Читаем без скачивания Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник) - Найо Марш

– Если не трудно. Только не волнуйтесь понапрасну. Мне очень жаль, что приходится вас беспокоить.

– Я сейчас приеду, – услышал он слабый голос.

Фокс вернулся с номером «Таймс» и положил его Аллейну на стол. Коротким, похожим на обрубок пальцем он указал на колонку частных объявлений о розыске пропавших лиц.

– Как вам третье сверху? – сказал он.

Аллейн зачитал объявление вслух:

Крошка, дорогая! Заботы ангельской лишен, я горюю, детка. Дедушка.

– Хм, – сказал Аллейн. – Было ли у дедушки что сказать своей детке на протяжении последней недели?

– Нет, на протяжении двух недель. Я проверил в архиве.

– Больше в колонке ничего нового. Остальные все старые знакомые, не так ли?

– Так точно.

– Надо будет расспросить папашу «Таймс» насчет дедушки.

– Я этим займусь, – сказал Фокс. – И начну также обзванивать тех людей, которых мы ждем сегодня.

– Спасибо, Фокс. Я уже связался с леди Каррадос, она сейчас приедет. Если у тебя есть время, договорись с остальными. Мне нужно повидать леди Милдред и поговорить с ней относительно приготовлений к завтрашнему дню.

– До вечера вы еще успеете.

– Да. Еще я должен до вечера поставить в известность помощника комиссара. Пойду, пожалуй, узнаю, свободен ли он. Попроси проводить леди Каррадос сюда, в мой кабинет, Фокс, и позвони мне, когда она приедет.

– Будет сделано, мистер Аллейн.

Аллейн увидел секретаря помощника комиссара, и тот направил его к начальнику. Аллейн выложил ему на стол папку с делом. Помощник комиссара не обратил на нее внимания.

– Ну что, Рори, как продвигается дело? Я слышал, вы отрядили пол-Ярда обшаривать набережную реки в Челси, а вторую половину – висеть на хвосте у аристократов. Что все это значит? – спросил помощник комиссара, который был полностью в курсе, но, как всегда, делал вид, что ничего не знает. – Вижу, вы хотите, чтобы я читал этот проклятый вздор? – прибавил он, указывая на папку.

– Будьте так любезны, сэр. В конце я все кратко резюмировал. С вашего одобрения, я хочу собрать причастных к делу людей здесь сегодня вечером, и если беседы пойдут в нужном направлении, надеюсь, что смогу произвести арест. Если вы согласны, я хотел бы получить бланкетный ордер[46].

– Ну вы и нахал, – проворчал помощник комиссара. – А если беседы пойдут не в том направлении, вы вернете ордер и придумаете что-нибудь другое? Так?

– Да, сэр. Именно так.

– Послушайте, Рори, наша позиция в этом деле такова, что мы должны иметь доказанную вину. Если ваш подозреваемый не будет полностью приперт к стенке имеющимися уликами, то адвокат защиты просто выставит нас идиотами. Все это чертовски зыбко. Разве вы не понимаете, что сделает с вами коллегия адвокатов, если возьмется за дело? Сожрут с потрохами, мой дорогой, если только у вас не будет изобличающего признания, а лучше двух, чтобы кинуть их жюри присяжных. Да еще вся эта чертовщина с шантажом. Как вы собираетесь убедить кого-то из жертв выставить обвинение против вымогателя? Вы же знаете, как люди относятся к шантажу.

– Да, сэр. Я все же надеюсь на изобличающее признание.

– В самом деле? Черт возьми! Ну ладно, ладно. Соберем их здесь, в моем кабинете. Пусть уж я сразу узнаю самое худшее. – Он хмуро посмотрел на Аллейна. – Ведь это дело и вас лично затрагивает, не так ли? Лорд Роберт был вашим другом?

– Да, сэр, это так.

– Н-да! Он был славный человек. Как я понял, министерство иностранных дел потихоньку наводит справки. На тот случай, если какая-то иностранная держава помнит, как он копошился лет двадцать назад, и решила его прикончить. Глупые ослы! Что ж, сочувствую вашей утрате, Рори. Но вижу, это не помешало вам развернуться. Быстрая работа. Хорошо бы еще была и точная.

– Хорошо бы! – отозвался Аллейн. – От души надеюсь, что мы не пошли по ложному следу.

– На который час сегодня назначена развязка?

– На девять, сэр.

– Хорошо. Тащите их сюда. Спасибо, Рори.

– Спасибо, сэр.

Вернувшись в свой кабинет, Аллейн застал там Фокса.

– Леди Каррадос ждет внизу, сэр.

– Проводи ее сюда, Фокс, хорошо?

В дверях Фокс обернулся.

– Я навел справки в «Таймс», – сообщил он. – Они, конечно, встали в позу, но я знаю там одного из ребят, который занимается колонкой объявлений, и отловил его. Он сказал, что объявление, адресованное «дорогой крошке», пришло по почте вместе с бланком почтового перевода на сумму, вдвое превышающую обычную расценку, и просьбой поместить объявление непременно в утреннем номере. В записке говорилось, что автор объявления потом придет забрать сдачу, а подписался он У.А.К. Смит, по адресу: Эрит[47], Главпочтамт.

– Почтовый штемпель?

– Они потеряли конверт, но он поищет его. Написано было печатными буквами на дешевой почтовой бумаге.

– Да неужели? – пробормотал Аллейн.

– И еще одно. Пришли отчеты из почтового ведомства. Служащий из отделения Мейн-Уэстерн говорит, что вчера в час пик кто-то оставил на конторке бандероль. Он обнаружил ее позже, в тот же день. На мягкой посылке, примерно необходимого веса, были наклеены двухпенсовые марки на сумму пять шиллингов – на полтора шиллинга больше, чем требуется. Он помнит, что адрес был китайский, а надпись – печатными буквами. Так что моя догадка насчет Сунь-Фунь Дунга, похоже, оказалась верной. Мы связались с Маунт-Плезантом[48], но опоздали. Почтовые посылки сегодня днем уже отправились в Китай.

– Проклятие! – вырвалось у Аллейна.

– Я пойду и приведу ее светлость, – сказал Фокс.

В ожидании леди Каррадос Аллейн вырезал из «Таймс» то короткое объявление. Немного поразмыслив, отпер ящик письменного стола и вынул оттуда золотой портсигар миссис Хэлкат-Хэккетт. Открыл его и аккуратно наклеил объявление изнутри на крышку.

Фокс ввел в кабинет леди Каррадос, а сам вышел.

– Прошу меня извинить, Эвелин, – сказал Аллейн. – Я задержался у начальника. Вы давно приехали?

– Нет. Что на сей раз, Родерик?

– Дело вот в чем. Прошу вас дать мне разрешение на то, что может показаться радикальным шагом. Кроме того, позвольте мне поговорить с вашим мужем при вас о Пэдди О’Брайене.

– Вы имеете в виду… рассказать ему, что мы не были женаты?

– Если окажется необходимо.

– Я не могу!

– Я не пошел бы на этот шаг, не будь это жизненно необходимо. Я уверен, Эвелин, что он не будет… – Аллейн помедлил. – …что он не будет так уж шокирован, как вы полагаете.

– Но я-то знаю, как он будет шокирован! Конечно же, будет!

– Пожалуй, могу пообещать, что вам не стоит ждать чего-то дурного от этого решения. То есть это не повлияет на отношение Каррадоса к вам и к Бриджет.

– Не могу в это поверить. Не могу поверить, что его это страшно не уязвит.

– Клянусь вам, я абсолютно уверен, что это поможет вам обоим лучше понять друг друга.

– Как бы я хотела так думать!

– Это поможет нам увидеть торжество правосудия над вашим шантажистом. Эвелин. Не хочу быть нестерпимо педантичным, но я действительно убежден, что ваш долг пойти на это.

– Я уже почти решилась сама ему сказать.

– Тем лучше. Ну, полно же. Посмотрите на меня! Доверяете вы мне заняться этим?

Она посмотрела на него. Совершенно сознательно Аллейн в полной мере задействовал ту силу, которую называют харизмой и которой – а ему это, конечно же, было известно – он обладал. Аллейн навязывал Эвелин свою волю так твердо, как если бы это было нечто материальное. И увидел, как она уступает.

Она подняла руки и вновь безвольно уронила их на колени.

– Хорошо. Я так сбита с толку и озадачена… я не знаю… сдаюсь. Мой дом рушится у меня на глазах. Я сделаю все, что вы сочтете нужным, Родерик.

– Вам почти ничего не придется говорить.

Он начал посвящать ее в детали. Она слушала внимательно и повторяла даваемые им указания. Покончив с этим, он встал и посмотрел на нее.

– Прошу вас простить меня. Нехорошо, что я пытаюсь выставить все это в несерьезном свете. Для вас это действительно очень неприятное дело. Но соберитесь с духом. Бриджет не обязательно об этом знать, хотя на вашем месте я бы рассказал ей. В ней много мужества, к тому же современная молодежь не придает такого значения всему тому, чему придавали мы. Моя племянница Сара разглагольствует о людях, рожденных в браке и вне брака, так, словно вероятность тут пятьдесят на пятьдесят. Честное слово, Эвелин, я бы не удивился, если бы ваша дочь нашла определенное романтическое удовлетворение в той истории, которую вы так старательно от нее скрывали.

– Это было бы почти забавно, не правда ли? – Леди Каррадос посмотрела в полные сочувствия глаза Аллейна. Она протянула руку, и он крепко сжал ее в своих.

– Родерик, – проговорила она, – сколько вам лет?

– Сорок три, моя дорогая.

– Мне сорок. – И рассеянно прибавила, как это делают женщины: – Разве не ужасно?

– Чудовищно, – улыбнулся ей Аллейн.