С сияющим лицом Грей вынырнул, держа на ладони тяжелый мраморный кирпич.
– О, слава духам, наконец-то! – обрадовалась Моран.
Грей вылез из бассейна. Вода лилась с него ручьем, руки, сжимавшие урну, тряслись, сердце замирало у обоих. Легкий удар рукояткой меча – и кирпич треснул, еще удар – и он раскололся надвое. Из его полого нутра вылетела серебряная шкатулка. Моран торопливо повертела ее в руках – щелчок, крышка ее откинулась и… голубой камень на черном бархатном ложе тут же заиграл переливами света на гранях. Теперь он был без диадемы.
– Ну давай же, разбивай его скорей! – прошептала Моран, когда они оба склонились на ним, благоговейно созерцая единственный шанс на спасение мира. Грей положил камень на пол и занес над ним свое вездесущее оружие.
Острие опустилось – и мир вокруг потонул в белой пелене, рожденной ярчайшим светом...
Правительница Гринтайла покинула свою тюрьму. Сила ее, расправляясь после глубокого сна и распускаясь, как цветок, некоторое время испускала сияние. Затем она сжалась и померкла, обретая электианскую форму.
5
Фалькон исчез, повергнув в шок Майю и Фатэна. На его месте лежала девушка с таким же измученным лицом. Серебристо-белые волосы разметались вокруг головы, грязное, кое-где разорванное платье обнажило хрупкое светлокожее тело… И вдруг эти явственно осязаемые формы стали бледнеть, и Луна, словно призрак, растворилась в воздухе, а черноволосый юноша остался… Хартс заскрежетала зубами, из глаз ее снова полыхнуло синим – и Луна вернулась, и даже веки ее чуть дрогнули, и зашевелились пальцы на руке… Но белые волосы опять стали черными, а голубые глаза, распахнувшись, тут же потемнели… Хартс непрерывно сыпала искрами, белое и черное мелькало, сменяя друг друга, сначала быстро, потом все реже и реже… И вдруг колдунья ощутила, что ее магических усилий не хватает, чтобы вызвать Лунаэль из прошлого…
Хартс замерла с испуганным лицом. Майя почувствовала, что сила, державшая ее на месте и не дававшая даже моргнуть, отпустила ее. Она хотела подбежать к распростертому на каменных плитах телу Фалькона, ведь от него зависела судьба народа, и его надо спасать во что бы то ни стало, пусть даже ценою собственной жизни, но Фатэн, угадав ее движение, схватил девушку за руку.
– Нет, не сейчас. Не отвлекай его. Иначе помешаешь. Теперь – это не просто драка, это поединок сознаний, – прошептал он.
А Фалькон уже стоял, не отводя от Хартс пронизывающего взгляда. Глядя на застывших в немом единоборстве алькоров, Майя ничего не слышала, кроме стука собственного сердца. Она уже давно не замечала, что творится вокруг, ее тревожило одно: что станет с Фальконом. И тут лицо Хартс стало подрагивать, все сильнее искажаясь от боли. Из носа потянулась алая струйка, и Элерана стала оседать на пол…
И вдруг смолкли воинствующие крики бряцающих оружием – сияние озарило изумленные лица электов. Невесомая, как облако, в залу вплыла правительница Гринтайла.
Фат, забыв о Майе, отпустил ее локоть, и она бросилась к Фалькону, чтобы поддержать его обессиленное тело.
Алькоры почтительно расступились, пропуская Ласку к поверженной захватчице страны. Хартс сидела на коленях, упираясь руками в пол. Ее голова была понуро опущена, а в мерклых глазах застыла обреченность. Королева Дрэймора уже не представляла угрозы для электов (Фалькон, проникнув ей в мозг, сломил ее волю к сопротивлению), но профессор Фатэн для всеобщей безопасности создал вокруг нее конвой из наиболее сильных вершителей, и сам встал рядом с ней.
Миэрита оглядела воинство Жрицы Тьмы и ее подданных – взбунтовавшихся калу; остановила взгляд на каждом, кто сохранил верность Свету. Под ее суровым взглядом гномы-клоуны сложили оружие, а ящерообразные псы, поджав хвосты и поскуливая, сбились в кучу.
– Видите, и из тьмы вырывается свет… Многие из вас впустили в душу мрак, успокоив себя тем, что в мире, где господствует зло, можно выжить, если перейти на сторону Силы! Но зло порождает новое зло! Сгущение тьмы против тьмы усиливает мрак, и только проблески света рассеивают его! Пока существует вечная тяга к добру и любви, пока умы стремятся познать истину, – мир сохраняет равновесие.
Ласка, оглядев Большой Ритуальный зал, скорбно вздохнула.
