Читаем без скачивания Пелхэм, час двадцать три - Джон Гоуди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выбросив обоих из головы, он вернулся к своей проблеме. Противник точно знал, где он находится, а он — лишь приблизительно. Его местонахождение следовало выяснить, и не оставалось ничего другого, как пойти на риск. Он проверил оружие и решительно шагнул из-за колонны. Тотчас грохнул выстрел, и Райдер выстрелил на вспышку. Прежде чем укрыться за колонной, он успел выстрелить ещё дважды. Потом напряженно вслушивался, надеясь уловить хоть какой-то звук, но напрасно.
Не имея возможности проверить, попал он или нет, оставалось только снова рисковать. Второй раз противника таким же трюком не обманешь, а времени для маневров не оставалось. Он метнулся из-за колонны и кинулся к следующей. Выстрелов не было. Либо он попал, либо противник ждет подходящего момента, чтобы стрелять наверняка.
Райдер побежал к следующей колонне. Выстрела не было. Он перебежал к третьей, и теперь увидел своего врага. Тот растянулся на путях, только ноги закрывала колонна. Райдер понял, что тот ранен. Он не мог оценить, насколько серьезно, но, по крайней мере, тот находился в сознании и пытался поднять голову. Не следует ждать подарков от судьбы, нужно пользоваться сложившимся преимуществом. Такое преимущество у него сейчас было, так что следовало его использовать.
Он шагнул из-за колонны, вышел на середину путей и направился к противнику. Тот вытянул правую руку, и Райдер увидел его револьвер на полу туннеля в нескольких дюймах от вытянутых пальцев. Противник увидел или услышал его и пытался дотянуться до оружия, но не смог.
Револьвер находился вне пределов его досягаемости.
СтарикКогда поезд Пелхэм Час Двадцать Три миновал станцию Уолл-стрит, пассажиры вновь заволновались и собрались вокруг старика.
— Так где же красные огни?
— Мы не остановимся! Мы все погибнем!
Мамаша издала пронзительный вопль, который проник старику в самое сердце. Точно такой же крик он слышал шестьдесят или шестьдесят пять лет назад, так кричала его мать, когда его брата, его старшего брата, сбил троллейбус.
— Будет красный, — закричал он. — Должен быть красный!
Он повернулся к девушке, стоявшей в голове вагона. Та покачала головой.
— Поезд остановится, — нерешительно повторил старик и понял, что его жизнь кончена. Остальные погибнут в катастрофе; он уже мертв из-за своей неудачи.
Том БерриПервая пуля угодила Тому Берри в поднятую руку и выбила револьвер. Вторая попала ниже груди. Удар отбросил его влево на пути, где он и лежал, ощущая, как вытекает какая-то жидкость, которую отказывался признать собственной кровью.
Снова он потерял оружие. Тут было что-то от Фрейда. Он терял его, потому что хотел потерять? На этот раз на самом-то деле он его не потерял. Револьвер лежал на путях всего в паре футов от его руки и был прекрасно виден, но с тем же успехом он мог его потерять. До него не дотянуться.
Том видел, как к нему спокойно и неторопливо приближается главарь. Дуло пистолета смотрело в его сторону. С какой скоростью он движется? От этого зависит время, которое ему осталось. Главарь мог остановиться, тщательно прицелиться и его прикончить (в конце концов, он уже дважды попал с большего расстояния). Но Берри решил, что тот одержимый педант. Он должен нанести с ним покончить традиционным способом, приставив пистолет к виску, как сделал это со своим покойным сообщником-итальянцем. Можно было рассчитывать, что все будет сделано профессионально, без суеты и спешки. Просто короткая ослепительная красная вспышка — а потом тишина и покой. Правда, что хорошего в покое? Что такого уж чертовски хорошего в таком покое?
Он всхлипнул, когда вожак остановился над ним, и увидел его немодные черные башмаки. Главарь наклонился, Берри закрыл глаза. Будет ли она плакать обо мне?
Где-то в туннеле прогремел выстрел.
Патрульный СевериноНа станции Боулинг-стрит транспортный патрульный Северино стоял так близко к раю платформы, что поезд Пелхэм Час Двадцать Три буквально оттолкнул его назад, обдав форму пылью и грязью. Он заглянул прямо в кабину и его доклад в штаб-квартиру был таким четким, кратким и лишенным всяких эмоций, что никто не усомнился в его правоте.
— В кабине никого нет. Повторяю, в кабине никого нет. Окно выбито, и в кабине никого нет.
Заместитель главного инспектора ДаниельсГолова у Даниельса все ещё кружилась. Это началось, когда он влетел носом в стекло кабины. На какой-то миг он снова оказался в прошлом — на острове Иводзима со своей частью, старым надежным 77-м полком, и японцы, черт бы их побрал, яростно бомбили их, и его друзья кричали, когда их доставали осколки. В следующий миг он снова оказался в туннеле подземки и почувствовал на лице зловонный ветер.
Но все-таки он шел в свой старый бой. Это случилось на Третьей авеню, где-то в тридцатые годы. Вокруг там было множество ирландцев, но большинство все-таки составляли армяне. В аптеке командовал Док Баджаян, в бакалейной лавке — Менджес, в магазинчике, который торговал продуктами с Ближнего Востока, заправлял Марадян. Есть эту пищу было невозможно слишком много перца и пряностей. Нет, Мерджес был грек… Там было множество людей из самых разных стран, и слишком мало знакомых имен на ослепительном песке острова Иводзима. Однажды в журнале он видел фото: могилы храбрых американских солдат 77-го полка, погибших на Иводзиме…
Из раны на лбу текла кровь. Ничего серьезного, даже не больно. Это его достала японская пуля?
Впереди шел человек. Даниельс нахмурился и прибавил шагу. Теперь он снова был на путях в туннеле подземки, и перед ним к югу между рельсами пути, по которому ходили местные поезда, медленно шел человек. Он знал в лицо из своего отряда всех, но этого узнать не мог. Ему не понравилось, как тот шел. Что он здесь делает так поздно ночью? Вроде ничего подозрительного, но сработал старый инстинкт полицейского, за целую милю чующего нарушителя порядка. Задержать и проверить, кто такой.
Человек на путях. Что-то держит в руках. Пистолет? Может быть. На его участке никому не позволено иметь пистолет. На участке бравого честолюбивого полицейского, прошедшего все ступеньки служебной карьеры до звания заместителя главного инспектора. Он вытащил собственный пистолет из кобуры. Увидел, как человек остановился. Посмотрел вниз. Наклонился над кем-то…
— Эй! Стоять! Оружие на землю!
Человек резко развернулся, Даниельс увидел вспышку выстрела. Он выстрелил в ответ, от грохота, разнесшегося по безмолвным полуночным улицам, в голове у него прояснилось, и он окончательно сориентировался. Шла перестрелка с вооруженным бандитом, ворвавшимся в салон Паули Райяна…
РайдерРайдер ни о чем подумать не успел. Он умер мгновенно, ощутив на языке металлический привкус от пули 38-го калибра. Та вошла чуть ниже подбородка, раздробила зубы и нёбо, прошла через носоглотку и вонзилась в мозг.
ДаниельсСлавная перестрелка, — подумал Даниельс, — как тридцать пять лет назад, когда он свалил вооруженного бандита, пытавшегося ограбить салон Паули Райяна. Он вспомнил свою первую награду, полученную за это дело, не считая того, что с тех пор Паули на каждое Рождество посылал ему ящик виски. Старик делал это пятнадцать лет, пока не умер и его дело не унаследовал образованный сынок, набитый возвышенными идеями, но не пожелавший затруднять себя выполнением заветов отца.
Здорово, что ему снова удалось. Но какого черта он делает в туннеле подземки?
Он подошел к упавшему навзничь противнику. Мертвые глаза смотрели в потолок туннеля. Туннеля? Даниельс наклонился. Что тут можно было увидеть — мертвый мужчина, прилично одетый, с обезображенным и окровавленным лицом. Ну, этот уже больше не будет стрелять в офицера полиции.
Даниельс повернулся к его жертве. Та тоже была вся в крови, но шевелилась. Длинные русые волосы рассыпались по плечам, голые ноги в грязных открытых сандалиях, рассчитанных на городские тротуары. Он опустился на колени и сказал мягким успокаивающим голосом:
— Мисс, через несколько минут подъедет карета скорой помощи.
Лицо сморщилось от боли, глаза сузились, губы разошлись, и Даниельс наклонился поближе, чтобы разобрать шепот. Но вместо слов раздался смех, неожиданно куда более низкий и громкий, чем можно было ожидать от юной девушки.
Глава 23
Клайв ПрескотПрескот не понимал, как может поезд двигаться, если рука машиниста не лежит на специальной блокировке, но прекрасно понял беспокойство, звучавшее в голосе лейтенанта Гарбера. Он бросил телефонную трубку и с криком помчался через зал.
— Поездом никто не управляет! — крикнул он в лицо Коррелу. — Его нужно срочно остановить!
— Поезд сам двигаться не может, — возразил Коррел.
— Говорю вам, он движется сам по себе. Они каким-то образом справились с контроллером, поезд движется сам. Не спорьте. Он уже недалеко от станции Саут-Ферри, а после этого свернет в сторону Боулинг-грин и врежется в хвост поезда, стоящего на станции. Можно переключить светофоры на красный и затормозить его? Ради Бога, поторопитесь!