Читаем без скачивания Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного - Робер Мантран

Женщины могут принимать участие в упомянутых молитвах, совершаемых в мечетях. Они входят в мечеть (разумеется, под покрывалом), но не смешиваются с мужчинами, для которых срединная часть пространства святилища, собственно, и отведена. Женщины становятся по сторонам молитвенного зала, отделенным от основного пространства невысоким барьером (максура), или занимают места на трибунах второго этажа (если таковые имеются, а имеются они только в больших мечетях). Немусульмане лишены, естественно, права входить в мечети, как и проникать в прочие священные для мусульман места; если для некоторых европейцев и делалось исключение, то это вследствие благорасположения к ним какого-либо влиятельного турка, при этом они должны были облачаться в традиционную мусульманскую одежду{371}.

Истовость благочестивых мусульман производит большое впечатление на западных наблюдателей: «Они гораздо более ревностно отдают долг их лжепророку и гораздо прилежнее являются в их мечети, чем мы, христиане, ходим в наши церкви, чтобы почтить Бога»{372}. «Те, кто увидит, с какой скромностью и почтением посещают они свои мечети, в каком глубоком молчании внимают своим проповедникам, должны испытать великий стыд, припомнив, что наши церкви служат удобным местом для болтовни прихожан во время богослужения»{373}. Подобные отзывы для западных путешественников вполне обычны, так что не приходится сомневаться в том, что турки — мусульмане искренние, набожные и твердо следующие заветам своей религии.

Среди этих предписаний имеются и такие, которые налагают на верующих исполнение весьма тяжких обязательств — тяжких, но тем не менее для всякого мусульманина совершенно неизбежных. Одно из них — строгое соблюдение дневного поста в месяц рамадан. Известно, что в течение всего этого месяца мусульманин должен полностью воздерживаться от еды и питья от восхода солнца до его заката: испытание, столь же тяжкое зимой, как и летом, имеет значение очищения и жертвы. Всякий мусульманин старше 14 лет должен соблюдать этот пост, за исключением больных такими недугами и страдающих такими увечьями, которые делают его опасным. Исключение делается и для тех, кто совершает длительное и тяжелое путешествие. Дю Луар, однако, замечает, что «во время марша османской армии, когда всё, казалось бы, позволено и когда занятие войной должно было бы потеснить, если не вытеснить, религиозную практику, — во время этого марша турецкие солдаты, преодолевая на своем пути пески Аравийской пустыни в пик летней жары, соблюдают пост столь же неукоснительно, как и те, кто отдыхает в собственном доме»{374}. Тяжкое испытание постом турки переносят с замечательной силой характера, к великому удивлению и восхищению людей Запада: «Ни высокое положение тех или иных персон, ни долгие и знойные летние дни, ни усталость от тяжкого труда не освобождают их от этого воздержания; им совестно ссылаться на недомогание, чтобы избежать исполнения обязанности; строгость, с какой они пост соблюдают, должна бы заставить покраснеть едва ли не большую часть христиан, а именно — тех, кто во время Великого поста выдумывает для себя такую болезнь, от которой никогда не страдал, и использует мнимую немощность как предлог, чтобы скрыть действительное отсутствие благочестия»{375}.

По поводу мусульманского поста много злословили, утверждая, что его соблюдают днем для того, чтобы поесть в свое удовольствие ночью. Говорить так — значит с легким сердцем забывать то, в чем мусульманин отказывает себе в долгие летние дни. А отказывает он себе даже в стакане воды — в Стамбуле, где жара царит с июня по октябрь! И в чем он отказывает себе зимой, когда приходится переживать холода на пустой желудок!

Хотя пост переносить тяжело, он все же включает в себя некоторые элементы компенсации. Задолго до наступления священного месяца каждая турецкая семья обзаводится съестными запасами и, более того, деликатесами и лакомствами. Все заранее накопленное постепенно потребляется как после захода солнца, так и в течение ночи, когда разговение служит предлогом для обмена визитами между семьями и знакомыми, причем в ходе совместных трапез принцип разделения полов, разумеется, сохраняет свою силу. Первый день поста — это тот, который следует за ночью, когда на небе после новолуния впервые появляется тонкий серп месяца: как только два свидетеля заявляют, что видели новорожденный месяц воочию, шейх-уль-ислам торжественно провозглашает начало месяца рамадан. Если небо покрыто облаками и наблюдение за ним затруднено, начало месяца переносится на следующий день. Перерыв в посте, или ифтар, объявляется каждый вечер, после того как устанавливается, что дневное светило покинуло небосклон. Этот торжественный момент оповещается грохотом барабанов, между тем как минареты освещаются гирляндами ламп, а муэдзины выкликают нараспев эзан. Всякий добрый мусульманин сначала читает молитву захода солнца и только потом разговляется. Ночь посвящается развлечениям{376}, в число которых входит и повторная трапеза, а также последующему сну, из которого правоверный выходит при новом барабанном бое, возвещающем, что солнце вскоре взойдет; тогда он съедает легкий завтрак, читает молитву — и вот он снова готов выдержать с приходом дня суровое религиозное испытание.

Вечером двадцать седьмого дня празднуется Ночь Предопределения (кадир геджеси), годовщина той ночи, когда Пророку был явлен Коран, Божественное откровение. В эту ночь, согласно народному поверию, предопределяется жизнь правоверного на грядущий год. В начале ночи проходят торжественные моления в больших мечетях Стамбула, которые заполнены толпами верующих. После этой ночи остается всего два-три дня до окончания рамадана. Как и при его начале, появление на небе лунного месяца знаменует собой наступление нового месяца на земле — на этот раз шевваля. Два очевидца должны подтвердить это появление. Часто эта ночь называется Ночью Сомнения, так как атмосферные условия могут ведь и воспрепятствовать лицезрению новой луны на ясном небе; в последнем случае, к великому сожалению мусульман, провозглашение окончания рамадана переносится на двадцать четыре часа. Празднование этого торжественного момента в Турции называется шекер байрамы (праздник сластей), а у арабов — ’ид аль-фитр (праздник разговения), или аль-'ид ас-сагир (малый праздник). Празднества продолжаются три дня, сопровождаются совместными молениями, раздачей милостыни, увеселениями, обменом подарками — главным образом разнообразными кондитерскими изделиями — и опять-таки взаимными посещениями между родственниками и знакомыми.

На десятый день месяца зу-ль-хидджа падает великий праздник жертвоприношения (курбан байрамы или по-арабски аль-'ид аль-кабир, большой праздник): в каждой семье ее отец точно так же, как это делают паломники в Мина (недалеко от Мекки), приносит в жертву барана ритуальным способом, то есть повернув голову жертвы в сторону Мекки. В богатых семьях мясо барана раздается бедным, в бедных семьях оно съедается. Празднование курбан байрамы длится четыре дня — как и в ходе паломничества в Мекку, которым оно, кстати, и завершается{377}.

Среди прочих традиционных для Турции религиозных церемоний нужно прежде всего отметить ашуру, десятый день месяца мухаррема, который суннитам, или ортодоксальным мусульманам, служит напоминанием о том дне, когда Ной вышел из ковчега и изготовил из семи компонентов, которые смог найти, блюда, называемые ашура. Что касается шиитов, или неортодоксальных мусульман, то они вместе с этим праздником отмечают совпавшую с ним скорбную дату гибели двух сыновей Али, Хасана и Хусейна, причем особо выделяется убийство Хусейна при Кербеле в 672 году; шииты в этот день приготовляют двенадцать яств — в память о двенадцати имамах шиитской общины.

Верующий должен также праздновать день рождения Пророка (двенадцатого числа месяца раби’эввель): это праздник мевлид-и шериф, сопровождаемый коллективными молебствиями и чтением стихов из Корана, а также (иногда) поэм, сочиненных, чтобы почтить это событие. Мы особо не задерживаемся на таких обязанностях мусульманина, как раздача милостыни, паломничество и участие в священной войне. Милостыня входит в общее число налогов, уплачиваемых турками. Что не мешает мусульманину раздавать милостыню сверх того и от себя лично или жертвовать более или менее значительные суммы в пользу своей религиозной общины, или делать вклады в благотворительные фонды, или такие фонды создавать. Паломничество теоретически обязательно для каждого мусульманина, но практически осуществляется только теми, кто имеет на то средства; впрочем, Коран дозволяет любому мусульманину соучаствовать духовно в паломничестве в Мекку иного лица, которому он оказывает материальную помощь в совершении этого богоугодного дела. Возвращение из Мекки становится причиной празднества хаджи байрамы, в ходе которого вернувшийся паломник получает поздравления от своих друзей и соседей. Наконец, вопрос о священной войне (тема, по которой теологи продолжают дискутировать) решается султаном практически в том смысле, что это — война против неверных, безразлично, против христианского ли государя или же против главного еретика, персидского шаха{378}.