Читаем без скачивания Мурманский сундук - Юрий Любопытнов

— А что это за помещение?

— Понятия не имею. Темнело, когда нас сюда посадили. Когда вели, кусты исцарапали мне лицо, большего не знаю.

— И Николай здесь?

— Здесь.

— А где он?

— Счас поищем.

Они хотели подняться, как услышали голос Воронина:

— Это вы, мужики?

— Мы, — ответили разом Сергей с Афанасием.

— Вы в порядке?

— В относительном, — ответил Афанасий, стараясь придать голосу уверенность.

— В порядке, — сказал Сергей. — А ты как?

— Ничего. Тело ломит.

Николай подполз к ним и сел рядом.

— Никто из вас не знает, — с иронией спросил он, — который час?

— Я часы потерял, — ответил Сергей. — Ремешок оборвался. Жалко. Такие часы были фирменные. Мне их на день рождения мама подарила.

— Может, эти басурманы стащили? — предположил Николай.

— Да нет. В болоте утонули. Помню, когда с руки слетели…

— А у меня давно часов нет, — вздохнул Афанасий. — Были хорошие часы, но года полтора загнал я их одному малому почти за бесценок. Деньги нужны были очень.

— У меня целы, — сказал Николай и приложил руку к уху. — Ходят, но в такой темноте циферблата не видно.

— У меня зажигалка, — сказал Афанасий и пошарил в карманах. — Вот сволочи, — выругался он. — Выгребли!

Они замолчали. В помещении по-прежнему было темно и сыро: ни тонкого проблеска света, ни дуновения ветерка. Точно жуки в коробке сидели дуровцы, ожидая что им преподнесёт судьба в ближайшее время.

Бесцельное времяпрепровождение первому надоело Афанасию.

— Пойду в разведку, — заявил он, приподнимаясь. — Проверю, что это за каземат.

Он встал, вытянул здоровую руку, наощупь мелкими шагами пошёл вперед. Вскоре коснулся стены. Была она ровная, чуть шероховатая, прохладная, даже влажная. Он стал передвигаться вдоль неё и очутился в углу.

— Николай, — позвал он. — Есть силы дойти до меня?

— Дойду, а ты что задумал? — спросил Николай, подходя к нему на голос.

— Стой здесь. Мы сейчас помещение измерим. — Афанасий пошёл вдоль стены, считая шаги.

Они были в почти квадратном помещении, с металлической наружной дверью, судя по всему с кодовым замком, с бетонированными стенами и полом. Потолок был невысокий, но сколько они не искали осветительных ламп, ни на стене, ни на потолке не обнаружили.

— Душегубка какая-то, — проронил Николай.

— Карцер для непокорных, — сказал Сергей.

— Тюрьма для нас, — подвёл итог Афанасий.

По еле уловимому запаху бензина можно было предположить, что они находились в гараже. Им или давно не пользовались, или пользовались кратковременно. Иначе запах пропитал бы всё вокруг. Афанасий знал по собственному опыту, что гаражи, где постоянно стоят автомашины, долго сохраняют присущий им запах.

Прошло около часа. Снаружи не доносилось ни шума, ни стука. Было такое ощущение, что сидели они в вымершем здании или в каком-то старинном равелине. Спать им не хотелось, и они стали вспоминать перепитии недавних событий.

— Встретил бы Ольгу, — говорил Сергей, — не знаю, что бы сделал. Так обмануть! А с виду такая положительная.

— Да, мы из-за неё попались, — вздохнул Афанасий.

— Какой ей резон так с нами поступить? Может, её принудили? — пытался оправдать женщину Николай, вспомнив её красивое лицо.

— Принудили, не принудили, а сидим мы здесь из-за неё, — проворчал Сергей.

Никто ему не возразил, и разговор на эту тему прервался.

— Сколько же можно сидеть в темноте, — горячо заговорил Афанасий, прервав молчание. — К каким-то дикарям попали! И это в нашей стране! В моём государстве, — возмущался он. — Раньше мне такого и во сне не приснилось бы.

— А здесь наяву, — пытался рассмеяться Сергей, но смех получился неестественным.

Афанасий поднялся с пола.

— Не могу сидеть и ждать, — сказал он.

Пробравшись к двери, стал ногой стучать о стальное полотно. Глухие удары заполнили помещение. Снаружи никто не откликался, и когда заболела нога, Афанасий прекратил бесполезное занятие.

— Не слышат, — пробормотал он. — А если и слышат, то не реагируют.

— Может, ночь на улице, — предположил Николай. — Все спят, поэтому надо дождаться утра. Не думаю, что они хотят нас здесь умертвить.

— Ну до этого ещё далеко, — обронил Афанасий. — Сначала они у тебя пергамент потребуют. Кстати, ты бумагу с нашими набросками выбросил?

— В болоте плавает.

— Это хорошо.

— Вы поосторожнее в своих высказываниях, — вступил в разговор Сергей. — Может, здесь подслушивающее устройство установлено.

— Молодец, Серёга, — воскликнул Николай. — Ты начинаешь входить во вкус наших событий.

— Тюрьма ему на пользу, — рассмеялся Афанасий.

По двери снаружи кто-то звякнул или ударил чем-то металлическим.

— Чу, ребята, слышали? — встрепенулся Николай.

Пленники насторожились. Но стук не повторился.

— Показалось, — с огорчением заметил Николай.

— В такой психической комнате посидишь, не то покажется, — уныло проронил Сергей.

Опять что-то звякнуло.

— Там снаружи кто-то есть, — сказал Афанасий и хотел направиться к двери.

Лязгнул тройной засов. Двери открылись. В проем хлынул ослепительный солнечный свет. Дуровцы зажмурились и прикрыли глаза руками. Под потолком зажглись электрические лампы. Здесь все-таки было освещение, просто они его не нашли, скрытое под самым потолком в углублениях, забранных стёклами.

В помещение вошёл длинный, как жердь, парень с покатыми плечами, в допотопной кепке, катя перед собой то ли столик, то ли тележку на колесиках, на которой стояли три алюминиевых миски с каким-то съестным и три высоких бокала с прозрачной жидкостью. Отдельно на металлической тарелке лежал хлеб. Сзади парня дуровцы заметили двух человек: один был в пиджаке со стоячим узким воротником и светлой рубашке, другой в джинсовой куртке. Они стояли, широко расставив ноги, держа руки за спиной.

«Охрана», — подумал Афанасий, смотря, как к ним приближается человек с тележкой. Он пытался заглянуть в дверь и узнать, что там снаружи, но парень в джинсовой куртке подошёл к проёму и загородил его. Афанасий заметил у него за спиной резиновую дубинку.

Парень с тележкой подъехал на середину помещения, оставил еду и стал разглядывать задержанных. Оглядев всех поочередно, он тонким голосом сказал:

— Рубайте, пока тёпленькое.

— Петруха, — грозно крикнул посыльному охранник в пиджаке. — Тебе что сказано — не разговаривать с задержанными.

— А я и не разговариваю, — ответил Петруха. — Я сказал, чтоб они рубали, пока не остыло.

— Ладно, давай катись обратно! Привёз — и твоё дело кончено.

— Какой ты неучтивый, — сказал Афанасий охраннику, наблюдая эту сцену. — Человек от чистого сердца предложил откушать, а ты его одёргиваешь.

— А ты, пятнистый, заткнись! — раздражённо бросил Афанасию охранник. — Не с тобой разговаривают. Привезли жратву, вот и благодари, что не дают помереть с голоду. Петруха, что глаза вылупил? Выходи, я закрываю.

Петруха, согнув длинную фигуру, вышел из помещения. Лязгнула запираемая дверь. Свет не гасили.

— Сейчас посмотрим, что нам привезли, — сказал Сергей, направляясь к столику.

— Я не хочу есть их муру, — сказал Николай. — Может, голодовку объявить?

— Здесь не цивилизованные отношения, судя по контингенту лиц, называемых охраной, — шутливо ответил Афанасий, снимая крышку с кастрюли. — Мы здесь, как я понимаю, вне юрисдикции ООН и международного Красного Креста. Поэтому отказываться от еды, кощунственно. Дают — бери! А щишки ничего — душистые. Нам надо подкрепить силы, поэтому никаких голодовок. Принесли — ешь! Может, придёт время, когда будут морить голодом. Мы ж не знаем, куда и к кому попали. Давай придвигайтесь! Небольшой а ля фуршет. — И Афанасий взял ложку.

Через полчаса в дверях опять щёлкнуло, и появился Петруха. Он не спеша подошёл к столику и взялся за дужку.

— Посмотри все ли ложки? — крикнул ему охранник. — Может, стибрили.

— Не стибрили. На месте, — ответил Петруха.

— Тебя Петрухой звать? — обратился к нему Николай.

— Петрухой. — Парень улыбнулся, но улыбка тотчас же угасла, и лицо приобрело сосредоточенное выражение.

— Не положено разговаривать! — опять зло крикнул охранник. — Петруха, накостыляю, будешь язык протягивать.

— Нам бинт нужен, — не обращая внимания на охранника, который вошёл в помещение, сказал Николай. — Руку надо перевязать, — он указал Петрухе на Афанасия. — Будь человеком, скажи хозяевам. Пусть дадут.

— Если дадут — принесу, — ответил Петруха.

— Принесу, — передразнил его охранник, слышавший разговор. — Не был бы ты дурак, давно бы научили уму разуму.