Читаем без скачивания «Хороший немец – мертвый немец». Чужая война - Игорь Градов

Поэтому Макс не понимал, что происходит, хотя, разумеется, своего мнения не высказывал: во-первых, это был не его приказ, значит, это и не его бой, а во-вторых, чего их жалеть, этих фашистских гадов? Он с внутренним удовлетворением и даже злорадством наблюдал, как падали одна за другой на русскую землю бегущие фигурки в грязно-зеленой форме, и как все меньше становилось тех, кто потом поднимался и продолжал атаку…

Танки доползли до середины поля и, напоровшись на минные заграждения, резко сдали назад. Но не все – две машины из четырех были поражены. У них разорвало гусеницы, и расчеты русских «ратш-бумов» быстро довели дело до логического конца – спокойно расстреляли неподвижные цели. Экипажи, к счастью, успели спастись – в последнюю секунду выскочили из горящих панцеров. Поле затянуло черным жирным дымом, едкая гарь липко наполнила воздух. Резко запахло горелым человеческим мясом, порохом и раскаленным металлом. Запах войны и смерти.

Макс наблюдал в бинокль за избиением испытуемых младенцев и прикидывал, как скоро их самих погонят в бой. Ясно же было, что атака провалилась, биверунге с задачей не справились. Однако приказа идти в атаку почему-то все не было, майор Хопман чего-то выжидал.

Вскоре Макс понял, чего именно. Пока одна рота испытуемых, поддерживаемая неспешными Pz III, атаковала высотку в лоб и отвлекала на себя внимание, другая в сопровождении двух StuG III готовилась нанести внезапный удар на правом фланге. Две приземистые, тяжелые «штуги» с короткими, как будто обрезанными, стволами и низкими, скошенными башнями, буквально по-пластунски прокрались по овражку к самым русским позициям и приготовились к броску. Благодаря весьма невеликому «росту» (всего-то два метра) им удалось остаться практически незамеченными. Внезапное же появление на поле боя двух «штуг» в сопровождении свежей роты могло существенно изменить ситуацию…

«Артштурмы» – машины тяжелые, неповоротливые, но достаточно мощные, обладающие хорошим вооружением. Их 75-миллиметровые пушки могли разбить русскую батарею и смести красноармейцев с позиции. «Что же делать?» – подумал Макс. Ему не хотелось, чтобы атака испытуемых увенчалась успехом, но и помешать ей он ничем не мог.

Или все же мог? Майор Хопман выжидал, пока вторая рота биверунге с помощью «штуг» ворвется на русские позиции. Тогда он, скорее всего, и отдаст приказ идти в бой. Чтобы развить наступление и в случае успеха самим закрепиться на выгодной высотке, а потом доложить начальству о блестяще проведенной операции. Взятие холма очень помогло бы его батальону в обороне и позволило иметь пусть небольшое, но все же преимущество над противником, лучше контролировать окрестности и отбивать наступление советских частей. По крайней мере, какое-то время…

Макс посмотрел в бинокль – StuG III уже приготовились к внезапному удару. Еще пара минут – и они выползут из своих укрытий и откроют прицельный огонь по батарее. И неизвестно еще, кто выиграет эту дуэль – три «ратш-бума», защищавшие высотку, или две «штуги», ее атаковавшие…

И тогда Макс решил действовать. Он подозвал оберфельдфебеля Лебера и приказал:

– Поднимайте своих людей в атаку. Надо поддержать ребят, а то они совсем пыл потеряли. Да и перебьют их всех скоро, если мы не поможем, перестреляют, как уток на охоте…

Макс показал в сторону испытуемых, которые залегли посреди поля и идти дальше не хотели. Но и отползти не могли – огонь с высотки был очень плотный. Они остались без прикрытия, да еще практически на виду у русских артиллеристов. Какой уж тут бой! Уцелеть бы да потихоньку оттянуться назад…

Лебер понимающе кивнул и начал отдавать команды. Вскоре рота Макса без особого энтузиазма, но тем не менее довольно дружно пошла в бой. Он сам, как всегда, старался держаться немного позади своих солдат, вперед не вылезал и под пули не подставлялся.

Их атака продолжалась очень недолго. Батарея русских перенесла огонь на новые ряды противника, и солдаты оберфельдфебеля Лебера залегли. Макс быстро скатился на дно глубокой воронки, где, как оказалось, уже спрятался один из испытуемых. Видимо, приотстал от своих (то ли намеренно, тот ли случайно) и вовремя укрылся в довольно вместительной яме.

Макс подполз к самому краю воронки и осторожно выглянул – его коварный план, похоже, удался: русские артиллеристы простреливали теперь все поле и появление «штуг» не могло остаться незамеченным.

Можно спокойно покурить и подождать, пока бой немного утихнет, чтобы потом спокойно отойти назад. Макс достал сигареты, вынул одну и чиркнул бензиновой зажигалкой. Хорошая, между прочим штучка, из прочного авиационного дюраля, легкая и надежная. И очень красивая – серебристая, с выпуклым фашистским орлом посередине. Макс выменял ее на сигареты на «блошином рынке» в Варшаве – понравилась очень. Вот бы такую, подарить приятелю Костику – тот бы описался от радости!

Макс невесело усмехнулся: надо же, никогда в жизни не интересовался ни армией, ни оружием, и вообще чем-то военным, а попал в такую передрягу! В вермахт, на Восточный фронт, причем в самое пекло. А Костик, который буквально бредил всем трофейно-немецким и платил большие деньги за любой гансючий хабар, сидел, как всегда, в раскаленной от летней жары Москве и знать не знал, что его друг был сейчас буквально обвешан этими самым натуральным фрицевским добром (подлинным!), а грудь его украшали боевые рейховские награды. Железный крест ему вручил лично вождь немецкого народа, рейхсканцлер Адольф Гитлер. «Нет, у Фортуны определенно извращенное чувство юмора», – решил Макс.

– Господин лейтенант, сигареткой не угостите? – хрипло обратился к нему биверунге.

Макс посмотрел на солдата: худой, даже тощий, грязный, небритый, с каким-то затравленным взглядом… Да, совсем не похож на тех бравых вояк, которых им показывали в недавней кинохронике. Явно не герой, и его точно не будут приводить в пример молодежи ушлые умельцы доктора Геббельса…

Макс достал сигарету, протянул. Испытуемый поблагодарил, нашел в карманах спички, закурил. И тут же тяжело, натужно закашлялся – видно, со здоровьем у него было не очень.

– Как вас звать? – обратился к нему Макс.

– Стрелок Гюнтер Хельц, – представился по всей форме биверунге.

– У вас, похоже, туберкулез, – определил Макс. – Вам надо в госпиталь…

– А, на том свете вылечусь, – безнадежно махнул рукой Гюнтер. – Все равно уже недолго осталось. Или большевики меня пристрелят, или болезнь доконает. Но первое, судя по всему, произойдет гораздо скорее.

– Что же вы так пессимистично-то? – слегка приободрил испытуемого Макс. – Может, еще и выживете. А туберкулез сейчас лечится, не проблема.