Читаем без скачивания Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде - Лин Рина

подумал, что вы пытаетесь заполучить себе богатого мужа, и ваши методы достижения этой цели, должно быть, весьма смелые, – хрипловатым голосом закончил он, и я вся сжалась. Все начинается по новой. Семейство Винтерглоу просто обожало разные нелепые слухи, а уж их сынок просто дышать не мог без новых скандалов. – Я только что видел вас вместе с сэром Перси. Вы так заискивающе улыбались ему. А может, вы делаете нечто большее, чем улыбаетесь, а, мисс Хеммильтон? При вашем-то бесстыдстве это, вероятно, никого бы не удивило.

– Это ложь, – твердо ответила я, не позволяя страху и холоду парализовать меня, как это случилось в прошлом году.

Уильям Винтерглоу-младший небрежно махнул рукой и скучающе скривил лицо.

– Да, но кто вам поверит? – спросил он таким тоном, будто я совершила непростительную ошибку. Я на миг прикрыла глаза.

«Я змея, и от моего яда ему не укрыться, – внушала я себе, прогоняя неуверенность, страх и ярость. –А он всего лишь мужчина, а не Бог».

Затем я открыла глаза, снова превращаясь в бунтарку Элизу, которая за словом в карман не полезет, а в случае чего может и сдачи дать. Я снова стала девчонкой из Ист-Энда, которая никогда не пыталась подстраиваться под других или следовать правилам. Благородная девушка, которую видела во мне мисс Брэндон-Уэлдерсон, которую она обучала всему, что знала сама, по несколько часов в день, теперь замолчала и отступила назад.

В тот момент она бы мне только помешала.

– А вы знаете, что точно не ложь? – с вызовом спросила я, заманивая жертву в ловушку. – Мне известно о вас очень многое, и, полагаю, вам это не понравится, – змея готовилась укусить, а он еще даже не подозревал, что его ждет.

– Что-то я сомневаюсь, – снисходительно фыркнул он, и вот змея атаковала.

– Сомневаетесь, значит? – я чуть приподняла одну бровь и шагнула к нему, будто лисица подкрадывалась к зайцу. Он поднял на меня глаза. – У моей сестры Мэри есть подруга по имени Сондра. А двоюродная сестра этой самой Сондры – девица для утех из одного захудалого борделя в Уайтчепеле. А зовут ее Роза. Слышали о такой?

На Уильяма точно ведро ледяной воды вылили. Высокомерия и заносчивости вмиг как не бывало.

– Не понимаю, о чем речь, – он пытался твердо смотреть мне в глаза и сохранить остатки достоинства, но то были очень жалкие попытки. Теперь ему было совсем не до смеха.

– Не знаете? – я разыграла удивление, хотя, очевидно для всех, уже выиграла. – Разве она не писала вам две недели назад, что забеременела после вашей мимолетной интрижки? Боже, что подумают ваши дорогие родители, когда узнают о незаконнорожденном Винтерглоу?

– Не приплетайте сюда моих родителей! – сердито воскликнул он и погрозил мне пальцем, как будто это могло как-то помочь ему удержать меня. На его лбу пульсировала жилка.

Потому что я была готова к сегодняшнему вечеру, а он этого никак не ожидал.

– Уж даже не знаю, позволит ли мне совесть скрыть от них тот факт, что скоро они станут бабушкой и дедушкой, – задумчиво пробормотала я, будто всерьез намеревалась сообщить хозяевам вечера не самую приятную новость. Челюсть Уильяма сильно напряглась и даже выдалась вперед.

– Чего вы хотите? – процедил он сквозь зубы, и в его глазах читалась такая ненависть, будто он хотел увидеть, как я буду гореть в преисподней.

Теперь он, думаю, понял, каково было мне в прошлом году. Теперь он побывал в моей шкуре. Только он действительно этого заслуживал. Хотя в моем добром сердце и мелькнула на миг искорка сострадания, я тут же подавила ее.

Сейчас нельзя проявлять жалость или мягкость. Если он почувствует, что я дала слабину, то тут же зацепится за это и набросится на меня голодным волком.

Поэтому я сделала вид, что его ярость меня абсолютно не впечатляет, и гордо вздернула подбородок.

– Оставьте меня в покое, – прошипела я, глядя на него сверху вниз. – Не смотрите в мою сторону, не распускайте обо мне сплетен! Если до меня дойдут слухи, которые вы выдумали просто потому, что вам стало скучно, письмо Розы окажется у ваших родителей, – пригрозила я, так свирепо глядя в его глаза, что он даже отпрянул.

Я ведь уже говорила, что глаза такого цвета, как у меня, могут произвести нужный эффект?

Я перевела дыхание и скривила губы так неодобрительно, будто меня укусила улитка.

Уильям Винтерглоу-младший не двинулся с места, так и стоял, застыв, точно соляной столб.

Победа одержана. Пришло время гордо удалиться. Я медленно повернулась на каблуках и, как будто это было чем-то само собой разумеющимся, взяла под руку мистера Грина.

– И кузен ваш пусть тоже держится от меня подальше, – бросила я через плечо и чуть подтолкнула мистера Грина, который не сводил с меня изумленного взгляда. Я старалась не думать, что он сейчас обо мне думает, потому что это бы точно разрушило мой триумф и разбило мне сердце.

Винтерглоу-младший не последовал за нами. И слава богу.

Потому что я устала. Быть прежней боевой девчонкой из переулков Ист-Энда оказалось утомительнее, чем я предполагала, и оттого вечер казался бесконечно долгим. Гнев и наигранное высокомерие медленно улетучивались, забирая мои силы. Сердце странно гулко пульсировало в груди, и мне ужасно хотелось вернуться домой.

Но, поскольку мы приехали вместе с мисс Брэндон-Уэлдерсон, которая всегда веселилась от души на подобных мероприятиях, казалось маловероятным, что нам удастся покинуть бал до полуночи.

– Мы можем пойти в более спокойный уголок? – тихо спросила я, и мистер Грин коротко кивнул, давая тем самым понять, что понимает мои чувства.

Он ничего не сказал, не начал меня отчитывать, не стал ничего комментировать. И я искренне надеялась, что это хороший знак. Я бы просто не выдержала, если бы он отвернулся от меня сегодня. Потому что только благодаря ему я по-прежнему держалась на ногах.

Я крепко держалась за его руку, когда мы выходили из зала. Хотя правильнее будет сказать – он вывел меня. Мимо буйства красок и громкого смеха, мимо приторных запахов парфюма, которые смешались в одно отвратительное облако, так что было невозможно нормально вдохнуть.

За невзрачной дверью располагался малый салон, где коротали время всего несколько гостей, которые мирно беседовали или играли в карты.

Музыка и смех доносились теперь до нас как приятное урчание, и я, поддавшись усталости, уткнулась лбом в плечо мистера Грина. Голова сейчас казалось такой тяжелой, а он был так близко, что я невольно потянулась к нему.

Мне очень хотелось, чтобы меня обняли. Дома этого всегда было много, а вот у мисс Брэндон-Уэлдерсон не было совсем. А если… Если я попрошу сейчас Бенджамина, он обнимет меня?

Я тут же выбросила эту мысль из головы. Он только что видел мою жесткую и мстительную