Читаем без скачивания Сплав закона - Брендон Сандерсон

Уэйн засунул руки в карманы и стал ходить, делая вид, что ищет, но единственной причиной, по которой он приехал, состояла в том, чтобы вовлечь Ваксиллиума в это расследование, потому что он хорошо разбирался в штуках такого рода. Если есть вовлеченные люди, для Уэйна это было весьма удобно. Но цветы и грязь… не очень.

Через несколько минут поиска Уэйну стало скушно, по — этому он пошел туда, где искала Мараси. Она поглядела на него.

— Я действительно должна сказать это, Уэйн …, эта шляпа не совсем идет тебе.

— Да. Я просто хочу, чтобы это постоянно напоминало Ваксу, что он должен мне новую.

— Почему? Вы же сами позволили тому мужчине забрать вашу старую шляпу.

— Он(Вакс) убедил меня не сопротивляться, — проворчал Уэйн. Это казалось очевидным для него.

— А затем, он стрелял в парня носящего шляпу, но парень ушел!

— Он не мог знать, что этот человек выживет.

— Он не помешал украсть мою шляпу — сказал Уэйн.

Она улыбалась и с недоумением посмотрела на него.

Большинство людей, они не понимали прелесть шляпы, и Уэйн действительно не обвинял их.

Пока у вас нет хорошей, удачливой шляпы, вы не понимаете её ценности.

— На самом деле все в порядке, — тихо сказал Уэйн, пробиваясь через сорняки.

— Но не говорите этого Ваксу.

— Что?

— Я должен был потерять эту шляпу, — Уэйн признасял.

— Иначе, она была бы разорвана взрывом, видишь? Удача, что её украли.

***Такая же судьба у моего пыльника.***

— Ты очень уникальный человек, Уэйн.

— Технически, все мы такие, — сказал он.

Затем он заколебался. — За исключением близнецов, я предполагаю. Так или иначе, есть кое‑что, что я хотел бы спросить у вас. Это немного личное, и все же.

— Насколько личное? — спросила она.

— Ну, знаешь, о тебе и все такое. Личное, вроде как личное. Я полагаю.

Она помотрела на него, нахмуривщись, затем покраснела. Казалось, что девушка сделала что‑то, что очень веселило Уэйна.

Девушки симпатичнее, когда немного краснеют.

— Вы не имеете ввиду меня… и Вас …, я имею ввиду …

— Ох, Гармония! — Уэйн замеялся.

— Это не то, что ты могла бы подумать, подруга.

Не волнуйся. Ты достаточно симпатична, особенно через медь, если понимаешь, что я подразумеваю.

— Медь?

— Конечно. Слово с большим количеством хитростей, как и ты.

У тея симпатичный акцент, и некий хороший прыжок в область облаков.

— Осмелюсь спросить, что это такое?

— Белые, пушистые вещи, которые плавают высоко над плодотворной землей, где семена посажены.

Она покраснела еще больше.

— Уэйн! Это может быть самые оскорбительные слова, которые кто‑либо когда‑либо сказал мне.

— Я всегда стремлюсь к совершенству, подруга. Я всегда стремлюсь к совершенству. Но не волнуйтесь, как я уже сказал, ты действительно хороша, но ты не имеешь достаточно сильного удара для меня. Мне нравятся женщины, которые могли бы сбить спесь с моего лица хорошим ударом на отмашь.

— Ты предпочитаешь женщин, которые могут избить тебя?

— Конечно. Это так. Так или иначе, то, о чем я говорил, было твоей Алломантией. Видишь, ты и я, у нас есть противоположные силы. Я ускоряю время, ты замедляешь его. Так, что же происходит когда мы используем это в одно и то же самое время? А?

— Этот случай задокументирован, — сказала Мараси.

— Они уравновешивают друг друга. Ничего не происходит.

— Действительно?

— Да.

— Гм, — сказал он, вытирая нос носовым платком.

— Самый дорогой "ничего" человек может обнаружить, что в нас обоих горят редкие металлы.

— Я не знаю, — сказала она со вздохом.

— Моя сила довольно хороша при выполнении ничего самостоятельно.

Я не думаю, я действительно поняла, насколько жалким был Импульс, пока я не увидела, что твоя сила может делать.

— Ох, твоя сила не так уж плоха.

— Уэйн, когда я использую свою способность, то все, чего мне удается добиться — замереть на месте, как статуя, с глупым видом наблюдая за тем, как все носятся вокруг меня с сумасшедшей скоростью. Ты можешь использовать свою силу, чтобы получить дополнительное время. Моя же годится только на то, чтобы отнять время у себя самой.

— Конечно. Но быть может, порой тебе хочется, чтобы какой‑то день настал как можно скорее. Хочется чертовски сильно, верно? В этом случае ты можешь поджечь немножко хрома, и пффф, вон он здесь!

Я…, — она выглядела смущенной, — Я действительно делала так. Хром сгорает медленнее, чем висмут.

— Видишь! Преимущества! Насколько большие пузыри ты можешь создавать?

— Созданный мной пузырь размером с небольшую комнату.

— Получается, он будет поболее моего.

— Умножь ноль на тысячу, и ты все равно получишь ноль.

Он засомневался.

— Ты проделывала это?

— Ээ, да, — сказала она, — Это основы математики.

— Я думал, мы говорили об алломантии. Когда наш разговор превратился в беседу о математике?

Это так же заставило ее краснеть. Вы ожидали, что раскроете девушку, когда говорите о ее более привлекательных частях тела, но не тогда, когда вы упомянаете математику. Она использовала странный сплав, на этот раз.

Она бросила взгляд в сторону Ваксиллиума, сидевшему на корточках поблизости от канала.

— Теперь ему, — сказал Уэйн, — Ему нравятся умные.

— У меня нет никаких намерений в отношении лорда Ладриана, — поспешила ответить она. Ее речь оказалась даже чересчур торопливой.

— Как жаль, — сказал Уэйн, — Я думаю, ты ему нравишься, подруга.

Это могло быть преувеличением. Уэйн вовсе не был твердо уверен в том, что у Вакса были мысли касаемо Мараси, однако, этот человек явно нуждался в том, чтобы наконец‑то освободить свое сознание от Лизи. Да, Лизи была великолепной девушкой. Чудесной, и все такое. Но она мертва, и с того момента Вакс до сих пор… смотрит на него пустым взглядом. Такой же был у него спустя первые недели после ее гибели. Сейчас он лишь смягчился, но по — прежнему никуда не исчез.

Новая любовь могла бы сильно помочь. Уж в этом Уэйн не сомневался, и остался весьма доволен собой, когда Мараси развернулась и ушла от него, в итоге направившись туда, где работал Вакс. Она коснулась его руки, и указала на нечто, расположенное на земле рядом каналом. Вместе, они принялись это рассматривать.

Уэйн решил прогуляться.

— …правильный прямоугольник, — сказала Мараси, — оставленный каким‑то механизмом.

Земля на этом небольшом квадратном участке была примята чем‑то тяжелым. По — видимости, это был единственный след такого рода на всей территории, и кажется, он оказался совсем не тем, что намеревался обнаружить Вакс. Он присел на колени перед ним, и надавил рукой на грунт, пытаясь определить, насколько сильно тот утрамбован. Затем вновь взглянул на железнодорожные пути.