Читаем без скачивания Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц - Алексей Иванов

Миновав лабиринты высокие книжных стеллажей, я остановился перед запертой решеткой закрытой секции.

— Дисцендо, — сказал я, вскинув палочку. Стена рядом с решеткой послушно отъехала в сторону. Как я уже говорил, о потайных ходах Хогвартса знают не только мародеры.

Если внешняя система безопасности Хогвартса весьма сильна и эффективна, то внутренняя просто смех. Мало того, что с ней может разобраться любой более-менее толковый ученик. Впрочем, таковые в этих стенах редкость. Так еще и тайными ходами замок изрезан, словно сыр дырками.

Запретная секция встретила меня тишиной. Пройдя мимо слегка запыленных полок с уже наизусть заученными магическими трактатами, я остановился перед одиноким стеллажом, спрятавшимся в самом дальнем углу. Если мне не изменяет память, здесь хранилась в целом никому не нужная школьная документация. Так считали все. Так же, до 1997 года, считал и я.

Во время памятного разговора с Дамблдором, во время которого старик просил меня убить его «когда придет время» (тогда я не придал этим словам значения), мне на глаза попалась весьма интересная книга. Дамблдор, уговаривая меня, крепко сжимал ее в своих руках. Я тогда отказал старику, но, как оказалось, мой отказ не имел особого значения. Дамби и тут все просчитал. Разумеется, я не мог позволить Драко убить директора. И дело вовсе не в пресловутых рассказах о душе. Драко просто был еще не готов отнимать чужую жизнь, тем более делать это по чьему-либо приказу. Заключение отца и превращение Малфой мэнора в штаб Волдеморта, постоянная опека тети Беллы — все это не слишком способствовало его душевному состоянию. А убийство Дамблдора сломало бы его окончательно. Допустить для крестника такой судьбы я не мог, а потому вновь сыграл по правилам старика.

Ту книгу, что держал Дамблдор во время нашей беседы, я запомнил весьма хорошо. Старая, но не древняя. Светло-коричневый кожаный переплет и золоченые цифры на корешке «1890–1910 год». Именно из-за года я и обратил на нее тогда внимание, ведь с 1892 по 1899 в Хогвартсе учился Дамблдор.

После «смерти» старика, во время моего недолгого директорства, я тщательно искал эту книгу, но все усилия были тщетны. Тогда-то я и обратил внимание на этот стеллаж в закрытой секции. Нужной книги я так и не нашел, зато на стеллаже присутствовали книги с таким же переплетом, вот только года там стояли другие. Таинственная книга оказалась Хогвартским журналом учащихся. Как я потом выяснил, ведение подобного журнала одна из обязанностей директора.

Я не знаю, почему старик уничтожил (иначе, почему я его так и не нашел?) журнал времен своего ученичества, но сегодня я это выясню.

Долго искать нужный журнал не пришлось. Он оказался аккурат между своими собратьями с предыдущими и последующими годами. Коричневый кожаный переплет и золотая гравировка на корешке «1890–1910 год». Да! Это он! Точно он!

Радостно дернув руку к журналу, я резко остановился, так и не коснувшись вожделенного корешка с золотой гравировкой.

А вдруг это ловушка! — любезно заявила мне моя горячо любимая паранойя. Не только ты, Северус, славишься своей предусмотрительностью. По сравнению со стариком ты просто несмышленый младенец.

Вняв совету обострившейся паранойи, следующие минуты четыре я провел размахивая палочкой над нужным журналом и стеллажом в целом.

Проверив наличие сигнальных и охранных чар, и убедившись, что все чисто, я взял журнал с полки и запихнул его под мантию.

Обратно в свою комнату я не шел, а просто летел на крыльях, позабыв об осторожности. Удалось! Мне удалось!

Ворвавшись в свою комнату и тщательно заперев двери, я уселся на кровать, достал «позаимствованный» из библиотеки журнал и с трепетом его открыл.

Спустя пару минут меня постигло легкое разочарование — это был не секретный архив Дамблдора, а именно те самые обычные списки учеников, строго разделенные по годам и факультетам. Пролистав весь журнал, и так и не найдя в нем ничего интересного кроме списков, я закрыл его и задумчиво почесал лоб.

Что-то тут не так! Раз Дамблдор уничтожил этот журнал перед своей смертью, значит в нем было что-то, что он посчитал себе угрозой. А раз так, значит нужно обследовать, облазить, обнюхать и если нужно облизать этот журнал от корки до корки. В прошлом старика слишком много белых пятен. Жаль, что на это сейчас нет времени. Скоро ЗОТИ и мне вновь придется изображать прилежного ученика.

Журнал я запрятал на самое дно чемодана. Не думаю, что старик его хватится. Почти сотню лет ему не было до него дела. Я не сомневаюсь, что в этом журнале что-то есть. Но сильно сомневаюсь, что это что-то серьезное, представляющее для старика реальную опасность. Если бы это было так, то Дамблдор уничтожил бы его гораздо раньше. В 1997 он готовил свою героическую гибель и просто подчищал последние хвосты, способные бросить хотя бы призрачную тень на величайшего светлого волшебника современности. А заодно он подготавливался к своему триумфальному возрождению, после того как Мальчик-без-мозгов исполнит, любезно состряпанное Дамби же, пророчество.

Забрав с кровати свои часы, я откинул крышку и посмотрел на время. Быстро я управился. До ЗОТИ еще целых пятнадцать минут. Вновь переться в аудиторию впереди всего курса мне было лень.

Вынул палочку, и задумчиво почесав ею подбородок, я посмотрел на испорченную мантию. Бытовая магия не моя стихия. Ко мне обращаются, когда надо что-то сжечь, а не починить.

Ну да ладно! Если хочешь быть хорошим магом, то надо усвоить, что лишняя практика, лишней не бывает.

Ободренный этим простым правилом, я аккуратно разложил испорченную мантию на полу и вскинул палочку.

Первые три попытки привели к тому, что белые пятна переползли на грудь, затем наверх, словно причудливый воротник, а после третьей попытки белыми стали рукава мантии.

Четвертая и пятая попытка привели к тому, что моя пострадавшая мантия стала напоминать магловский военный камуфляж.

После шестой, мантия стала в черно белую полоску, словно морская жилетка.

После седьмой попытки, на месте испорченной мантии осталась только горстка пепла, ибо практика по бытовой магии меня окончательно достала.

Снова сдвоенные занятия и снова Гриффиндор, будь он неладен.

Флитвик был одним из немногих преподавателей ЗОТИ оставивших о себе добрую память. Постоянная чехарда с преподавателями защиты не могла не сказаться на качестве знаний учеников. Про то, что творилось во времена учебы в Хогвартсе «последней надежды света», и вспоминать не хочется (впрочем, Клыкастый и лже-Грюм были неплохи). Слава Мерлину, что Поттеру хватило мозгов (странно, но факт) почерпнуть хоть какие-то знания самостоятельно.