Читаем без скачивания Украденная субмарина. К-129 - Михаил Вознесенский

Начали вывозить секции. К первой, высокой 150-тонной секции центрального поста, прикрепили отвес для проверки изменения крена, так как в случае падения секции остановилась бы вся работа. На крутом повороте железной дороги Михайлов поставил 100 немецких военнопленных с металлическими вагами, заведенными под наружные пути, и паровоз с секцией прошел благополучно. Работали днем и ночью, погрузили в док 41 секцию. Из Данцига до Лиепаи док несколько дней шел в большом караване под общим руководством каперанга Мещерского… Тесно поставленные секции сильно скрипели — на волне изгибалась палуба перегруженного дока. В Лиепаи корабли и доки с трофейным оборудованием временно разместили на перевалочной базе в Морском канале.

В дальнейшем, вспоминал один из конструкторов группы каперанга Перегудова, после тщательного изучения технологии изготовления секций, они были взорваны по спецпрограмме для оценки взрывоустойчивости «восьмерки»… Зачем же так бездарно поступили с фашистским наследством? На самом деле все было не совсем так — просто нарушена связь времен, причин и следствий.

Иногда занятно спросить ветерана-подводника, знает ли он проект 614? В ответ вы получите снисходительную улыбку — штатский недотепа, конечно, все перепутал, — и светлый ностальгический рассказ о том, какие замечательные лодки были 613 проекта, как любили их моряки за простоту и надежность. Как пехотинцы — трехлинейную винтовку Мосина. В одном популярном издании я даже вычитал: не надо путать XXI серию с 613 проектом. А никто и не путает: немецкий «Electricboot» так лее похож на советскую «Whisky», как электрочайник на самовар.

После окончания войны в состав отечественного флота вошло несколько трофейных германских подводных лодок XXI серии. Только из Гданьска вывезли 48 готовых секций отсеков — полные комплекты шести субмарин. А ведь советским трофейным командам они достались еще и в Штеттине, и в Кенигсберге. И еще сотни лодочных фрагментов разной степени готовности — на германских заводах лежали комплектующие и заготовки на 1 тыс. недостроенных лодок. По крайней мере, натри сотни в советской оккупационной зоне.

Их решили достроить или, как было сказано в проектом задании ЦКБ-18 (главный конструктор В.Н. Перегудов, затем П.С. Савинов) «разработать проект 614 — реставрации дизель-электрических немецких подводных лодок XXI серии и насыщения их немецким и отечественным оборудованием и вооружением». Позже, с созданием НАТО, этот подкласс кораблей даже классифицировали как «Ursula». Однако в 1946 г., как утвердилось в официальной истории ВМФ, уже собранные на Балтике лодки (за исключением четырех, полученных по репарации) были по приказанию Сталина затоплены в Балтийском море. Координаты затопления засекречены. Почему это случилось?

Чаще всего ссылаются на давление союзников. Вряд ли причина в этом. Сталину, например, никто не помешал присвоить американский бомбардировщик Б-29, совершивший вынужденную посадку в Приморье. Мало того, самолет скопировали крупной серией, приняли на вооружение и еще продали Китаю.

Скорее всего, отечественная промышленность оказалась не в состоянии работать с этими кораблями. Лодка была насыщена гидравликой. Кингстоны балластных цистерн, приводы рулей, подъем выдвижных устройств — все гидравлическиое. А гидравлика любит микронную точность металлообработки, прочные эластичные манжеты и прокладки, высококачественные масла. Не проблема связать электросваркой готовые секции в одно целое. Вопрос — как эксплуатировать, где взять самую пустяковину: реле, тумблер, клапан, когда они сломаются. Ничего вечного нет. Можно было бы, конечно, запустить серию — много проще, чем с американской «летающей крепостью», не надо мучиться переводом дюймов в миллиметры. Но на это уйдут годы, и проект устареет. А если сделать его более живучим, он растеряет свои блестящие качества.

Приняли соломоново решение: с союзниками не ссориться и слепленные «Электрикбоот» затопить (чего никто не видел и не сможет проконтролировать, поскольку место секретное), оборудование скопировать, Перегудову — заключить его в новый корпус. Перегудов почему-то из проекта вышел, завершал его Другой главный конструктор. И что же получилось?

«Восьмерку» пришлось сделать перевернутой, т. е. прочный корпус оказался пузатым книзу. Иначе не вмещались аккумуляторы, более крупные и менее емкие. В результате упала на четыре узла подводная скорость. Максимальная глубина погружения — 170 метров против 230 у «немки». Ничего не вышло с артиллерией. Немцы применили элегантные закрытые двухствольные башни на рубке, позволяющие стрелять в зенит. Кому-то захотелось Сталинской премии (за копирование не давали) и пушку начали перерабатывать под 25-мм снаряд, якобы заново. А пушка уперлась. Кое-как ее протолкнули на вооружение в 1955 г., а через год артиллерию на подлодках изжили как архаику. Не получилось перенять беспузырной стрельбы. У немцев торпеду выталкивал из аппарата специальный поршень, и воздух оставался в отсеке, а не Демаскировал подлодку пузырем на поверхности. Список досадных несовпадений можно перечислять еще долго, остановлюсь на водоизмещении. Говорят, пуганая ворона куста боится. Товарищ Перегудов так старался выполнить эту строку технического задания, что перевыполнил норматив. Советская версия оказалась почти на 50 тонн легче строптивой «Урсулы»! По всем другим статьям копия оказалась хуже оригинала.

— Немки ныряли шибче наших, — слышал я воспоминания пожилого подводника, в молодости наблюдавшего трофейные германские субмарины в составе Северного флота. Ясно, что «шибче», когда запас плавучести всего 11 %. Немцы относились к своим «U-boot» как к расходному материалу войны… СССР не Мог себе позволить такого расточительства. Одно дело корабль Для войны, другое — для мирного времени. Сталин, похоже, в перспективе воевать все же собирался. И хотел, чтобы его субмарины, по крайней мере, до будущей войны не потонули.

КАК УЛОМАЛИ ГЛАВНОГО КОНСТРУКТОРА

Всегда считалось, что С.П. Королев, знаменитый «главный конструктор», был зачинателем всех советских ракетно-космических достижений. В том числе и на море.

«По проекту ОКБ-1 (НИИ-88), возглавляемого Королевым, на базе его оперативно-тактической ракеты Р-11 была создана морская баллистическая ракета Р-11ФМ, пуск которой 16 сентября 1955 г. стал первым в мире стартом боевой баллистической ракеты с подводной лодки» — так гласит официальная история и ревизии не подлежит. Однако не все так просто, категорично и безапелляционно.

Только в 1952 г. идея ракетного удара из-под воды начала обретать признаки реального, причем инициаторами выступили моряки. К Сергею Павловичу обратились начальник 28-го Центрального НИИ вооружения ВМФ Н. Сулимовский и офицер одного из ведущих управлений Главного штаба ВМФ капитан 2-го ранга П. Марута. Почему раньше они не сделали этого? Раньше говорить было не о чем. У СССР не имелось ни подходящей ракеты, ни подходящего носителя. К тому времени уже стало ясно, что ракета должна храниться в шахте только вертикально от погрузки до выстрела, поэтому подлодки пр. 613 для баллистических ракет оказались очевидно малы.

Борис Черток, один из ближайших сподвижников Королева, вспоминал, как на одном из послевоенных совещаний по применению ракет, которые обыкновенно сопровождались «дегустацией» ракетного топлива, некий командир дивизии тихонько, чтобы не слышали присутствовавшие маршалы, спросил: сколько спирта в этой вашей ракете? Черток ответил.

— Четыре тонны?! — бравый полковник чуть не поперхнулся подкрашенной марганцовкой жидкостью. — Да если на мою дивизию перед атакой выдать столько спирта, она любой город возьмет. А ваша ракета до него и не долетит…

Помимо ограниченной дальности, главным сомнением военных по отношению к Фау-2 были компоненты ее топлива. Отцы-командиры прекрасно понимали, что армия просто сопьется с таким оружием. С другой стороны — окислитель. До самого старта ракету требовалось подпитывать жидким кислородом. Наладить его массовое производство, хранение и транспортировку в прифронтовых условиях тоже задача не из простых. Подвезли, зарядили, выстрелили — вот какого оружия требовали военачальники. В трофейных «загашниках» рейха нашлась такая ракета, благо ими занимался не один фон Браун. Она называлась «Wasserfall» («Водопад»), работала на так называемых высококипящих компонентах топлива, которые, в отличие от жидкого кислорода, не испарялись при нормальной температуре воздуха. Она была зенитной ракетой.

«Это, по-видимому, была моя самая тяжелая ошибка за время руководства немецкой военной промышленностью, — сетовал в своих мемуарах имперский министр вооружений А. Шпеер, — я не только согласился с этим решением Гитлера (имеется в виду развертывание широкомасштабной программы Фау-2 — авт.), но и одобрил его. И это — вместо того, чтобы сконцентрировать наши Усилия на создании оборонительной ракеты «земля-воздух». Еще в 1942 г. под кодовым названием «Водопад» ее разработка продвинулась настолько далеко, что было уже почти возможно запускать се в серию. Но для этого на ее доводке нужно было бы сосредоточить все таланты техников и ученых ракетного центра в Пенемюнде под руководством Вернера фон Брауна.