Читаем без скачивания Украденная субмарина. К-129 - Михаил Вознесенский

Неужели вы еще не поняли, что немцы ни в коем случае не будут нашими режимными органами допущены к настоящей совместной работе. Они находятся под двойным контролем — нашим (как специалисты) и органов НКВД, которым в каждом из них чудится фашист, перешедший на службу американской разведки. А кроме того, что бы они ни сотворили, это будет не созвучно нашей теперешней тенденции в идеологии о том, что все вновь и ранее созданное в науке и технике сделано без всякой иностранщины.

Борис Черток. «Люди и ракеты»

Пора бы и другим исследователям перестать врать и честно рассказать, откуда растут ноги у нашей военной техники. Между прочим, США, Англия и другие страны Запада использовали немецкую технику и разработки еще шире, чем СССР. Я уже не говорю о том, что воздание должного поверженному противнику — наиболее тактичная форма похвалы победителю.

Александр Широкорад. «Оружие отечественного флота»

Когда о своем намерении докопаться до истины в истории К-129 я рассказал своему знакомому офицеру, начальнику судоремонтного завода ВМФ в бухте Чажма, он ответил:

— Тогда тебе надо начинать с Германии. Иначе ничего не поймешь.

Советская пропаганда, постоянно твердя о неисчислимых Жертвах и ущербе от германской агрессии, всегда забывала говорить об оборотной стороне войны — тех выгодах и преимуществах, которые обеспечили стране стремительный индустриальный прорыв на многие десятилетия вперед. Интеллектуальный капитал, обладателем которого стал СССР, не мог быть достигнут никогда, ни за какие деньги и ни при каких других обстоятельствах. Под сапоги победителей легла не просто европейская страна — технологический лидер, веками ориентированный на капитальное обустройство войны. Недобрый и высокомерный, но педантичный, собранный, аккуратный — истинно «сумрачный германский гений»!

Весной 1945 г., еще до капитуляции Берлина, американская военная разведка провела операцию «Paperclip» («Канцелярская скрепка») с целью захвата гитлеровского «оружия возмездия». В СССР этот факт всегда преподносили с осуждающей интонацией, прозрачно намекавшей на мародерство. Жгла обида за подземный ракетный завод Нордхаузен, куда американцы не пускали советские оккупационные войска, пока не вывезли из нее все ракеты Фау-2, способные летать. Команде Вернера фон Брауна их хватило на пять лет испытаний. Нашим досталась заводская свалка. Однако сегодня большой вопрос — кто первым начал и кто больше преуспел в раздевании поверженного врага. Советы начали с Польши. В генерал-губернаторстве нашлось немало интересных производств, которые не успели уничтожить немцы.

Весной 1945 г. наиболее успешные инженеры из различных наркоматов, всю войну защищенные бронью от мобилизации, вдруг получили призывные повестки. В военкоматах их немедленно произвели в старшие офицеры (одних реально, других условно), обмундировали, вооружили пистолетами ТТ, и каждый получил удостоверение на право осмотра любых объектов на территории Германии. Сугубо штатские «очкарики» в необмятом, не подогнанном по росту «х/б», в солдатской кирзе и без единой награды производили в войсках комическое впечатление. Армия прозвала их «филичевыми офицерами» — по прозвищу отвратительного пайкового курева, мало похожего на табак.

В апреле 1945 г., всего через несколько дней после взятия Данцига, конструкторов подводных лодок срочно командировали на судостроительный завод «Шихау» для изучения трофейной немецкой техники. Группу из 14 человек возглавлял инженер-капитан 1-го ранга В.Н. Перегудов.

Перегудов ехал в командировку со смешанным чувством. Маршрут был Кенигсберг, Данциг, Штеттин, затем — Берлин, «разгромленное логово фашистского зверя»… Но Перегудов помнил другую Германию, где провел два самых насыщенных года своей жизни, наслаждаясь европейским комфортом, диковинным для сына самарского крестьянина. Он работал бок о бок с лучшими германскими инженерами конструкторского бюро «Деши-маг Везер», адаптируя к возможностям советской промышленности приобретенный у немцев проект подводной лодки типа «С», которую полуофициально назвали «Сталинец». Увидеть разрушенной страну, которую успел полюбить, не хотелось. Но эта любовь, как водится, заставила и страдать, и мучиться.

В 1937 г. Владимир Николаевич был арестован и почти полгода провел под следствием, затем освобожден «за отсутствием состава преступления». Через год ему вернули звание военно-морского инженера, восстановили в партии, восстановили допуск к секретной конструкторской работе… Но какое-то «но» все равно осталось. Его сокамерник Рокоссовский стал маршалом, а документы создателя первого советского атомохода на присвоение звания контр-адмирала отклоняли четырежды!

Мучения Перегудова продолжались всю войну. Он возглавлял группу проектантов новой средней лодки. Было разработано несколько вариантов проекта 608, и все были отклонены. Заказчику хотелось получить корабль водоизмещением не более 660 тонн.

Тщетно Перегудов доказывал, что это невозможно: советские Двигатели и механизмы нужной производительности слишком тяжелы и габаритны, чтобы втиснуть их в такой ограниченный объем. Конструктор просил увеличить водоизмещение хотя бы До 770 тонн, а по-хорошему нужно 800! Флот стоял на своем. Осенью 1944 г. нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов приказал закрыть проект 608, изучить трофейную У-250 и спроектировать среднюю подлодку по типу германской серии УНЦ.

Круг замкнулся. «Эска», самый результативный корабль Великой Отечественной, был родной сестрицей знаменитой германской «семерки». Благодаря довоенному советскому заказу Германия не только сохранила свой конструкторский потенциал, но и получила средства усовершенствовать прототип, тиражированный затем в тысяче с лишним экземпляров. Война кончилась — и снова копировать немецкие мысли! На этом однажды уже споткнулись. Серия «С», начиная с четвертого корпуса, комплектовалась советской «начинкой» — и сразу потяжелела против германского оригинала почти на 30 т!

Другой бы конструктор позволил себе «взбрыкнуть». Но полгода в следственных камерах ленинградского «Большого дома» сделали Перегудова покладистым. Именно эту покладистость подметил Сталин и отправил его в систему Минсредмаша проектировать первую атомную подлодку. После «дела адмиралов» флот вышел из доверия вождя — он поручил «Объект 627» атомщикам. Перегудов, подавленный жестким двухлетнем сроком проектирования и граничащей с паранойей секретностью атомщиков, пошел на поводу у людей, бесконечно далеких от моря. В первом варианте проекта атомоход не имел даже якорей, а единственная торпеда-монстр диаметром полтора метра, нанизав на себя первый и второй отсеки, выпирала даже в центральный пост!

…По пути в Германию группа декоративных «офицеров» посетила город Эльбинг в Восточной Пруссии, где осмотрела сборочный конвейер лодок-малюток «Зеехунд». Заинтересовала камера гидравлических испытаний. Миниатюрный корпус субмарины заводили в цистерну, которая прямо в заводском цеху создавала нужную «глубину»! Отступая, немцы подорвали почти всех «морских собак», но сохранились две полностью готовые лодки, их позднее вывезли в СССР. Несмотря на серьезное вооружение (две торпеды) эти двухместные субмарины в то время не представляли большого интереса, поскольку предназначались для прибрежной обороны.

Данциг сильно пострадал от бомбежек, но верфи сохранились хорошо. Кирпичные цеха, широкие асфальтированные проезды, стеллажи с заготовками и запасными частями и два громадных эллинга на берегу, где строились и монтировались секции XXI серии — так называемые «Electricboot» («Электрическая лодка»). Это был первый в мире действительно подводный, а не «ныряющий» корабль. У этой лодки поразительная судьба. В окончательно виде ее сделали как бы от безысходности, но замышлялась она совершенно другой.

В начале лета 1940 г. на рейде Киля по ночам происходили довольно странные гонки торпедного катера за лучом света из-под воды! Испытания новейшей субмарины У-80, сконструированной профессором Вальтером, проходили под плотной завесой секретности. 28,1 узла — это была фантастическая подводная скорость, вчетверо большая, чем у любой субмарины тех времен. Даже ее замер оказался проблемой. Обычно подводная лодка несла над водой полосатый футшток, и с кораблей замеряли время,

за которое он проходил мерную милю. Здесь же пришлось установить на палубе субмарины герметичный прожектор. Испытания проходили ночью. На мерной миле лодку сопровождал торпедный катер, который, уравняв ход с бегущим пятном света, засекал скорость по своему лагу. Небывалую прыть субмарине У-80 сообщило вещество, которое прежде использовалось только для промывки ссадин, промышленного отбеливания текстиля и массового производства блондинок. Да-да, это так называемый пергидроль, в обиходе — обыкновенная перекись водорода!