Читаем без скачивания Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами - Евгений Примаков

Арафат все больше становился реалистом, все меньше его качало влево, вправо, все серьезнее относился к политическим проблемам. Это особенно контрастно выглядело на фоне некоторых других палестинских руководителей. Хотел бы в этой связи привести свою беседу с симпатичным мне, умным, но «леваком» до мозга костей доктором Жоржем Хабашем. Мы встретились с ним в Бейруте, куда я приехал из Сайды, где беседовал с Арафатом. Хабаш начал разговор со мной с утверждения, что «все решают трудящиеся массы в палестинском движении, их революционный порыв». Я совсем необидно — мы с ним были в дружеских отношениях многие годы — прервал его словами:

— Существует все-таки разница между революционным романтизмом и революционным реализмом, — и добавил, что очень чту Че Гевару, даже порой восхищаюсь им, но революцию в Боливии он не сделал.

— Хорошо, — сказал Хабаш. — Тогда я определю политику Народного фронта в таких пунктах: против резолюции 242, против антисоветизма, а по политурегулированию у нас еще нет решения…

После октябрьской войны маневренное поле Арафата стало расчищаться. В ноябре 1973 года арабское совещание в верхах в Алжире признало ООП, в котором по-прежнему доминирующие позиции принадлежали ФАТХу, «единственным законным представителем палестинского народа». 26 сентября 1974 года из состава Исполкома ООП вышел Народный фронт освобождения Палестины, который полностью исключил политический путь решения палестинской проблемы.

Что касается Иордании, то король Хусейн сначала попробовал «перетянуть канат»: ему удалось в 1974 году добиться, чтобы в александрийское коммюнике о его переговорах с Садатом было включено такое положение: «ООП является законным представителем палестинцев, за исключением тех, которые проживают на территории Иорданского Хашимитского Королевства». Однако он вынужден был подчиниться решениям Рабатского совещания глав арабских государств (октябрь 1974 года), после чего Иордания «исключила из своей ответственности» Западный берег. (Впоследствии это дало ей возможность, не имея никаких спорных с Израилем территорий, подписать мирный договор с Израилем.)

С момента официального отказа от своего контроля над Западным берегом король Хусейн пошел своим, иорданским путем. Как-то он сказал во время одной из наших бесед: «Я инициативно вошел в войну с Израилем в 1967 году и потерял Западный берег. Это меня многому научило». Он ничего не добавил к этим словам, а я мысленно докончил его фразу: «А теперь я не хочу из-за Западного берега терять свое государство, свой трон». Его тоже можно было понять.

После всего происшедшего главной проблемой для Арафата, ФАТХа, ООП становилось признание резолюций 242 и 338 Совета Безопасности ООН. По этому вопросу одинаковую позицию занимали СССР и США. Но разница заключалась в том, что США и Израиль использовали непринятие этих резолюций ООП как показатель невозможности договориться с палестинцами. «Время шло, — пишет Махмуд Аббас. — Каждый раз, когда в Москву приезжали официальные палестинские делегации, Андрей Громыко говорил на встречах с ними: „Перед вами нет другого выбора, кроме как признать резолюции 242 и 338. Эти резолюции — сильный козырь в ваших руках, который нужно использовать в подходящий момент. Смотрите не упустите момент. Прошу вас, дайте нам возможность разыграть этот козырь на переговорах с американцами, европейцами, израильтянами. Возможно, тогда нам удастся найти нужное вам решение“. В ответ палестинцы постоянно твердили: „Нет, мы не можем принять эти резолюции“»1.

Такие диалоги каждый раз происходили в Москве, и они, очевидно, сыграли в конце концов определенную роль в изменении позиции ООП по этим резолюциям. К такому выводу можно прийти, не впадая в преувеличение воздействия «советского фактора». Дело в том, что ООП могла бы по-прежнему отвергать резолюции (за такой позицией стояло опасение, что согласие с ними будет означать признание Израиля в то время, как палестинский вопрос в резолюциях ООН сводился не к образованию государства, а к проблеме беженцев), если бы одна из сверхдержав была по меньшей мере нейтральной. Но этого не случилось. Одновременно просматривалась перспектива изоляции палестинцев и в арабском мире, где преобладающее большинство государств приняло эти резолюции, не говоря уже о мировом общественном мнении. Более того, [54] непризнание резолюций 242 и 338 Совета Безопасности ООН стало фактически непреодолимой преградой на пути развития начавшихся контактов палестинцев сначала с представителями американских еврейских кругов, а затем и различных политических сил Израиля.

Не думаю, что палестинское руководство тогда недооценивало роль Соединенных Штатов. В середине 70-х годов был активизирован секретный канал — линия связи между ЦРУ и разведывательной организацией ООП «Джихаз ар-Расд», контакты осуществлялись и через американское посольство в Бейруте, а также с Арафатом через Саудовскую Аравию. Эти каналы связи использовались американской стороной для обеспечения безопасности своего посольства в Ливане во время гражданской войны в этой стране. В 1976 году США обращались к ООП с просьбой обеспечить безопасную эвакуацию американских граждан из Бейрута, а после того, как палестинцы откликнулись на эту просьбу, Г. Киссинджер направил благодарственное письмо Я. Арафату. Американо-палестинские контакты активизировались по секретному каналу во время захвата американских заложников в Иране. Двум представителям ООП, специально направленным по просьбе ЦРУ в Тегеран, удалось добиться освобождения из числа заложников женщин и афроамериканцев.

Это все происходило на фоне заявления президента Картера, что палестинцам принадлежит право на создание «национального очага». Но контакты с ООП осуществлялись американской стороной по чисто прагматическим, а не политическим вопросам и без всякой огласки. Сказывалось опасение реакции Израиля и израильского лобби в США. Под их давлением США вынуждены были даже предложить уйти в отставку своему постоянному представителю в ООН Эндрю Янгу, который «самовольно» встретился с представителем ООП в Организации Объединенных Наций.

Эволюция Арафата была нелегкой. Ему на разных этапах в этом помогали Абу Айяд, Абу Мазен, Ясир Абдрабо, Набиль Шаат, Махмуд Дарвиш (известный палестинский поэт, проживавший в Израиле), Халед Хасан, Абу Аля и другие.

Некоторые не вносят в этот список одного из основателей палестинского движения Абу Джихада. Я не согласен с этим. Во время моих бесед со всеми перечисленными лидерами палестинцев можно было отметить некоторые различия в их подходах к процессу урегулирования. Но тот же Абу Джихад 5 сентября 1979 года в Бейруте открыл мне, что санкционировал встречу с Даяном своего представителя Натша и получил от него письменный доклад. Даян задал несколько вопросов, в том числе «признают ли палестинцы план автономии в Иордании и можно ли рассматривать урегулирование в Газе отдельно от Западного берега». Натша сказал, что он — частное лицо и ответы на эти вопросы можно получить на переговорах с руководством ООП. По словам Абу Джихада, который и не думал дезавуировать своего представителя, по сути заявившего Даяну о возможности переговоров с Израилем на уровне руководства ООП, это «уже второй случай контактов израильтян с нами». Он добавил, что и американцы зондируют возможность контактов с ООП. Например, Сондерс попросил профессора Гарвардского университета Валида аль-Халиди посоветоваться о наших делах. Тот ответил: «Я американский гражданин. Если хотите, переговоры можно вести с ООП». Не думаю, что рассказывающий обо всем этом человек мог занимать крайне негативную позицию по переговорам палестинского руководства с целью добиться политического урегулирования палестинской проблемы[55].

Все это имело место в то время, когда прорабатывались, естественно с ведома Арафата, еще по одной линии шаги по организации конфиденциальной встречи с израильтянами. Посредником выступил ливанский христианский лидер Шамун. Вначале член политбюро шамуновской Либерально-демократической партии Набиль Наджам, а затем сын Шамуна Дани рассказали мне, что «посредническая миссия» была подготовлена в деталях. Вейцман дал добро. Палестинцев должен был представлять Абу Хасан. Но перед самой встречей его убили. По словам Набиля Наджама, это осложнило обстановку, но не прекратило попыток шамуновцев организовать конфиденциальную палестино-израильскую встречу. Эта тема обговаривалась секретно 3 сентября 1979 года Шамуном с помощником Абу Айяда Митхатом. Шамун увязывал организацию тайной палестино-израильской встречи с выводом палестинских вооруженных отрядов с юга Ливана и концентрацией невооруженных палестинцев в лагерях на юге.

Дани Шамун, в свою очередь, говорил, что убийство Абу Хасана не перечеркнуло необходимости тайных контактов представителей палестинского и израильского руководства, и связывал это с перспективой, что президентом Израиля станет Вейцман.